Гагарин (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант авиации…

Харитонова подхватил спасатель, спустившийся из вертолёта, иначе бы повалился.

Береговой не стал выслушивать оправдания майора, отечески похлопал по плечу и двинул к Андрею, нависнув над ним.

— Это она в твоём кармане? Из-за которой твой отец поднял на уши едва ли не все ВВС и Академию наук? Да не волнуйся, никто её усыплять не собирается. Я сам удивлялся: какой мудак написал задание космонавту играться с собакой в космосе, сдружиться с ней, понимаешь, а потом отдать, чтоб с неё шкуру содрали? А мы не проконтролировали. Да я бы с таким космонавтом не то что в полёт — в один сортир с ним не пошёл!

— И какой именно мудак? — спросила Гагарина.

— Да один шибко умный, как раз из вашего института. Ему уже указано готовиться на пенсию.

— Кажется, я догадалась, кто именно. Спасибо, Георгий Тимофеевич!

Поскольку на уставные отношения, похоже, забили уже все, Андрей вытащил Жульку из кармана. Алла взяла её на руки. Собачка безвольно развалилась в её ладонях.

— Обессилела. Лучше бы ты её оставил в контейнере.

Словно поняв сказанное, Жулька встрепенулась, повернула мордочку к Андрею и жалобно пискнула.

— Нет. Ко мне просится.

— Ладно, герой-собачник. Тебя отнесут в вертолёт, разденешься. Наверно, мокрый внутри.

— Не без того.

Зацепив тросом кабину «сапсана», Ми-8 взял курс на Байконур. По пути, пока с космонавтов стягивали скафандры, чтоб остались в нательных комбинезонах и тапках, Алла Маратовна просветила их о дальнейших планах.

— Два дня на медобследования, немного придёте в себя. Если сможете держаться на ногах, поедем на космодром.

Тон был официальный, а пальцы ласково гладили руку сына.

— Как? Опять в космос? — притворно ужаснулся Харитонов. — Может, дадите хотя бы недельку отпуска?

— Как хочешь, Паша. Но мы все там будем — смотреть пробный пуск марсианской ракеты «Аэлита МОК-1». Той, что вернёт людей на орбиту к возвращаемой ступени.

— Марсианской, но в земном тяготении? — не поверил майор.

— Ну что ты женщину мучаешь техническими вопросами! — прогудел Береговой, перекрывая лопотанье винта. — Без полезной нагрузки и с уменьшенным объёмом топлива, к тому же на орбиту она всё равно не выйдет. А вот следующий старт такой же будет с Луны. Наоборот — с увеличенным грузом, имитируя запуск с Марса. Собачку спасали, понимаешь, а чуть самое интересное не пропустили.

— Никто бы не дал их обеих усыпить, — добавила Алла Маратовна. — Сейчас вся программа медико-биологических экспериментов увязывается с американцами, а у тех строжайший запрет на умерщвление собак и обезьян в научных целях. Никого крупнее мышей, да и с мышами… Они совсем пределов не знают. В общем, формально Жулька поступает в распоряжение нашего института.

— Где работает вивисектор, собравшийся её разобрать на органы?

— Успокойся, сын. Получишь псюшку на содержание с обязательством представлять на отбор крови и прочие обследования. Кстати, хорошенькая. Особенно пятнышко между носом и глазками.

Собачка приподняла голову, догадавшись, что речь идёт о ней. За последние месяцы она пережила несколько тяжких стрессов с отловом на улице, содержанием в клетке, странными приключениями там, где нет тяжести, потом вдруг её что-то начало давить и плющить. Но сейчас чувствовала, что находится среди заботящихся о ней людей, и спокойно задремала, наслаждаясь вкусом печёночного пюре, скормленного хозяином на сон грядущий.

Глава 8

8.

Интеллигентный мужчина типичной еврейской наружности с ранними залысинами над высоким лбом сидел на скамейке Приморского бульвара, закинув ногу за ногу. Гагарин слушал его, сдвинув вперёд широкополую соломенную шляпу, в ней и в тёмных очках был не столь узнаваем.

Решение примчаться в Одессу возникло после прочтения короткой записки с соображениями по программе «Русь». Рядовой программист местного и не слишком известного НИИ «Пищепромавтоматика» всего на трёх страничках машинописного текста разложил проблемы проекта по полочкам, доказав безнадёжность изначального замысла. В сталинские времена его бы уже винтили орлята из НКВД, посмевшего усомниться в решаемости задач, поставленных съездом КПСС и совместным решением ЦК и Совета министров СССР. Сейчас он удостоился персонального визита одного из первых лиц в администрации отечественной науки, и этот человек не распекал программиста, а внимательно слушал, задавая уточняющие вопросы.

— Многие понимают, что трудности путешествия в космос вызваны объективными законами, невозможно игнорировать тяготение, колоссальные расстояния, расчёт тяги ракетных двигателей и массы горючего с окислителем. Для социальных материй это не так очевидно, но столь же непреложно. Вот вы закончили установку компьютеров «роботрон» для системы «Русь», один имеется даже в нашем институте. Для такой небольшой машины у него приличная скорость вычислений, десять тысяч операций в секунду. Браво! Партия и правительство озадачили программистов: за счёт этого железа устройте такую автоматизацию управления, чтоб советская экономика легко обошла на повороте буржуйскую. Но «роботрон» — это клон машин IBM второй половины семидесятых. Пока их содрали с американского прототипа, проклятые империалисты запустили следующее поколение компьютеров. Пока наши программисты напишут софт и внедрят систему в народное хозяйство, у IBM появится ещё одна новейшая версия.

— То есть всё упирается в производительность, Анатолий Александрович?

— Нет! В непонимание базовых принципов. И это лишь частный пример. Мировая экономика едина, но мы до сих пор стараемся присутствовать в ней ограниченно. Если не смогли построить компьютер быстрее и дешевле, чем IBM, не надо заставлять немецких товарищей страдать плагиатом. Купите машины в США! Американские программисты, если получат доступ к сети «роботрон», точно так же взломают все системы безопасности. Архитектура всё равно — их разработки.

В прошлой жизни Гагарин сталкивался с ним несколько раз, особенно когда одесский математик выбился в депутаты Государственной думы, располнел и отрастил неопрятную бороду. Тридцатилетний Вассерман был гораздо худее, пухлые губы не прикрыла растительность, но столь же малоприятен в разговоре, излагая свои мысли, ничуть не считаясь с удовольствием слушателя. Говорил то, в чём был уверен, нравится кому-то или нет.

— Но никакое поколение компьютеров они не применяли для глобального управления экономикой, что невозможно — она децентрализована, — возразил генерал. — Мы же пытаемся. Почему вы уверены: ничего не выйдет?

— Это доказал академик Виктор Михайлович Глушков, увы, ныне покойный.

— Стоп! Но именно он являлся главным разработчиком Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации, сокращённо ОГАС, предтечи нашей системы «Русь»?

Вассерман рассмеялся едким смешком.

— Таки вы, Юрий Алексеевич, неправильно поняли, что он предлагал. Объясню проще. Вот, например, в планово-рыночной экономике нужно обеспечить весь Советский Союз миллионом гаек и болтов, допустим, с резьбой восемь миллиметров. Уверяю: даже обеспечить их равное количество невозможно. Из метра шестигранного прутка выходит пять болтов, а гаек сорок. Болты обтачивают и нарезают, в гайках нарезается резьба, у всех станков производительность разная, и, внимание, план доводится с максимальной загрузкой оборудования, когда оно простаивает — замороженные в нём деньги не работают. А ещё учтите, некоторые болты ставятся с двумя гайками — основной и контргайкой, болты эти разной длины, порой закручиваются в резьбовое отверстие на корпусе детали без гайки либо гайка накручивается на шпильку, и болт ей не нужен. Как это происходит в реальности? Предприятие составляет заявку на год, кто-то в министерстве суммирует число болтов и гаек, отправляет задание на метизный завод, и каждому предприятию выделяются фонды на столько-то болтов и гаек. Но что-то ушло в брак, освоена новая продукция, и болтов-гаек не хватает! Плановая экономика обречена на вечный дефицит.