Андрей Плеханов - Франкенштейн. Мёртвая армия
Выехали рано, и до Хемседала, деревеньки между гор, добрались к десяти утра. Зимой здесь работал горнолыжный курорт, известный во всем мире, а летом раскидывалась немалая коммуна викингов, большинство из них приехали из Осло и его окрестностей. Вик в первый раз узрел вживую то, что много раз видел на фотографиях в Интернете — деревню новых викингов. Коммуну окружал своеобразный забор из положенных наискось сосновых планок, сшитых между собою длинными полосами из хвойной коры и тонких горбылин. Вик определил это как загон для скота — сам он прошел бы через такую изгородь без задержки и затоптал бы ее, не остановившись ни на секунду. Вик оказался прав — в дальнейших своих путешествиях он увидел такие изгороди по всей Норвегии, Швеции и Финляндии, и везде они были загонами — либо для скота, либо от скота.
Тем временем Эрви энергично размахивал рукой, призывая Вика, тупо уставившегося на экзотический скандинавский тын. К палатке, преграждающей вход в деревню викингов, тянулась длинная очередь людей. Они платили деньги, по десять крон за вход. Виктор подошел к Эрвину. Тот предъявил охраннику статуэтку, висевшую на груди. Ага, понятно, маленький домашний языческий идол. Как ни странно, Виктор никогда доселе не видел эту фигурку на груди Норденга. Он узнал ее сразу — керамическая копия исландского полуязыческого креста десятого века, уплощенная и уменьшенная. Знаменитый амулет из Фосси, соединение христианского креста и молота Тора, с большеглазой ушастой головой дракона на нижнем конце вертикальной перекладины. Смесь христианского и языческого, примерно так. Исландцы сопротивлялись вере Белого Христа очень долго, а когда согласились принять ее, усваивали медленно, мешая христианские обычаи с поклонениями древним богам. Попробуй вбей веру в бородатых громил, если каждый из них в два раза крупнее любого воина Христа, пришедшего с юга, хрупкого и неумелого, и одним ударом секиры может положить троих чернявых воев и заодно, в виде незамеченной добавки, пару христианских священников.
Эрвин схватил Виктора за руку сильной клешнястой лапой и поволок через палатку к яркому солнечному свету, где толпились десятки людей, больших и толстых, мужчин и женщин, одетых в звериные шкуры, с луками через плечо и мечами, свисающими с пояса.
— Эрви! — Люди набросились на Норденга, затискали его в объятьях. — Ты живой! Ты с нами! Привет, Крыса! Что это за красавчик рядом с тобой? Это твой друг? Любовник? Как ты подцепил его? Отдай его мне, я придумаю, что с ним сделать...
— Это м-мой друг, В-вик, та-таксидермист, — объяснял Эрвин, мучительно заикаясь. Меж тем к Виктору тянулись десятки рук, мужских и женских, желающих немедленно потрогать его и ощупать. — Мы-мы-мы с ним ра-работаем. Он эт-то... т-того... н-норма-манн, но из ды-ды-ругой стра-стран-ны, из Ли-литвы, есть та-такая стра-стра-стра...
— Эй, люди, уберите руки! — гаркнул Ларсен на чистейшем норвежском. — Я вам не обезьянка! Я Виктор Ларсен, если кто желает знать! Я пришел, чтобы познакомиться с вами и подружиться с теми, кто этого достоин. А те, кто тискает меня без дозволения, могут получить в морду, предупреждаю честно. Давайте обойдемся без рукоприкладства!
Большинство рук немедленно убралось. Осталась лишь одна — светло-коричневая, покрытая старческими пятнами. Виктор бережно снял ее со своей груди — рука занимала едва ли четверть его ладони.
— Кто ты? — спросил Вик древнюю старушенцию, слепую, ростом чуть более метра, разряженную в белые холстяные тряпки.
— Я вёльва . Вижу тебя, громадина. Ты пришел, чтобы найти свое. Взять свое и уйти надолго. Уйти в прошлое. Только не потеряй свое, когда будешь бороться. Не отдавай свое Крысе. Он потеряет его!
— Да ну! — Ларсен качнул головой. — Дай мне три кроны, и я с таким же успехом предскажу твое будущее. Ты пришла сюда, чтобы побыть среди людей, которые любят тебя, хотя ты и лжешь им. Ты трогаешь их за руки и пытаешься сказать им то, что им понравится, определяя это по дрожанию ладони.
— Торвик с разными глазами, — старуха усмехнулась, показав единственный зуб, оставшийся во рту, — слушай меня, Торвик из страны Литуании, лежащей по пути на восток. Самое главное, что у тебя есть, висит на твоей груди. Это овальный предмет из серебреца. Сегодня ты встретишь много хороших людей, но среди них есть вор. Он стоит сейчас рядом, но я не могу показать его, поскольку слепа. Тебя пригласят бороться, и ты не сможешь отказаться. Не отдавай амулет Крысе! Крысенок хороший, но он слаб и не сбережет амулет! Это все, что я могу тебе сказать.
Виктор хотел ответить что-то, но слова застряли в глотке. Он невольно дотронулся пальцем до шелкопряда — тот был на месте, висел на груди. Незрячая старуха не просто увидела Вика — она сказала о том, о чем не мог знать никто.
— Спасибо... — прошептал Виктор, шаря взглядом вокруг. Его окружало людей сорок, многие весили больше него, а некоторые были даже выше — истинные норманны, белобрысые или русые, с курчавыми бородами и длинными волосами. Кто из них был вором, собирающимся украсть шелкопряда? Кто?
— Дай мне пять крон, — проскрипела карга. — И Тор будет с тобой, верзила. Он не даст тебя в обиду.
Вик шлепнул в руку старухе десятку — пусть Тор будет с ним вдвойне. А вдруг пригодится? Впрочем, он больше полагался на себя, чем на призрачных старых богов, и не собирался изменять этому в ближайшем будущем.
Виктор отлично знал тех, кто называл себя современными викингами Норвегии, Швеции и Дании. Сообщество, неудовлетворенное нынешним миром и всеми способами пытающееся создать вокруг себя атмосферу, отличную от современности и возвращающую в «идеальную» эпоху Скандинавии восьмого — двенадцатого веков от Рождества Христова. Викинги были немалым количеством людей, напоминающих по нашим меркам толкинистов. Только различие между толкинистами и викингами было глобальным. Если толкинисты в основном были недорослями, не готовыми принять реальность взрослой жизни, то «современные викинги» были успешными в жизни людьми — богатыми, ездящими на крутых внедорожниках, возрастом от тридцати до семидесяти лет. Они таскали на свои сборища всех своих неисчислимых детей, внуков и собак, приезжали с палатками, яхтами, доисторическими устройствами и современными компьютерами. Как правило, летние их собрания проходили в больших долинах вдоль фьордов (Гуденваген, Хемседал и многие тому подобные) и спонсировались богатыми бизнесменами. Конвенты викингов обносились оградой, пройти внутрь можно было только за плату, но если кто заходил, то местные чудеса оставались в его памяти навсегда. Викинги жили в палатках из оленьих шкур, одевались как в Средние века, готовили пищу на кострах по древним рецептам и угощали ею всех посетителей, чаще всего бесплатно. Викинги мастерили и продавали сувениры, изготовленные по староскандинавским образцам, — из меди, железа, дерева, кости и камня, — в большинстве случаев поделки были выполнены искусно и радовали глаз. Искусные шуты жонглировали горящими факелами, ножами, мечами и яблоками, тушили факелы во рту и в своих штанах, устраивая совершенно безумные и неприличные представления — никогда в жизни не Виктор видел ничего настолько экстремального. Также викинги демонстративно состязались в борьбе без оружия, совершенно не похожей по правилам ни на восточные единоборства, ни на русский кулачный бой, бились на тяжелых двуручных мечах и стреляли из луков и арбалетов. Любое оружие можно было купить на месте.
В принципе, стать викингом можно было любому, разделяющему их принципы, — Виктор видел среди обитателей деревни немало представителей Средиземноморья и даже кавказцев. Но предпочтение отдавалось представителям нордической расы. Вик шел по деревне и чувствовал на себе ощупывающие, оценивающие взгляды — по внешности и габаритам он был явно своим, но никто не видел его доселе, а большинство обитающих здесь знали друг друга десятки лет. Крысеныш Эрви сразу заявил, что у него здесь куча дел, что Вик прекрасно разберется без него, шмыгнул в какую-то дыру и исчез. А Виктор бродил между палатками, с удовольствием рассматривал луки, обтянутые пятнистой и шершавой сомовьей кожей, примитивные учебные мечи — тяжелые, двуручные, с закругленными тупыми навершиями, знаменитые «бородатые» топоры и длинные острые ножи, которыми при умении можно было зарезать даже слона... Он перебирал в пальцах бесчисленные металлические, каменные и деревянные амулеты и в конце концов купил себе медный молот Тора, правда, положил его в карман, не рискнул повесить на шею, не зная, как молот уживется рядом с шелкопрядом. Проходя по торговым рядам, Виктор невольно вспоминал слова Сауле. Среди новых викингов царил безусловный культ Тора. Некроманта Одина здесь явно недолюбливали.
Виктор много и с удовольствием разговаривал с обитателями каждой палатки — те сразу начинали болтать на нюношке, втором норвежском языке, древнем и очень похожем на исландский. Виктор плохо понимал нюношк, со смущением переходил на привычный букмол, и местные охотно кивали головами: понятно, мол, ты не викинг, хотя и очень похож, ты турист — откуда, кстати? Из Литвы, говорил Виктор, это такая маленькая страна рядом с Россией. А, Россия! Свээрт год! Про Россию знали все. Хотя бы о ее существовании — точно.
![Юрий Корчевский - Верой и правдой. Битвы фельдъегеря [сборник]](/uploads/posts/books/117479/117479.jpg)
