Павел Дмитриев - На распутье
— Это потянет за собой перестройку промышленности, причем начиная чуть ли не от разведки и добычи полезных ископаемых, обработку стали… Новые виды пороха, массовый выпуск патронов.
— Но это вообще реально? — продолжил настаивать Шелепин.
— Почему бы и нет, — не стал спорить Устинов. — Мосинку на вооружение еще в 1891 году приняли, технологии не сильно отличаются.
— А теперь подумай, что произойдет, вздумай Николай Первый перевооружить армию к Крымской войне?
— Это когда хоть было?
— Где-то в середине века, в пятидесятых годах[98]. Да неважно. Это ведь все равно за месяц не сделать!
— Ты хочешь сказать, что… — Сталинский нарком вооружений вздрогнул, примерив ситуацию на себя.
— Именно! — нетерпеливо перебил Шелепин. — В тайне такое сохранить невозможно. А промышленность Европы была развита куда лучше, чем в царской России!
— Автоматы у англо-французской армии появятся раньше и будут лучше… — потухшим голосом закончил Устинов.
В повисшей тишине стали слышны негромкие шлепки. Огромные лягушки-голиафы, завезенные во Вьетнам для разведения «на мясо» с Кубы, ловили комаров прыгая на стену. Но Александр Николаевич только что осмысленную Устиновым ситуацию уже давно продумал, и быстро продолжил:
— Представь искусственный интеллект в каждой ракете или бомбе? Или робота-солдата? Космический корабль, который может с орбиты различать звания на погонах? Самолет-шпион размером с воробья? Автоматический станок или конвейер, а то и целый завод? Кто это внедрит первым, мы или США?
— Саша, ну ты не сгущай так краски-то.
— Дима, ты будто сам не знаешь, в каком у нас все состоянии… Пусть такие изменения произойдут не через двадцать, а через тридцать, сорок лет. Тебе от этого легче?
— Умеешь ты убеждать. — тяжело вздохнул Устинов. — А если этот ящик Пандоры, ну артефакты, не использовать совсем?
— Уже думал, — покачал головой Шелепин, — не поможет. Мы слишком близки, и наверняка придем к похожим решениям, разве что лет на пять-десять позже.
— Но так это оставлять нельзя. Это ж какие открытия будут!?
— Да какое там! Сам не рад, но выходит надо не просто работать, а опять жилы рвать всей страной. Именно как при Сталине, когда атомный проект вся страна волокла. Иначе будет как в 41-м. Только хуже, с атомным оружием и ракетами Уральский промышленный район не поможет.
— Мы в Европе за две недели на Ла-Манш выйдем!
— Думаешь? Когда-то я такое уже слышал… Хотя дойти-то может и дойдем. Бойцы Зиапа тоже в Сайгон прорывались. Да ты сам ведь прекрасно знаешь, сколько у США бомб и носителей сейчас[99], размажут нас в стекло в ядерной войне.
— Что за пораженчество, Саша? — Устинов возмутился. — Ведь сейчас малой силой, валим самолеты как глухарей.
— Конечно, бьем и бить будем! Но… — Шелепин резко затушил окурок. — Дима, ты идешь со мной на прорыв?
— Эх… Припер так припер, — Устинов тоже притушил сигарету. — Как у коммуниста, у меня нет иного выхода. Только вперед. — Он высоко поднял бокал. — Хоть не наша водка, но давай, за победу.
— За победу! — Ответил Шелепин легким звоном стекла. — Еще не поздно.
…Курили молча, стоя у перил. На тропическом небе горели непривычно яркие звезды. Река, как большая дорога, светилась в темноте фонариками лодок. Суета города не прекращалась, работали даже заводы. Слева, через дорогу, не закрывались двери небольшого католического храма. Как они тут без электричества жили-то?
— Кстати, — начал Шелепин, вытаскивая записную книжку. — Я тут набросал небольшой план по результатам разговоров.
— Очень интересно, — Устинов все еще не мог поверить, что комсомольский вожак может разбираться в технике. Да что там, во всем ЦК таких людей по пальцам пересчитать, разве что «грозный Иван» хоть как-то тянет[100].
— Для начала, надо форсировать разработку переносных зенитных комплексов. Представь, каждому партизану дать что-то типа типа шавыринского изделия[101]?
— Им еще сколько доводить его, — проворчал Устинов. — Так не вовремя Борис умер.
— Но ведь в США такое устройство уже давно на вооружении! Хотя пока его эффективность мала.
— Делают, что могут… Вот что значит, одно КБ[102] занимается.
— Нам его надо обязательно успеть обкатать в реальных боях. Вплоть до отправки сюда экспериментальных образцов с нашими специалистами. И ты совершенно прав, не помешает еще один разработчик, за ПЗРК большое будущее.
— Хорошо, я посмотрю что можно сделать. Если ты через Президиум поддержишь, уже к лету испытаем.
— Прекрасно! — Шелепин опять сделал пометку в блокноте. — Вот смотри, как дело пошло сразу. Главное, на съезде не промахнуться.
— Ты свою книжечку не забудь где-нибудь, — пошутил Устинов. — Скоро ЦРУ за ней охоту начнет.
— И так не расстаюсь, под подушку кладу. — Серьезно ответил Шелепин. — Вообще, надо через Вьетнам прогнать как можно больше ракетчиков. Чтоб каждый летеха пороху понюхал, и плевать, сколько ракет в небо высадят. Но это не твой вопрос, тут я Толубко прижму хорошенько.
— Ох, чувствую, несладко ему придется, — потер руки Устинов.
— Еще не забыть нормально заплатить специалистам, они тоже люди, и прекрасно знают, что летчик США за вылет получает больше, чем они за год. Долг это святое, но даже Сталин установил расценки за подбитые танки и самолеты[103].
— А что по «Двине»? — Устинову понравился темп, и он не хотел его терять.
Шелепин вспомнил, как загонял в лузу шарик в Tetter на мобильном телефоне попаданца. Сравнил с реальным экраном РЛС, помехах, важности слаженной работы расчета в режие ручного ведения цели…
— Вот смотри, как должен примерно выглядеть дивизион ПВО.
На крохотную страничку лег рисунок С-300 и его краткое описание[104], каждый пункт которого Александр Николаевич постарался подробно обосновать. Пусть это было сделано по художественным фильмам 2010 года, для 65-го казалось существенным прорывом.
— Ого, — Устинов оценил замысел. — А мы это сможем сделать?
— Должны! Нет, к черту! Мы обязаны получить такую технику на вооружение как можно раньше.
Шелепин полистал свой блокнотик.
— Вроде все, остальное мелочи, ты и сам про них слышал. И вообще… Пойдем лучше спать, завтра с утра в Ханой, да в Москву пора.
2.5 Часы к съезду
Наверно, коммунисты ненавидят праздники. Особенно католические. Ну чем еще можно объяснить рождественский вопрос-подарок от Шелепина, ради которого он не поленился в пятницу, 24 декабря приехать в НИИ лично? Тема простенькая, обеспечить к середине марта следующего года (то есть через 3 месяца) подарки для делегатов 23-го съезда партии. Естественно, это не значит самому посуду под хохлому расписывать или фанерку выпиливать лобзиком. Вся промышленность СССР готова принять участие в этом ответственном мероприятии. Нужна сущая мелочь, а именно годная идея.
Причем на выходе процесса по копированию артефактов пока не просматривается. В технологии производства печатных плат еще конь не валялся. По элементной базе ничуть не лучше, да и что с нее толку, конденсатор или разъем даже доярка за подарок не примет. Жидкокристаллические индикаторы до стадии лабораторных образцов не дошли, что-то не ладится у товарища Барника с химией.
Лучше всего в Пульсаре с микросхемой из парктроника. Судя по ноябрьскому докладу, обещали первый образец еще в этом году сделать, если успеют установить какой-то очередной заморский чудо-станок. Который покупали через Румынию, и вывозили на тачанках по степи, отстреливаясь из пяти пулеметов от летающих лыжников КОКОМа. Впрочем, винить ученых нельзя, почти полгода работы в две-три смены, день и ночь без выходных. Но до сих пор без материальных результатов.
Что остается? Макет автомобиля будущего в натуральную величину? Новый фильм из жизни гномов, эльфов, и прочих сказочных полупид… росликов? Каждому участнику по персональной фотографии орка! Вождям чучела назгулов! В общем, хватит бредить, вспомним, что вообще принято дарить на подобные мероприятия. Из хайтека можно представить радиоприемник, часы, калькулятор, телефон, магнитофон, видеоплеер. До ноутбуков и мобилок КПСС не дожила[105].
Из всего этого самым приятным видится калькулятор. Вот только со светлой идеей упразднить логарифмические линейки у инженеров в пользу электронных настольных машинок я уже пытался вылезти. До сих пор уши краснеют, как диалог со своим сотрудником вспоминаю. Одно хорошо, позорище за стены НИИ не вылезло, а откровенная тупость директоров при социализме никого особо не удивляет.
После того, как Федор-хиппи успешно спаял и отладил переходник с COM-порта на Consul, я попросил его сделать что-то типа ЭВМ на четыре арифметических действия. Уж очень меня утомило столбиком на бумажке считать. Не бегать же каждый раз к ноутбуку? Волосатый «электрик» спорить не стал, и через день принес эскизный проект. Вот тут-то и выяснилось, что для аппаратного перемножения одного 4-х битного числа (от 0 до F, или от 0000 до 1111) на другое требуется сущая чепуха, а именно 88 транзисторов. Плюс целая горсть резисторов и плата гетинакса размером с пиццу. Так как таблица умножения в железе никому особо не нужна, паять надо хотя бы 16х16 двоичных разрядов. А лучше сразу 32х32, как на привычных мне 8-значных калькуляторах[106].
