Хелен Гилтроу - Расстояние
Кийан внимательно смотрит, словно пронзая взглядом: какие мысли возникают в этой голове.
– Где вы учились драться? – неожиданно спрашивает он. – В Америке?
– Везде понемногу.
– Но вас специально обучали.
– Сам учился, так получилось.
– Чего вы хотите? – спрашивает Кийан через несколько секунд молчания. – Говорите. Хотите, чтобы мистер Брайс забыл, что вы с ним сделали? Хотите тихой, спокойной жизни?
– Хочу работать на вас.
– Да? – Кийан тихо усмехается. – И что вы можете для меня сделать? Работать кулаками? Здесь не нужны, скажем так, агрессивно настроенные люди.
– В клинике нужны люди.
– Какое мне дело до клиники?
– Она часть вашего плана.
– Ты в курсе моего плана?
– Благодаря больнице вы держите под контролем все. Сердца и умы, так сказать.
– И ты можешь мне помочь? Ты что, врач?
– Нет, но я могу обрабатывать раны, накладывать шины, умею пользоваться дефибриллятором, могу сделать искусственное дыхание, знаю признаки инсульта, могу откачать жидкость из легких. Я мало сплю и ничего не прошу взамен.
– Только чтобы Брайс от тебя отстал.
– Да. Только это.
Кийан откидывается на спинку кресла и внимательно смотрит на Йоханссона.
– Оказанию первой помощи тоже научились случайно? – Затем он поворачивается к дежурившему у двери человеку. – Приведите ее.
Она появляется в комнате черед пятнадцать минут. Бросает безразличный, почти отрешенный взгляд на Йоханссона и поворачивается к Кийану.
Тот поднимает вверх руки.
– Что я могу сказать. Он вернулся.
При дневном свете видно, что она потеряла весь лоск, который был так хорошо заметен на фотографии. Кожа приобрела сероватый оттенок, так выглядят люди, измотанные войной, он видел их не раз во время военных действий в городах, под обстрелом, бомбардировкой, живущих без сна и отдыха, передвигающихся лишь благодаря силе воли. Одежда была велика ей на несколько размеров, волосы подстрижены настолько неровно, что он решил, что она сделала это сама в спешке и при плохом освещении. Выражение лица такое, будто она слышала вопрос и готова ответить «нет».
– Мистер Джексон изъявил желание работать в клинике. Говорит, может быть полезен. – Кийан поворачивается к Йоханссону: – Расскажите ей.
Йоханссон начинает все сначала.
– Я могу обрабатывать раны, накладывать шины, умею пользоваться дефибриллятором, могу сделать искусственное дыхание…
– А Брайс? – перебивает его женщина.
– Я замолвлю перед ним словечко, – улыбается Кийан, – если этот парень сдаст вступительные экзамены. – И продолжает, уже глядя на Йоханссона: – Пока это все разговоры, а болтать самое простое. Вы можете сказать все что угодно и думаете, мы поверим на слово? – Он вновь переключает внимание на женщину: – Следующий раненый его. И никакой помощи.
Его закрывают в комнате, стеклянное окошко в двери разбито. У стены стоит стул, и Йоханссон иногда садится, потом вновь встает, пытаясь потянуться, чтобы немного унять боль, разглядывает синяки, мешающие двигаться. В горле саднит, и хочется пить, но воды в комнате нет. Временами через дыру в двери ему подают стакан воды, но в комнату никто не входит.
За окном темнеет. Уже пять часов. Пять. Где-то за стеной женщина по имени Кейт спорит с Кийаном, но она проиграла – это становится ясно, когда она открывает дверь.
– Идешь?
И уходит, прежде чем он успевает ответить.
Йоханссон, прихрамывая, идет следом, вдоль трехэтажных жилых зданий к рядам заколоченных магазинов. В нависшей темноте видны желтые пятна светящихся фонарей и белые прожектора над воротами комплекса; лучи света прорезают мрак, подсвечивая те этажи здания, где окна не забиты плотным картоном. Через центральную дверь Кейт проходит в комнату с множеством стульев. У таксофона стоит мужчина, он уже поднял руку, чтобы вставить карточку, но, взглянув на Кейт, поспешно убирает пластиковый прямоугольник в карман и уходит.
Женщина резко оборачивается и смотрит Йоханссону в лицо.
– Это шутка? – настойчиво спрашивает она. – Я угадала?
На его попытку выпрямиться тело отвечает болью.
– Не смеши меня, – продолжает Кейт. – Ты ходишь-то с трудом. Что ты задумал? У тебя ведь какой-то план, так?
– Я сказал правду. Я все это умею.
– Надеюсь, потому что, если ты лжешь, Брайс с тобой быстро расправится.
– Я никого не пытаюсь обмануть, – говорит он ей в спину, потому что женщина уже выходит из комнаты и направляется к кабинету. – Подождите! – кричит он вслед. – Как часто к вам поступают раненые?
Женщина останавливается, положив ладонь на дверь, поворачивается и смотрит на него безразличным, усталым взглядом.
– Готова спорить на деньги, что сегодня вечером точно будет один.
В кабинете три человека: Райли, Винни и парень лет семнадцати. Он поворачивается к Йоханнсону первым. У него мрачный, тяжелый взгляд человека с психическими отклонениями. Винни моет пол, Райли раскладывает у стойки инструменты на одноразовой бумажной салфетке. Он поднимает глаза и перехватывает взгляд Кейт.
– У нас новый сотрудник, – говорит она.
Райли косится на Йоханссона и вопросительно смотрит на Кейт:
– Он же должен быть…
– Проверим, справится ли он с раненым.
Взгляд Райли становится суровым.
– Когда?
– Откуда мне знать?
В этот момент распахивается дверь, и появляется человек Брайса, высокий, с плохой кожей и желтыми зубами, – тот самый, что держал трубку с воронкой, – в его зубах сигарета. Он усмехается и кивает Кейт – она смотрит на него с напряжением, – затем резко поворачивается к Йоханссону.
– Не обращай на меня внимания, – говорит он и прислоняется к стене с видом довольного собой человека.
«Скоро», – мелькает в голове у Йоханссона, и грудь сжимает от нарастающего напряжения.
– Все в порядке, – произносит Йоханссон, обращаясь ко всем присутствующим.
Желтозубый хихикает.
– Приходилось делать это раньше? – спрашивает Райли.
– Да. – Его учили этому во время подготовки. Потом приходилось делать это в бою, по-настоящему.
– Они живы? – ухмыляется Райли, словно прочитав его мысли. – Бог мой. Ладно. Ты знаешь, что тебе понадобится?
Он принимается доставать с полок инструменты и бинты, когда в дверном проеме появляется Брайс. Йоханссон его не видит, но все понимает по выражению лица Кейт. В руках у нее шприц, игла подрагивает в воздухе, но вошедший на женщину даже не смотрит.
Взгляд его находит Йоханссона, и губы растягиваются в улыбке.
– Мистер Джексон… Слышал, меня ждет еще одна демонстрация. На этот раз полюбуемся на твое мастерство.
Райли ставит на пол коробку, освобождая руки, на случай, если придется вмешаться. Винни отходит к стене, сжав палку швабры так, что белеют костяшки пальцев – он не любит конфликты, предпочитает, чтобы все шло спокойно и мирно.
Мальчик с тяжелым взглядом стоит в стороне с отсутствующим видом, склонив голову набок: происходящее его не интересует. В дверном проеме мелькает фигура – Кийан? Желтозубый отталкивается от стены и усмехается.
Кейт поджимает губы.
– Теперь все убирайтесь.
Улыбка не сходит с лица Брайса, но глаза вспыхивают.
– Я пришел, чтобы увидеть своими глазами честную борьбу. Можешь спросить Кийана.
– Убирайся. – Кейт делает шаг вперед. Игла в ее руке становится похожа на копье.
– Да пошла ты, сука, – говорит Желтозубый и поводит плечами, но Брайс поднимает руку.
– Не надо.
Опять открывается и хлопает дверь.
На руках троих мужчин почти безжизненно висит человеческое тело. Одежда пропитана кровью и кажется почти черной, будто его тащили по лужам разлитой краски.
Брайс хмурится:
– Паршиво он выглядит, – и с улыбкой поворачивается к Йоханссону: – Твой выход.
Он хватает жгуты, капельницу и пакет плазмы. Человека уже поместили на каталку. Голова его безжизненно повернута набок.
Йоханссон проверяет пульс – он едва прощупывается.
Где-то рядом слышан тихий шепот Кейт:
– Он один не справится.
– Таково условие мистера Кийана, – бесстрастно произносит Брайс.
Йоханссон разрезает одежду, чтобы исследовать раны. Ножевое ранение в живот – желтоватая окантовка жировой ткани, синеватая плоть и кровь.
Желтозубый восклицает:
– Черт, ничего себе!
Йоханссон не слушает, он берет пузырек дезинфицирующего средства и начинает искать источник кровотечения. Вот он, там. Он зажимает рану пальцами в перчатках.
Свободной рукой хватает зажим, черт – тот выскальзывает и падает на пол.
– Такие вот у него пальцы, Кейт, – бормочет Брайс.
Моргая, чтобы смахнуть пот, Йоханссон тянется к другому зажиму. Пульсируя, кровь сочится из-под пальцев.
– Помрет, – шепчет Желтозубый у стены. – Вот-вот помрет.
Нет!
Забудь обо всех. Представь, что в комнате ты один – нет ни Кейт, ни Брайса, – представь, что ничего не было, ни ведра, ни клещей, есть только этот человек на каталке с распоротым брюхом. Давай же, сволочь, не вздумай тут умирать.
