Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое
– Только не говори, что у тебя денег нет!
"Конечно, не скажу".
– Есть. Есть у меня деньги. Много денег. Очень много денег.
Купца, казалось, гипнотизировали мерные слова Лазаревича. Даже Юля перестала ерзать и удивленно посмотрела на мужа. Видимо, она и не подозревала, что замужем за Корейко.
– Вы бы, господин Громов, подумали. Разве деловой человек станет вести себя так, как я? Разве станет выставлять напоказ свое богатство? Разве станет вести себя так глупо? А я вел себя глупо, теперь я это понимаю…
– К чему клонишь, американец?
– Не бизнесмен я…
В глазах Громова последовательно мелькнуло непонимание и понимание.
– …не сынок богатого папочки. Не привык я к большим деньгам…
Руслан осторожно вел разговор, как будто ступал по тонкому льду. Пока, судя по всему, Громов ему верил. Но стоит ему засомневаться…
Громов – почти безумен. То ли настолько плохо идут у него дела, что он ухватился за соломинку шантажа, то ли просто затмил глаза золотой блеск, блеск Больших Денег, из-за которых, как говорил Бушков, и благородные лорды хлещут друг друга сковородками по голове. Стоит сказать купцу, что денег нет – у него сорвет крышу. Он будет пытать их, пока они не признаются, что деньги – есть. Если это понятно, то зачем разочаровывать человека?
Время. Тянуть время.
– Понимаешь, о чем я?
Громов задумчиво погладил бороду. Помолчал. Даже Ковалев наклонился вперед, пытаясь понять, к чему клонит Руслан.
– Выиграл? – уверенно произнес купец, – Ловко играешь в карты, американец.
"Есть". Громов думает, что он догадался, считает себя чертовски сообразительным, не понимая, что сам идет в ловушку Руслана.
– Почти, – улыбнулся Лазаревич, – Почти угадал. Деньги действительно шальные… Клад. Старый пиратский клад.
Он продолжал говорить, не давая времени Громову обдумать сказанное.
– Нет, не карта, мы ведь не в книжке про пиратов, мне попалась в руки старая бумага, испещренная цифрами, говорили, что один пират зашифровал в ней место хранения своего клада, золото, серебро, драгоценные камни, многие, многие тонны, я сумел разгадать код и нашел это место, теперь я богат, я смог потратить деньги на все те игрушки, которые мне давно хотелось: автомобиль, книгу, дорогую одежду, но деньги, деньги я не клал в банк, они до сих пор лежат там, в той пещере, золото, старинные золотые монеты, они до сих пор там…
Руслану же и сам немного верил в свои слова. Ведь говорят, что настоящий обманщик сам начинает верить в свою ложь.
– В Америке, значит? – задумчиво произнес купец, – По-моему, ты что-то начинаешь крутить, американец. Не поеду же я за твоими деньгами в Америку.
– Есть ближе, – лихорадочно заговорил Руслан, – Есть ближе.
Наверняка Громову казалось, что "американец" торопится говорить, боясь, что ему не поверят, надеясь выторговать свою жизнь. По крайней мере, Руслан надеялся, что у него получается достаточно убедительно.
Опасность, а особенно опасность, грозящая твоей семье, очень способствует изобретательности и актерским данным.
– Я ведь приехал в Россию не с одним кошельком. Камни, драгоценные камни, в старой шкатулке, медной, с латунной оковкой.
– Ага!
Громов потер ладони. В обычных условиях он наверняка бы не поверил в сказочку про старую шкатулку. Но сейчас ситуация была необычной, ситуация, когда вериться во все, что угодно.
– Так я и знал! Зачем ты тогда ружье Андронову продал?
– Не здесь. Не здесь спрятана…
Что там Юля подмигивает?
Осторожно, чтобы не услышал Громов и не увидел журналист, Юля корчила Руслану рожи, подмигивала, в общем, всеми силами что-то сигнализировала. Кажется, указывает на Громова, дергает головой… Да что?!
– Где? – хрипло произнес купец, – Где она?
Руслан быстро прикинул, где они проезжали… в смысле, где они должны были проезжать, если бы и вправду въехали в Россию на машине.
– Псков. Рядом со Псковом. В лесу, недалеко от дороги. Под деревом. Там еще камень приметный, на огромное копыто похожий… За деревней Мараморочка.
– Хмм… Расскажи, как найти, – потребовал Громов.
– Не помню, – шевельнул плечами, пытаясь развести руками, Руслан, – На месте – покажу. Так – не вспомню.
Громов чуть не зарычал. Шкатулка, драгоценная шкатулка, он уже мысленно держал ее в руках и вот – осечка. Желание разбогатеть окончательно свело его с ума.
– Так давай, – спокойно предложил Руслан, – мы с тобой туда доедем, а твой дружок моих девочек посторожит.
Растерянность Громова яснее ясного показала, что никого он не собирался оставлять в подвале, пока будет обналичивать чек. Только прикончить.
– Ты что, идиот, творишь?! – неожиданно заорала Юля, – Ты ему веришь?! Нищими нас хочешь оставить?! Не отдавай ему шкатулку!!!
Руслан даже немного опешил, но сообразил, что жена ему подыгрывает.
Громов встал из-за стола, неторопливо подошел к связанной женщине.
– У вас другого выбора нет, – с усмешкой произнес он, – Или с голым задом, зато живые, или с деньгами – но мертвые.
– Тварь! – Юля плюнула, правда не попала.
Громов лениво взмахнул рукой. Пощечина!
Руслан зарычал и дернулся…
– Не смей бить маму! – вскочила забытая всеми Аня с дивана.
– А то…?
Громов не договорил. Девочка вытянула руку с зажатым маленьким предметом.
Раздалось шипение.
– АНЯ!!! – дружно закричали Руслан и Юля. Их крик заглушил рев купца, не успевшего воспользоваться револьвером, забывшего о нем. Все его мысли исчезли, осталась только боль в сожженных глазах.
Струя из газового баллончика ударила в глаза купца. Юля выдернула руку из веревок, которые сумела тихонько развязать и с размаху опустила на голову Громова графин.
Толстое стекло лопнуло, лицо купца залила кровь, он рухнул на пол. Рядом на полу кричал и извивался, растирая глаза и тем самым только ухудшая свое состояние, журналист, которому достались от Ани остатки содержимого баллончика.
– Аня, не три глаза! На улицу, бегом! – скомандовала Юля.
Руслан успел зажмурить глаза, но слезы все равно лились градом. В горле как будто насыпали красного перца.
Не стоит использовать газовые баллончики в закрытом помещении.
– Руслан… – плачущая Юля, с закрытыми глазами, надрывно кашляя, на ощупь подобралась к связанному мужу и начала пилить веревки острыми краями горлышка от графина, – Руслан…
Веревки лопнули, муж с женой, шатаясь, рванулись к выходу.
– Постой! – отчаянно кашляющий Руслан толкнул Юлю к выходу, сам наклонился к хрипящему купцу, связал ему руки за спиной обрывками своих пут, подобрал револьвер.
– Руслан Аркадьевич… А как же я?
Лицо журналиста покраснело и распухло.
– На выход, падла.
– Юля!
Они вытащили журналиста во двор, где Аня уже плескала в лицо водой из дождевой бочки.
Скоро вокруг бочки плескалось уже четверо.
– Аня, – отфыркивался Руслан, глядя на мутный от слез и воды мир, – сколько раз тебе говорить… Спасибо, дочка. Но больше так не делай.
– Не… пФ… не буду. Баллончик кончился.
– Если бы мой муж был сообразительнее, – толкнула Руслана в бок Юля, – то понял бы, что я ему подсказываю: "Подмани этого гада поближе ко мне. Я его оглушу".
– Знаешь, я не силен в китайском, а ты – в пантомиме. Откуда я знал, что твои страшные рожи означают именно это, а не "Я хочу в туалет".
– В туалет я чуть на месте не сходила.
– Господа… А что со мной будет?
Руслан и Юля повернулись к сидящему на мокрой земле журналисту.
– Полиция скажет.
– По-полиция?
– А вы что ожидали? Ужин и кино?
– Не надо полицию, – пролепетал Ковалев, – Мы же просто шутили… Шутили мы, правда…
Юля несколько растерянно взглянула на Руслана. Тот взмахнул перед носом съежившегося журналиста револьвером.
– А с Ратниковым вы тоже шутили?
Глава 15
А, правда, что с товарищем журналистом делать?
Вести в полицию? Как-то не приходилось Руслану до сих пор никого конвоировать, сразу и не сообразишь, как взяться. Руки ему, что ли, связать? А ноги? Если не связать – убежит, если связать – не сможет идти…
Да и не хочется, если честно, связываться с полицией. Первый же вопросик к потерпевшему: "Вы кто такой, господин хороший, будете? Ах, Руслан Лазаревич, ах, из Америки… А документики будьте любезны. Ах, нет? Пропали? Мыши сточили? А не послать ли нам запрос в американское консульство, знают ли они такого подпольного миллионера, мистера Лазаревитча?" Спалишься, как пучок соломы.
Не хочется связываться. А придется. Бог бы с ним, с журналистом, но там, в доме лежит связанный Громов. Вымогатель и убийца. Даже если отбросить человеческую мораль, требующую, чтобы преступник непременно должен быть наказан – после того, что случилось, купец превращается в смертельного врага. Даже не потому, что ему брызнули в глаза из баллончика, просто потому, что Руслан теперь знает о том, что он – убийца. А лишние свидетели, как известно, долго не живут.
