Андрей Посняков - Тайный путь
Усевшись на пень, юноша осторожно заглянул в сумку… Газета! И даже не одна – две…
«Трудовая правда» – орган местной администрации на паях с лесхозом. Лешка развернул… Обе газеты была за седьмое июля… хм…одинаковые… Телепрограмма на четыре страницы – как будто больше нечего печатать! – какие-то статьи, новости и происшествия… Ага, новости и происшествия…
Лешка пробежал колонку глазами…
…Пропала собака – не то… Взбесившийся сиамский кот укусил хозяйку – тоже не то… Украден мобильник… Ограблена женщина… В лесничестве обнаружен незаконный поруб… скончался… в районной больнице скончался юноша – учащийся местного агролицея, будучи на практике… ударило током… Ага! Вот оно! Скончался?! Так, значит, что обманула бабка? Стоп, вот еще одно… «…и коллектив учителей и учащихся Касимовской средней школы с прискорбием сообщает…» С прискорбием сообщает!
«…О трагической гибели учащегося шестого Б класса Разметкина Владимира…» Что?! Так, значит… Так, значит, зря?
Лешка похолодел… И тут наткнулся взглядом на вторую газету… Зачем Федотиха прислала две? Открыл… Новости и происшествия…
Собака… Сиамский кот… Мобильник… Товарищеский матч… Товарищеский матч по футболу между сборной Касимовки и старшей командой ДОЛа «Ровесник»… Отличились… О! «На шестой минуте матча мяч в ворота гостей забил Алексей Смирнов, учащийся агролицея, практикант агрофирмы…» И фото! Почти на четверть страницы! Улыбающаяся Лешкина морда!
Ну-ка, ну-ка… Обрадованный Лешка поискал объявления… Никаких тебе – «с прискорбием сообщаем»! И даже – более того… Вот, даже подчеркнуто красным фломастером – «Конкурс стихов»! Вяткина Наталья, Иванов Саша… Разметкин Владимир… Он что, еще и стихи пишет!? Ну да, так и написано – Разметкин Владимир, шестой Б класс…
Господи! Господи! Как хорошо жить!
Значит, не обманула бабка Федотиха! Ага… и вот приписала чего-то…
Юноша вчитался в красные буквы:
– «Так могло быть» – это на той, первой газете, где смерть…
– «Так есть» – а это – на другой…
Вот оно значит, как…
Что ж, под такое дело не жаль и жемчуга!
Не…
Глава 7
Лето 1441 г. Великое Княжество Литовское. Брянск
Бить!
И с того часа стала вражда множиться…
Рассказ о восстании в Новгороде в 1418 году…жаль!
До Брянска добрались быстро и безо всяких приключений, с караваном богатого мценского купца Евсея Окладникова. Когда въехали в город, шел дождь, и аккуратные, усаженные липами и каштанами улицы города, казались затянутыми в серую пелену. На ратушной площади, несмотря на дождь, торговали. В открытых лавках – сукном, лампадным маслом, и разного рода ремесленным товаром, из которого больше всего бросались в глаза искусно выделанные продукты хитрого кузнечного ремесла – сложные узорчатые замки, кованые воротные петли, прихотливо изогнутые подсвечники. Народе попроще разложил свой товар на дощатых рядках, выставив на длинных шестах – от дождя – рогожки. Понятное дело, дождь дождем, а торговля торговлей, однако, и мокнуть зря ума никому не охота. Брянские жители буквицу «у» произносили на литовский манер, кратко, так, что получалось – «зря вма»…
– Ну как, – сидя в купеческом возке, обернулся к Лешке Иван. – Нравится город?
– Да не рассмотрел еще, – честно признался юноша. – Сам видишь – дождь.
Дождик и впрямь, хлестал, поливая. Не так чтоб уж очень большой, но и не маленький – средний. И, похоже, зарядивший надолго.
Доехав до края площади, возы обогнули кожевенный рядок и остановились напротив каменной лавки.
– Приехали, – ухмыльнулся Окладников, потерев широкую – лопатой – бороду. – Сейчас в лавку буду часть товарца сгружать, на постоялый двор уж потом…Так что вы и не ждите.
– И не будем. – Отрок ловко спрыгнул с воза и, одернув кафтан, спросил:
– Куда денежки за наш провоз передать, Евсей Окладникович?
– Сюда можешь. – Купец дернул бородой. – Вон, в лавку… С неделю точно я завсегда в ней буду.
Иван улыбнулся:
– Ужо, пришлю человечка.
Потом перевел взгляд на Лешку и подмигнул:
– Ну что? Пошли, что ли?
– Пошли, – поправив на поясе саблю, пожал плечами юноша. – Веди – ты ж у себя дома.
– А ведь и верно – дома! – Отрок вдруг широко развел руки и посмотрел вверх, в небо, подставив озаренное счастливой улыбкой лицо теплым дождевым струйкам. Улыбка, впрочем, скоро погасла. – Жаль, тятенька пока не со мной… Ну, да ничего, вызволим! Теперь-то уж на выкуп насобираем. Идем, Алексий…
Иван зашагал прямо по лужам и снова заулыбался. И, словно под стать его настроению, сквозь разрывы темно-палевых дождевых туч вдруг проглянул узенький солнечный лучик. Украдкой скользнув по мостовой, отразился в луже, весело пробежал по стене дома вверх, к подоконнику, усаженному красной цветущей геранью, – цветы вспыхнули маленькими огоньками пламени… Оп! Сидевшая у окна девушка, коей проказник-лучик угодил прямо в глаза, от неожиданности вздрогнув, невзначай столкнула вниз цветочный горшок…
Да прямо в лужу!
Да прямо перед Лешкой!
Да хорошо – не на голову!
– Ничего себе – горшками кидаются некоторые! – стряхнув со штанов брызги, посетовал юноша. – Да за такие дела морду бить надо! Ой… – подняв глаза, Лешка встретился взглядом со сконфуженной девушкой. Большеглазая, в бархатной коричневатой жилетке поверх белой полотняной рубашки с оборками, с выбивающейся из-под чепца вьющейся каштановой прядью…
– Вас как зовут, мадам? – весело подмигнул Лешка.
– Тогда уж – мадемуазель. – Незнакомка расхохоталась. – Месье из франкских земель?
– Нет, скорей, из русских…
– А зачем вам мое имя? Чтобы знать, кого бить?
– Что значит – бить? – на этот раз сконфузился Лешка. – Я ничего такого и не говорил вовсе…
Девушка весело засмеялась. Укорила:
– Ну, как же не говорили, а? Я ведь сама слышала… Иль послышалось?
– Ну, конечно, послышалось… Дождь ведь, разве чего толком расслышишь?
– О, да вы большой хитрец, как я посмотрю!
– Хитрец? Ну, что вы…
– А вообще, не обижайтесь, горшок я не специально свалила. Это все солнце.
Лешка громко расхохотался:
– Здорово у нас с вами виноватых искать получается! То – дождь, то – солнце. Главное – не мы. Может, еще как-нибудь поговорим на эту тему? Не подумайте, что напрашиваюсь, но… очень бы хотелось с вами еще увидеться.
– Мне бы тоже хотелось, – ничуть не жеманясь, призналась девушка. – Вас как зовут?
– Алексей.
– Красивое имя. А меня – Анна.
– Тоже ничего. Так, до завтра, Анна? Я приду к вашему окну ближе к вечеру, хорошо?
– Хорошо. – Анна засмеялась. – Смотрите, не перепутайте дом.
– Да уж, как-нибудь…
Вообще, на Лешкин взгляд, дом, где проживала столь прелестная девушка (Анна), выглядел как-то неправильно. Деревянный, рубленный стесанными квадратиками – «в лапу» – но именно не изба, а дом – узкий, в два окна – трехэтажный – точнее, два бревенчатых этажа на каменной беленой подклети, он вполне напоминал какое-нибудь европейское жилище, видать, находясь под Литвой, богатые жители города перенимали европейские привычки. И крыт дом был не дранкой, а вполне респектабельной черепицей. К слову сказать, домишко отнюдь не бедный. И не одиноко стоял – тут таких была целая улица или даже квартал, а то – и не один.
Оторвав наконец глаза от девушки, Лешка посмотрел вперед – где же Ванька? Что ж он, один дальше пошел, бросил?
Да нет! Вон он бежит, аж в припрыжку.
– Ну, куда ж ты делся? – вылетел из подворотни отрок. – Я шел, шел, оглянулся – тебя нет. Ну, думаю, потерялся…
– Лужу обходил, – усмехнулся юноша. – Большая такая лужа.
– Ну и прошелся бы прямо по ней, как я! – Иван пожал плечами. – Тоже мне, чистоплюй нашелся.
– Да ладно уж, не ворчи…
– Ну, идем тогда… Глаз за тобой, да глаз! Вообще, кто за кем приглядывать должен?!
– Но это же твой город!
– Мой…
Они прошагали еще довольно долго – или это просто так показалось Лешке? – пока не остановились напротив обширной усадьбы, огороженной высокой кирпичной оградой с довольно изящными коваными воротами, за которыми виднелся слуга.
Иван подошел ближе:
– Эй, Бронислав, открывай!
– Как доложить? – Привратник вскинул седовласую голову.
– Это кому ты собрался докладывать? – удивился отрок. – Что, хозяева дома, что ли?
– Хозяйский брат… Господи! Никак Иване! Господи… Господи…
Привратник удивленно заахал, засуетился…
– Не поминай ты Господа всуе, – разозлился юный хозяин. – Отворяй быстрее ворота… Да, что это там еще за брат?
– Ваш дядя, пан Лявон из Поруби! И еще завтра должен подъехать ваш второй дядя – пан Николай Кобров.
– Слетаются, вороны… – входя во двор, неприязненно буркнул отрок. – С каких это пор, интересно знать, нищий Лявон Порубовский стал именоваться паном? С тех пор как воспылал мыслью получить наследство моего несчастного батюшки? – Это все мои родственнички, – оглянувшись, в полголоса пояснил Иван. – Сам увидишь, какие гниды.
