Андрей Посняков - Тайный путь
Лешка принялся яростно рубить кусты. Ну, куда-то ведь те двое делись?
Ага, вот…
Юноша с трудом протиснулся в узкий лаз – и как только туда проник грузный шпион? И, кстати, где он?
А – вот он! Склонился над тем юнцом. Кажется, хочет добить…
– А ну, стой!
Лазутчик дернулся – злобно ощеренный рот, выпученные глазки – и куда только делась вся вальяжность чиновника?
А юнец… юнец лежал на земле, и слетевший с головы шлем его валялся рядом… Красивый парень… Парень? Господи…
– Ксанфия!!!
– Ого! – шпион осклабился. – Ты знаешь мою приемную дочь? Тогда помоги нам с ней скрыться!
– Нет! – Ксанфия дернулась. – Нет! Убей его… убей…
– Отойди от девушки! – яростно закричал Лешка.
Зря закричал! Хитрый лазутчик в миг понял – в чем дело. Наклонившись к девчонке, приставил к ее горлу кинжал…
– Мы сейчас с ней спокойно уйдем, любезный. Вернее, уедем на какой-нибудь лошади… Ты ж нам ее и приведешь… Если не хочешь увидеть, как черная кровь зальет эту нежную шейку… И чего ты сюда приперлась, Ксанфия? Сидела б себе в монастыре – красота. И как трудно, как накладно было тебя туда пристроить. Не ценишь ты заботу, не ценишь…
Нагнувшись, шпион резко рванул девушку, поднимая с земли. И с угрозой посмотрел на застывшего Лешку:
– Ты еще здесь, парень? А ну, живо приведи лошадь. Вон ту!
Он кивнул вперед, где у расширяющегося выхода к лугу уныло жевал траву брошенный кем-то конь. Предупредил:
– Брось меч, парень!
Лешка привел им лошадь. Лазутчик устроил в седле Ксанфию, затем уселся и сам…
Бросится на него сзади?
Да-да, так и следует сделать, вот как только отвлечется… И сразу выкрутить руку…
– А теперь – пошел прочь! – грозно обернулся шпион. – Дальше, дальше… еще дальше…
Еще…
Он как-то странно застыл вдруг… Дернулся… И, выпустив из руки кинжал, мешком повалился в траву.
И – уже умирая – промычал…
Глава 23
Весна 1442 г. Константинополь
Пахло цветущими яблонями
Даруй же нам…
…чтобы умом мы собрались и вновь к небесам возвратились:
не обезумев надолго, но выбрав достойную долю.
Георгий Гемист Плифон.Ритуальный гимн Дионису… – Сука!
– А здорово ты его тогда ударила! – вытянувшись на ложе, Лешка привлек к себе Ксанфию. – У тебя что, был еще и кинжал?
– Я ж тебе говорила – дагасса. – Девушка расслабленно зевнула.
Лешка шевельнул рукой и невесомое покрывало зеленого – с искрою – шелка неслышно скользнуло на пол.
– Что все с меня одеяло стаскиваешь? – возмутилась Ксанфия. – Холодно же! Окно-то распахнуто.
Юноша улыбнулся:
– Хочу полюбоваться твоим прекрасным телом… насладиться каждым его изгибом… Ах, какая у тебя нежная кожа… Губы… Грудь… Так бы и съел!
Лешка обнял девушку, обнаженную и прекрасную, словно нимфа из древних языческих мифов. Шепнул, покусывая мочку уха:
– Ты говоришь, тебе холодно? Так я могу согреть…
Уже тронутые первым весенним загаром тела сплелись в едином порыве, и какое то время влюбленные не замечали вокруг ничего – ни протекающей крыши, ни жесткого ложа, ни отвалившейся со стен штукатурки…
А уж потом…
– И когда только мы отсудим мой дом? – потянувшись к бокалу с вином, вздохнула Ксанфия. – Между прочим, если бы ты не отдал все свои деньги этому рыжему проходимцу, мы бы могли снимать и более лучшее жилье! И не на окраине! Куда он их вложил, ты не скажешь?
Лешка пожал плечами:
– Кажется, в какую-то компанию по ремонту дорог. Говорил – дело выгодное.
– Компания наша или, может быть, генуэзская?
– Наша. Владос же патриот!
– Осел он, а не патриот! Ну, кто же сейчас в наших вкладывает?! В следующий раз я сама вложу! И, уж будь уверен, не прогадаю. Ладно, ладно, не хмурься, на самом деле мне очень даже нравятся все твои дружки, особенно Георгий. Вот уж, поистине, Божий человек. Поди, скоро станет епископом!
Ксанфия вдруг замолкла и долго лежала, устремив взгляд в потолок. Лишь иногда что-то шептала. Лешка даже испугался:
– Ты что замолчала-то?
Девушка повернула голову и улыбнулась:
– Думаю!
– О том, куда вложить деньги? Так их у нас пока нет!
– Нет, вовсе не о том, – продолжала улыбаться Ксанфия. – А о том, кого пригласить на нашу свадьбу посаженным отцом! Дело, между прочим, важное.
– Кто бы спорил! – Лешка развел руками. – Кстати, можно Филимона Гротаса…
– А, это того куратора… бывшего твоего начальника.
– Он хороший человек и даже сейчас мне помогает.
– Но ты ж сам – куратор! Правда, по жалованью этого отнюдь не скажешь… ой, кто это там идет? – Девушка поспешно натянула покрывало.
– Сейчас посмотрю, – завернувшись в плащ, Лешка подошел к двери. Открыл, едва постучали. – А, это ты, Тимофей! Заходи, давно не видались. Выпьешь вина?
Парнишка махнул рукой:
– А пожалуй, и выпью – есть с чего. Ой! – увидав Ксанфию, он сконфузился и покраснел.
Девушка тут же расхохоталась:
– Не бойся, не бойся, не укушу. Ты, Тимофей, с чего пить-то собрался?
– Владос обещался сегодня доход принести, – как бы между прочим пояснил гость. – Я в него тоже вкладывался. Между прочим – три золотых!
– О, целых три золотых! – засмеялась Ксанфия. – Богатенький Тимофеюшка. Да ты правду ли говоришь-то? Неужели рыжему повезло?!
– С Божьей помощью! – Тимофей перекрестился. – Все купцы судачат – немало денег выручил на подрядах господин Костадинос.
– Вот молодец! – Девушка азартно хлопнула в ладоши. – Я же всегда говорила – в наших надо вкладываться, в наших… А Алексей – нет, мол, только в генуэзцев!
Лешка поперхнулся вином.
– Так, значит, скоро к нам Владос припожалует, принесет денежки. Очень хорошо! Как раз на свадьбу!
Тимофей покачал головой и хитро улыбнулся:
– Думаю, навряд ли он вам их принесет.
– Как это – навряд ли? – возмущенно хлопнула ресницами Ксанфия. – Он же честный человек и наш друг!
– Да так… Я его тут встретил только что, по пути. Бежал – светился. Купим, говорит, на паях с Алексеем, корабль… Он там присмотрел один, во Влахернской гавани…
– Чего?!! Корабль? Чтоб он потонул? Или чтоб его разграбили пираты?! Ничего себе, вложение капиталов! – Ксанфия отбросила покрывало и, как была, голая, нервно вскочила с ложа.
– Ой! – Отрок поспешно отвернулся.
– Ты не отворачивайся, а давай живо беги на улицу и лови возчика! Едем во Влахернскую гавань… Может, он еще не успел этот чертов корабль купить, дружок твой… быстрее, быстрее…
– В гавань? – Лешка почесал голову. – Ну, как хочешь, можем и съездить. День-то сегодня какой чудесный выдался – чего дома сидеть?
– И правда, день хорош! – выглянув в окно, Ксанфия прищурилась от ласкового солнца. Пахло цветущими яблонями…
