Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж

— Гражданка, вам лучше уйти отсюда, — сказал он ей в конце концов.

— Да что ты себе позволяешь? — не выдержала она.

— Вы себя в зеркало видели? — жёстко ответил он. — Отойдите! У нас приличное заведение! Даже если я вас впущу, вас метрдотель выгонит!

В очереди сзади кто-то засмеялся и Валерия в ярости замахнулась было кулаком на швейцара. Но тот ловко перехватил её руку и больно сжал, приводя её в чувство.

Она пошла вдоль витрин ресторана, вглядываясь в людей за столиками. Но не прошла она до конца, как к ней подошёл милиционер.

— Что вы тут делаете? — представившись, спросил он.

— Мужа ищу, — соврала она.

— В таком виде вы его только напугаете, — сочувственно проговорил он. — И мне в любом случае тут скандалы не нужны. Если наброситесь на него из-за любовницы, то имейте в виду, в отделение поедете все вместе, и я похлопочу, чтобы быстро вы оттуда не выбрались. Будете потом на работу справку из милиции относить, почему не появились на рабочем месте. И вряд ли вам это на пользу пойдет.

Да пошёл ты! — мысленно ругнулась она и пошла обратно ко входу в ресторан, надеясь, что Сергей ещё не внутри ресторана, и она поймает его у входа.

Вернулся с лекции из медицинского центра большого промышленного предприятия, выпускающего электродвигатели. Этот фабричный больнично-поликлинической комплекс поразил меня своим современным оборудованием и количеством медперсонала. На базе их больницы обучались студенты-медики. Любой сотрудник предприятия мог оказаться на приёме у профессора медицины. Своя аптека с рецептурно-производственным отделом. Просто закачаешься! Вот такой советский заводской быт…

Больше всего меня интересовало, что они положили в свёрток, что вручили мне после лекции… Горчичники с бинтами? Ампулы с витаминами и шприцы? Но там оказалось все совсем не так радикально — несколько коробок с отечественными шоколадными конфетами и импортным печеньем.

Бабушка, в отсутствии Галии, сама распаковывала этот подарок и осталась очень довольна. Разглядывала каждую коробку. Предложил им тут же открыть что-то из этого к чаю. Она обрадовалась. Это поколение еще помнит те времена, когда кусок рафинада был за шикарное угощение… Что уж тут говорить про импортное печенье.

Только мы расселись вокруг стола, в дверь позвонили. Это оказался Костян Брагин. По его довольному лицу понял, что он с хорошими новостями. Пригласил его к нам за стол.

— Отец ездил сегодня в комиссию по усыновлению! — радостно сообщил он.

— Уладил?

— Вроде бы. Женька сразу директрисе в детский дом позвонила. Но та не стала в исполком названивать. Сказала, съездит завтра и всё узнает там на месте.

— Ну, надежда, во всяком случае, появилась?

— Батя так сказал, что явно больше, чем надежда.

— Но все же вы артистам, пока, не говорите ничего, потому как если снова откажут, это будет слишком больно, — подсказал я. — Пусть Александра Мироновна съездит завтра, всё выяснит… А я ей, может, и сам завтра позвоню.

— Давай договоримся, что если мы что узнаем, то тебе скажем, а если ты первый что-то выяснишь, тогда сам дай нам знать. А то выходные на носу… Два дня в неведении… Женька мне всю плешь проест до понедельника.

— Да ладно, ладно. Зайду к вам, конечно.

— Завтра соревнования по стрельбе, ты помнишь? Мы к двум едем в часть.

— О, спасибо, что напомнил. У меня в голове только одно: не забыть жену вечером встретить в Шереметьево.

— О! Здорово! Соскучился?

— Спрашиваешь! Конечно!

— Кстати! Забыл сказать, что отец обещал нам телефон выбить! — улыбнулся во все тридцать два зуба Костя.

— А жизнь-то налаживается! — улыбнулся в ответ и я.

Он ушёл довольный и счастливый. Жизнь, похоже, и правда, налаживается. И не в телефоне, разумеется, дело. А в том, что генерал Брагин посчитал для себя необходимым принять участие в судьбе сироты Мишки.

Москва. Ресторан «Арагви».

Майор сидел за столом один и ждал Погашева. Наконец, тот появился в сопровождении Каменщикова.

Ну, нам же легче, вдвоём пришли, не надо ребятам Каменщикова отдельно отлавливать, — привстал он и протянул им обоим руку.

— Приветствую, Век, — сел рядом Погашев. — Что будем делать? В сортир пойдём от посторонних глаз подальше?

— Да зачем? Они же у тебя в коробочках, как в прошлый раз?

— В одной. В этот раз много не смогли привезти, не получилось все запасы достать.

— Ну так покажи мне аккуратно, никто, вроде, на нас не смотрит.

Погашев поморщился от громких криков, которые издавали трое разгоряченных водкой мужиков за соседним столиком, то и дело хлопавших друга-друга по плечам и травившим непристойные анекдоты, достал коробочку и положил перед майором. Тот открыл её, проверил содержимое, закрыл и кивнул.

Тут же и Погашев, и Каменщиков оказались прижатыми лицами к столу, а на руках у них защёлкнулись браслеты. Они были потрясены, поняв, что пьяные мужики за соседним столиком оказались замаскированными ментами. Люди в ресторане заволновались.

— Спокойно, спокойно, товарищи, — поднялся Василий и показал окружающим удостоверение. — Милиция. Задержаны члены банды. Так, мужики, везем их в райотдел.

Оперативники угрозыска повели незадачливых подельников на улицу. Там их уже ждали. Майор шёл следом, ловя на себе удивлённые взгляды. Особенно потрясён был швейцар.

Выйдя на улицу, Василий неожиданно наткнулся взглядом на Голубеву. Под глазами у неё расцвели тёмные синяки. Она стояла в ступоре, уставившись на него.

Что она здесь делает? — с недоумением уставился он на неё. — Что у неё с лицом? Погашев, что, избил ее, что ли?

С утра в пятницу отправился на поиски подарка для Альфредо. Была, конечно, надежда, что жена что-то привезёт. Но лучше подстраховаться. Решил купить алкоголь подороже. Дело молодое, выпьют достаточно быстро. А то дарить что-то, что потом из Союза у него вывести не получится, как-то нехорошо. Подарок должен человека радовать, а не проблемы ему доставлять.

Румыния. Бухарест.

В пятницу с утра вся делегация с вещами отправилась на закрытие конкурса. Белоусова демонстративно не стала сегодня раскладываться в холле при входе с книгами, а уселась на трибунах. Делегации выходили по очереди и приветствовали участников и гостей конкурса. Когда пришло время пройти перед всеми советской делегации, Андриянов и Валерия Николаевна остались одни на пустой трибуне с кучей чемоданов.

Яркий чемодан Ивлевой выделялся, как белая ворона среди прочих. Белоусова глаз с него не спускала в предвкушении инцидента на таможне. Она была просто уверена, что Ивлеву просто так пограничный контроль не пропустит. Когда члены делегации вернулись и расселись по своим местам, официальную часть закрытия конкурса объявили закрытой и начался концерт.

— Хоть что-то удалось увидеть, — специально громко проворчала Белоусова, чтобы Ивлева услышала. — А то всю неделю одна работала, ни помощи, ни сочувствия ни от кого не видела!

Андриянов удивлённо посмотрел на неё, но промолчал.

Да уж, достанется теперь молодой на орехи от этой хабалки, как из командировки вернутся, — думал он. — А может, предложить ей перевестись на работу в Торгово-промышленную палату? — озарила его мысль. — Или пусть Белоусова сначала её доведёт до нужной кондиции?.. На что-то и эта скандальная баба сгодится, получается…

По окончании концерта все отправились прямиком к автобусам, которые уже ждали на улице. Время в дороге до аэропорта коротали за анекдотами. Настроение у всех было неплохое. Все выполнили свои задачи на поездку. Закупались кто чем. Денег было не так и много на руках. Но чемоданы, при этом, были у всех полные. Хотя иллюзий никто не имел — каждый, кто выехал, вез множество подарков для тех, кто оказал содействие в выезде. И кто отделается одним подарком, еще счастливчик. Некоторые полчемодана раздадут, чтобы иметь шанс снова однажды за рубеж смотаться. А то без подарка расстроится один из тех, кто может тебя рекомендовать, или не рекомендовать для заграничной поездки, и все, больше никуда не уедешь.