Ленька-гимназист (СИ) - Коллингвуд Виктор

Брежнева Леонида

Брежнева Леонида.

Б Р Е Ж Н Е В А.

Я замер, взглянув на эти два слова. Они словно отделились от страницы, зависли в воздухе перед глазами, обретая какой-то новый, оглушительный смысл.

До сих пор я не удосужился узнать собственную фамилию. Лёнька и Лёнька — по фамилиям тут не общались. Так что случившееся стало для меня натуральным шоком.

Твою мать! Это не просто имя и фамилия двенадцатилетнего мальчишки из рабочего поселка. Это… это Имя. Имя, которое через время будет греметь во всем мире. Имя Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, маршала и четырежды Героя Советского Союза…

Голова слегка закружилась. Я прислонился к спинке стула, пытаясь унять внезапно подступившую дрожь. Теперь я знал, кем однажды станет тот мальчик, в чьем теле я здесь появился. Я — это он. Леонид Брежнев. Будущий властелин шестой части суши.

— Верк, а Верк! — осипшим от волнения голосом позвал я сестру. — У тебя зеркальце есть?

— У мамы есть! — ответила та и почему-то обиделась.

— Притащи-ка его срочно!

И вот я изучаю свою физиономию. Еклмн — и вправду ОН. Обычный подросток, худощавый, довольно высокий для своего возраста, с крупным прямым носом и густыми, сросшимися тёмными бровями. Вот так-так!

Во рту пересохло. Я смотрел на свое отражение в темном стекле окна. И что, этот мальчик, который теперь — я, станет тем Брежневым? Из пыльного Каменского — на вершину власти?

Буря мыслей нахлынула на меня, кружа голову и вытесняя друг друга. Великое предназначение… Судьба… Раньше я бы посмеялся над такими словами. Но сейчас… Сейчас я ощущал на плечах почти физическую тяжесть. Это не просто знание будущего, это ответственность. Огромная, нечеловеческая ответственность. Ведь я знаю не только о взлете, но и о застое. О геронтократии, об Афганистане, о дефиците, о цинизме и двойной морали, которые разъедают Систему изнутри. Я знаю, что коммунизм, которому вот сейчас красноармейцы так фанатично присягают миллионами… в конечном итоге потерпит крах. Громкий, унизительный крах.

И что мне с этим делать?

Просто плыть по течению? Следовать предначертанному пути, подниматься по карьерной лестнице, что означает, что все это ведет в тупик? Стать тем самым Брежневым, который запомнится как символ застоя? Нет. Моя душа, душа инженера XXI века, знающая цену ошибок и просчетов, бунтовала против этого.

Но что тогда? Попробовать все изменить? Как? Кричать на каждом проводе, что коммунизм обречен? Меня пристрелят как провокатора еще до того, как я окончу гимназию. Или упекут в сумасшедшем доме. Попытаться свернуть с предначертанного пути? Стать не политиком, а тем же инженером, как и хотел отец? Но тогда… кто встанет во главе страны через полвека? Кто-то другой? Может, еще хуже? Кто-то, кто приведет страну к катастрофе еще быстрее?

Я снова посмотрел на свое имя в тетради. Брежнев Леонид.

Нет, бежать от судьбы бессмысленно. Наверное, мое предназначение — пройти этот путь. Но не слепо. Не так, как вынужден был действовать тот Брежнев. Мое знание — это не проклятие, это шанс, бесценная возможность использовать мою огромную власть, которая когда-нибудь появится в моих руках, иначе.

Не для того, чтобы спасти обреченный коммунизм — это невозможно, да и не нужно. А для того, чтобы спасти страну. Россия. Советский Союз, как не называй — это моя родина. Сделать её сильнее, эффективнее, гуманнее. Минимизировать ущерб от неизбежных идеологических ошибок. Подготовить страну к тем переменам, которые все равно придут, но сделать этот переход менее болезненным, чем тот, который я помнил из своей прошлой жизни.

Избежать самых страшных ошибок. Не допускать кровавых чисток, если это будет в моих возможностях. Не ввязываться в бессмысленные войны типа Афганистана. Попытаться предотвратить катастрофу, пока не стало слишком поздно, не доводя до тотального дефицита и зависимости от нефтяной иглы. Может быть, даже… со временем, очень осторожно… начать демонтаж самой системы, пока она не рухнула сама, погребая под обломками всю страну.

Это долгий путь. Очень долгий и опасный. Отец прав — политика здесь, в России, в это тяжелое время, дело опасное и кровавое. Нужно быть хитрым, осторожным, терпеливым. Учиться, собирать опыт, заводить нужные связи, подниматься по ступенькам власти, не вызывая подозрений. Играть по правилам этой системы, чтобы когда-нибудь получить возможность изменить эти правила.

Это будет сложно. Мне будет одиноко — ведь никому не расскажешь о том, что знаешь. Но другого пути я не видел. Если уж судьба забросила меня сюда, в это тело, в это время, с этим именем — значит, так надо.

Я аккуратно закрыл тетрадь. Ощущение головокружения прошло, осталась только тяжесть и какая-то холодная решимость. Завтра я пойду в гимназию. Начну учиться. Не только арифметике и физике, но и тому, как выживать и добиваться своего. Ведь я же хороший парень, правда? Во-от!

А хорошие парни должны побеждать.

Глава 9

На наш дом наконец опустился сон. Мать, измученная дневными тревогами и вечерней швейной суетой над драгоценным габардином, уснула быстро. Младшие, Вера и Яша, тихо сопели в кроватях по соседству. Я лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к мерному тиканью ходиков на стене и редкому лаю собак вдалеке. Сон не шел. Полдня работы водоносом не прошли даром — руки, плечи, спина ныли от тяжести ведер, а вечерняя духота еще не сменилась ночной прохладой. Но больше всего не давал покоя беспокойный рой мыслей, толпившихся в голове.

Завтра — гимназия. Возвращение к подобию нормальной жизни, к учебникам и тетрадям. Но на одной из этих тетрадей стояло имя — «Брежнев Леонид». Имя, которое было не просто именем, знакомой судьбой, тяжелым грузом знаний о будущем, которое теперь предстояло как-то прожить.

Значит, я — Брежнев. Леонид, мать его, Ильич. Тот самый. Офигенно! Не в Васю, не в Петю, не в Ваньку с Пресни вселился мой неприкаянный дух, а вот так вот — сразу с козырей. Нда…… И что, спрашивается, со всем этим делать?

Что я знал об этом деятеле? Он умер задолго до моего рождения, время его правления одни называли «застоем», другие — золотым временем, когда наша страна стояла на вершине могущества. Увы, но подробностей его жизни я не знал от слова «совсем». Вроде бы, прожил долго — умер то ли в 80, то ли в 81-м… Свергнул в свое время Хрущёва. Воевал. «Малая земля», — кажется, так назывался этот участок фронта.

И как мне себя вести? Вот главный вопрос, не дававший мне покоя. Как действовать в этом кипящем котле Гражданской войны, имея лишь обрывочные знания о будущем? Да и вообще, я небольшой знаток истории. В прошлой жизни я был технарем, история интересовала меня постольку-поскольку. Конечно, я знал основные вехи: революция, Гражданская, Ленин, Сталин, Великая Отечественная, Хрущев, Брежнев, Горбачев, развал Союза… Но детали! Подробности конкретно про тот же 1919 год, здесь, на Украине, были туманны.

Деникин… Имя вертелось на языке. Белый генерал. Кажется, его прибытие в этом году было весьма успешным. Он дошел до Орла, угрожал Москве… Но потом красные его разбили. Кажется… А дойдет ли он до Каменского? Что будет, если город снова перейдет из рук в руки? Снова бои, грабежи, смена власти… Как справиться с этими метаниями? Прятаться? Приспосабливаться? К кому?

Ну, одно я знаю твердо: в Гражданской войне победили большевики. На ближайшие 70 лет именно они станут той силой, что будет безраздельно властвовать в стране. Они победили григорьевцев, наводят свой порядок, гонят на окопы, возвращают детей в школы. Я помог Полевому, и тот смотрел на меня с одобрением. Комендант Костенко выдал наградной лист, обещал содействие и помощь — в общем, некоторые баллы я у большевиков уже набрал. Казалось бы, вот он путь: примкнуть к победителям. Тем более, я знаю, кто в конечном итоге одержит верх в Гражданской войне.