Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие (СИ) - Лазарева Элеонора

- Хотя время покажет, - думала она, оставшись в княжеском шатре.

Утром, когда встало солнце и уже успел подрастаять ледок на лужах, отрядов монголов не увидели в стане князя. Они ушли также внезапно, как и появились.

- Тьфу, нечисть! - Сплюнул воевода, когда ему доложили об их уходе. - Слава Богу, што ушли. Воздух стал чище.

Пройдя станом, он остановился у княжеской палатки. Стражи сказали, что князь еще не выходил и там тихо.

- Путь поспят, - усмехнулся Опраксин. - Молодые ешшо.

А сам прошел по рядам, где сидели у костров воины, готовя пищу, очищая одежду и задавая корм лошадям. Все готовились к обратному походу.

- Сегодня уже домой, - думал он, и тяжко вздыхал, оглядывая поредевшие воинские полки. - Тольки не усех дождутся матери и жонки. Беда...

Глава 16

Через три дня княжеская рать вернулась домой. Многих не досчитались после той бессмысленной и жестокой сечи. Встречали своих родных кто с радостью, а кто и с печалью. Горе от таких походов оставляло в сердцах людей страдание и горький привкус боли. Но все же было еще и чувство удовлетворения и даже гордости, что смогли победить и отбросить супротивника на его земли. Своих же людишек, князь пообещал поддержать, прислать им разрешения на строительство новых изб. С врагов он не стал требовать уплату за потраву земель и гибели жителей, но взял со старого князя слово, что тот более не станет посягать на его удел и признает его женитьбу действительной. Тот, скрипя зубами, согласился, хотя и высказал, что не сам, мол, князь добился победы, помогли ему, а то бы…Но Владимир и не слышал его, он занимался мирными делами своего удела и ждал появления на свет наследника.

К середине лета родился крепенький мальчик и назвали того Иваном.

- Вот и будет стародубцам новый князь, - говорили люди, счастливые, что не прерывается род, что будет продолжение, а им свой собственный правитель, знающий чаяния своих людишек, и защищающих от ворога.

Празднования длились долго и князь с княгиней устали принимать поздравления и подарки. Но все кончается и вновь пошли будни в хлопотах по оброкам. Надо было распределить прибыли таким образом, чтобы хватило и на Орду и на помощь бедным жителям. Кроме всего, Владимир задумал укрепить границы строительством монастырей и крепостиц по периметру своего удела. Требовались не только руки, но и много золота. Для этого он продавал урожай ржи, что хорошо уродилось в этом году. Купцы разъехались по Руси в поисках рынка, и дошли аж до Новгорода и Архангельска. Там предложили его свейским купцам и заключили хорошие договоры на дальнейшие обороты.

Узбек слушал от своих баскаков рассказы о деятельности Владимира и усмехался в усы.

- Молодец, урус, все правильно делаешь. Еще годок и можно привлекать тебя к своим планам.

Владимиру было невдомек, что придумал хитрый и жестокий хан, и все свои силы направлял в мирное русло. Соседи также были заняты своими удельными делами, и даже Московский князь оставил пока свои намерения. Он решил, что начнет вновь подготовку к объединению уже к Рождеству.

Так и случилось.

Разослав заранее приглашения к встрече «в верхах», он ожидал в своей столице приезд многих князей, но ошибся – приехали меньше половины приглашенных. Такие как Городецкое, Суздальское, Юрьевское, что были в окружении Владимира, и помня его сечу с владимирцами, не желали идти с теми в связке.

- Ему быти с московитами, таки ен есть родич ихий, - басил Городецкий князь Иван, на встрече с Владимиром, когда те подписывали Слово под мирными договорами. - Зачем мне ихий спор и дела? Мне бы урожай продать и хану подать заплатить.

Владимир понимал, что некоторые соседи теперь к нему относились настороженно, после той сечи с помощью Узбека, и искали у него дружбы. Хан знал об этом и всячески потворствовал таким князьям: на их территориях не свирепствовали баскаки, не нападали половецкие отряды. Даже соседняя мордва присмирела и не захватывала, как раньше, готовые урожаи селян, а покупала, то есть вела торговые дела. Поэтому уже кроме городецких, подписали соглашение и юрьевцы и даже суздальцы.

Владимир видел в этом свою заслугу, а хан только похахатывал, и не опровергал.

- Давай-давай, князек, ты мне нужен весь и полностью. Теперь у меня есть открытая дорога на Москву. Еще годок и моя орда двинется в земли урусов. Тогда и поговорим, московский князь, - потирал он сухие жесткие ладони. - Ишь, чего удумал - мне перечить! Еще недавно и не было тебя, да Алексашка Новогодский надоумил владимирцев поделиться землей для нового удела. А раз так, тогда и у них буду брать мзду по полной. Но сопротивлений не потерплю. Нечего вольнодумство новгородцев распространять. Мои - уруские княжества, и мои подданные, еще со времен Большого хана Батыя. Так и будет всегда.

Встреча князей потерпела неудачу: то ли боялись нашествия половцев, то ли гнева хана. К тому же видели действия от распрей между князьями соседями.

- Лучше переждать, - советовал Московскому родичу старый Владимирский князь, - подготовиться к отпору. А он намечается, к тому жа в нашем центре эти стародубцы и воно, как больное место на теле. Всяко может случиться. А как - ужо спытал на себе. Вишь, монгол тута был сразу жа, - продолжал свои мысли князь. - Зачем нам снова нашествие? Тока смерть да выжжана земля. Погодим, посмотрим.

Московский князь понимал, что замахнулся на многое и решился жениться на Гориславе, по наущению и своих советников и старого владимирского князя. А тот обещался отдать ему южные земли, что между ним и смоленскими, ближе к черниговскому. Так и поступили. Горислава получила мужа, а Московское княжество разрасталось новыми землями, укрупнялось, обзаводилось связями уже с западными князьями Смоленским, Черниговским. Подписывались Положения и договоры на торговлю, на помощь, в случае набегов.

Все это отслеживал и хан и хмурился. Он не желал усиления нового молодого княжества и в то же время понимал, что сделать пока ничего не может. Он ждал и готовился.

А в Старобудском княжестве праздновали свадьбу воеводы Опраксина с Марушей. Все были пьяны, веселы и радостны. Особенно семья князя. Теперь можно было не скрывать от советников связь безродной прислуги с древними корнями воеводы. Итак на них смотрели искоса и шептались по углам, мол она тому не ровня, да еще и «ханская подстилка». Славка как могла, утешала подругу и уверяла ее, что все это злые языки, которые не стоят внимания.

- Ты и вовсе не старая и ты лучче усех вместе взятых, - гладила она Марушку по голове, когда та уткнувшись ей в колени, плакала и жаловалась на сплетни дворовых и даже княжьих советников, бояр и старшин. Одни не одобряли их связь, другие смотрели равнодушно. Но по столице гулял шумок про дворовую бабу и главного воеводу княжества.

- Надоть етому конец наладить, - говорил Владимир своему тестю. - Нехорошо жить невенчаными.

И вот, наконец, свершилось. Марушка получила звание и стала вровень с другими женами бояр. И хотя те и поджимали губы при встрече и кривились на ее поклоны, Маруша не жаловалась, она была счастлива. У нее теперь была семья: муж, дочь и сынок. Что еще надо женщине с ее страшным и горьким прошлым. Но она не стала сидеть дома, а все еще прислуживала Славке, помогала растить Ванюшу и души в нем не чаяла. Иногда, глядя на веселого карапуза, она утирала вдруг набежавшую слезу. И тогда Славка удивлялась этому, тормошила ее и приказывала говорить, но та отмалчивалась или ссылалась на себя, мол, не придет в толк еще от своего счастья.

- Разев могла я подумать дажа, что тако буду иметь! – Хлопала она в ладоши и улыбалась сквозь слезы.

Потом они вместе садились на сундук и плакали от счастья. Славка понимала ее, как никто другой. Ей также не верилось до сих пор, что ее муж Владимир рядом, и что уже есть сынок, и что они вместе.

- Иногда мне все не верится в ето и, кажется, усе кончится разом, - жаловалась она Маруше, - уж больно усе хорошо. Как бы што не вышло…