Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары
Если что-то я забуду —
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то мы забудем —
Вряд ли звезды примут
Нас.
Р.Рождественский— Ваш бифштекс!
Наромарт оторвал глаза от книжки. На столике мадемуазель Виолетта поставила оловянную тарелку с солидным куском сырой говядины и большой кубок. Он поднялся, подошел к столу, взял в руки стальной ножик и стал задумчиво вертеть его в руках.
— Интересно, чего ты так со мной возишься?
— Интересно, а почему это я не должна с тобой возиться?
Мадемуазель Виолетта присела на табурет рядом со столиком. Наромарт тоже сел, взял в правую руку мельхиоровую вилку, отрезал кусок мяса, но есть не стал.
— Во-первых, я — вампир. А во-вторых, даже когда я им не был, я не был и человеком.
— Во-первых, во-вторых, и, в-третьих, ты существо, которому нужна моя помощь. Так что ужинай и не болтай глупостей!
Он проглотил кусок мяса и отхлебнул из кубка.
— Гадость. Что за мерзкий привкус у твоего растворителя?
— Зато кровь не сворачивается в течение десяти часов. У господ цирюльников не возникает проблем, а обер-медикус мэтр Конрад Люгер уже спрашивал нельзя ли это использовать при тромбозах.
— Интересно, как это мэтр собирается вены чистить с его-то техникой?
— К твоему сведению, мэтр гораздо больший врач, чем ты, который нахватался верхов и возомнил себя светилом. Лет через триста любой цирюльник сможет делать то, что сегодня делает мэтр. Но цирюльники не двигают вперед медицину, это делают врачи-исследователи.
Наромарт отхлебнул еще.
— Ладно, ладно. Не надо меня ругать, а то потеряю веру в себя. Плохой из тебя учитель!
— Из меня плохой учитель? Да я преподавала в гимназии Цурбаагена! Целых три недели! Почти…
— Так долго? — язвительно осведомился Наромарт. — Думал, что ты убежишь гораздо раньше.
— Напрасно смеешься. Я никуда не убегала, меня выгнали. Оказывается, к детям там применялись телесные наказания. Представляешь, директор гимназии собирался выпороть какого-то первоклассника. Да ещё только за то, что тот слишком громко смеялся на перемене. Я вошла как раз в тот момент, когда он велел несчастному ребёнку лечь на скамью.
— И что же было дальше?
— Я, Виолетта фон Зееботен, не могла этого стерпеть и сломала скамью. За это меня и выгнали.
— Разве за это выгоняют?
— Понимаешь, скамья была очень тяжелая, из мореного дуба… А сломала я ее о высокоученую директорскую лысину…
Наромарт поперхнулся кровью. Откашлявшись, с интересом спросил:
— Жив-то он, хоть, остался?
— Он вообще не пострадал, если не считать здоровенной шишки. У подобных типов обычно чрезвычайно крепкая черепная коробка.
Повисло молчание. Вампир отправил в рот последнюю порцию мяса и скептически посмотрел на собеседницу.
— Что-то не сходится. Не могу себе представить тебя, размахивающей дубовой скамьей.
Мадмуазель Виолетта рассмеялась.
— За кого ты меня принимаешь? За Зену? За Брунгильду? Или, может быть, за Жанну Орлеанскую?
— Не имею чести знать этих достойных дам, — улыбнулся Наромарт. Клыки уже уменьшились и теперь почти не выделялись среди остальных зубов.
— Зена и Брунгильда — знаменитые воительницы древних времен. Говорят, коня на скаку могли остановить… ударом кулака… А Жанна Орлеанская была полководцем у Галльского короля Карла Подлого во время Столетней войны. Он её предал, и враги решили осудить её как ведьму. А ведьм в тех краях заживо сжигали на кострах.
— Какой ужас! Никак не думал, что в вашем мире процветает такая жестокость.
— Ну, положим, не во всем мире. Ведьм сжигали только в Галлии, Вестфалии и Арагоне. В каждом случае на это были свои причины… Долго рассказывать… К тому же колдовать она в любом случае абсолютно не умела… В общем, Жанну судили в городе Руане, но несколько преданных ей офицеров собрали небольшой отряд готовых на всё воинов и обратились за помощью к сильному магу, который наложил на них заклятие невидимости. Благодаря этому они тайно проникли в руанский замок и вступили в бой с охраной. В начавшейся суматохе Жанна схватила скамью подсудимых и сначала хорошенько приложила двух охранников, а потом проломила башку епископу-обвинителю.
— Справедливое решение. Но к чему ты мне это сейчас рассказываешь?
— Понимаешь, и Жанна, и Зена, и Брунгильда были воительницами. Свои проблемы они решали при помощи оружия, которое было у них под рукой. Нет меча — сойдет скамейка. А мы с тобой — маги. И должны пользоваться тем оружием, которое в наших руках более эффективно. Если маг будет хвататься за скамейку, когда имеются другие, более действенные, способы достичь цели — это может стоить ему жизни. Понимаешь?
— Не очень, — признался Наромарт после небольшой паузы. — Ты же сама сказала, что сломала скамейку о голову директора.
— Да сломала, сломала… Но только я не держала эту скамейку в руках. Я управляла ею с помощью заклинания телекинеза.
Легкий толчок в плечо прервал воспоминания. Перед Наромартом на корточках сидела молодая девушка в темном пеплосе и, улыбаясь, протягивала ему наполненную вином чашу. Черный эльф улыбнулся в ответ и, приняв чашу из ее рук, сделал долгий глоток.
Он был пьян и без этого. Не от вина — всего выпитого на этом пиру не хватило бы, чтобы заставить полудракона потерять голову. Он был пьян от счастья.
Дважды за последнее время Наромарт был на грани отчаяния: в первый раз, когда осознал себя вампиром, и, во второй, когда увидел на своем теле печать былого греха. Оба раза ему казалось, что на этом его жизнь кончена, что нормальные эльфы, гномы, люди никогда не станут с ним общаться. В лучшем случае будут сторониться его, стараясь быстрее пройти мимо, в худшем — возненавидят.
А получалось совсем по-другому: те, кто совсем не знал его прежнего, относились к нему новому вполне дружелюбно, а многие даже пытались ему помочь. Что бы он делал без мадемуазель Виолетты? Если бы не помощь волшебницы, кровь Страда рано или поздно взяла бы верх, превратив его в не имеющего собственной воли раба мастера-вампира. «Птенца», как это среди них называется.
Или вот новые знакомые Балис и Мирон, люди, никогда не видевшие эльфов, ничего он них не знавшие, но поверившие ему сразу — и очень основательно. Конечно, это не было тем безграничным доверием, которое старые друзья испытывали друг к другу, но все же оно было велико. А ведь они вовсе не были доверчивыми глупцами, которых способен очаровать первый встречный проходимец. Нет, это были опытные люди, битые жизнью, не понаслышке знавшие и об обмане, и о предательстве, но при этом продолжавшие видеть в каждом, с кем сталкивала их судьба, не возможного врага, а возможного союзника.
А теперь их новый знакомый, купец Йеми, который помог им сориентироваться в незнакомом мире. "Длинноухий человек с севера". Наромарт по привычке сдержано улыбнулся, но тут же отбросил сдержанность и расхохотался. Громко и весело, как не смеялся уже очень давно.
— Чему ты смеешься, остроухий? — обворожительно улыбаясь, спросила девушка.
— Жизни. Я могу наслаждаться вином и пищей, звуками и красками леса, запахами трав и светом звезд. Разве этому не стоит радоваться?
— А как насчет любви? — она игриво положила руки ему на здоровое плечо.
Прежде чем ответить он допил вино. На мгновение к нему вернулась его прежняя холодность и рассудительность. Вступать в близость с кем-нибудь, кроме чистокровных эльфиек, ему раньше не приходилось, хотя он знал, что это возможно. Но надо ли? А почему, собственно, нет?
— Как тебя зовут?
— Фиала. А тебя?
— Наромарт.
Эльф приобнял девушку рукой, в ответ она покрепче прижалась к нему, недвусмысленно давая понять, что его ласка ей приятна.
— Ты издалека?
— Разве это важно?
— Я никогда не видела подобных тебе. И ничего о них не слышала. Откуда ты здесь появился?
— Разве Йеми не рассказывал тебе о длинноухих людях севера?
— Людях? Странно, на человека ты не слишком похож. Разве тебя и твоих сородичей в Империи не держат за нечек?
"Кто такие нечки?" — хотел спросить Наромарт, но не успел.
Драконье чутье уловило приближение неживого существа. Знакомого неживого существа. Ну, конечно, это был Женька, зачем-то мчавшийся над лесом к поляне в форме летучей мыши, а теперь стремительно снижавшийся немного в стороне от костра.