Этот большой мир. Тайна пятой планеты (СИ) - Батыршин Борис Борисович
Ну что, кажется, ничего не пропустил? Тогда — выплыть, цепляясь за поручни на потолке и стенах в кольцевую трубу- коридор (постаравшись не зацепить по дороге макушкой ни один из кабель-каналов, усеивающих вогнутый металлический потолок) — и встретить прямо за комингсом Серёжку Лестева, шестнадцатилетнего воспитанника Командора и «юниора»— практиканта, приписанного персонально к моей особе — который, как оказалось, уже полтора часа скучает перед шлюзом в ожидании будущего начальства…'
III
— Сюда, мистер О’Хара-сан, прошу вас…
Безупречно вежливый японец, низкорослый, как и все его носил униформу вспомогательного соотечественники, внеземного персонала — хотя находились они на Земле, а не на орбитальной станции или корабле. И по-английски он говорит превосходно, почти без акцента, и даже обходится без мелких поклонов после каждой фразы, подобно портье токийского отеля. Стивен и его сотрудники переночевали там перед тем, как сесть в военно-транспортный самолёт, отправлявшийся в Антарктиду, на австралийскую станцию «Кейси», что на земле Уилкса. Перелёт оставил у Стивена и его спутников самые скверные воспоминания — неудобные алюминиевые скамейки вдоль бортов вместо привычных рядов кресел, неразговорчивые капралы сил самообороны вместо длинноногих стюардесс, армейские пайки вместо полагающихся авиапассажирам горячих обедов… да что там, даже кино во время перелёта не показывали! Нет, как хотите, а эти япошки настоящие дикари, несмотря на все их роботы с видеомагнитофонами!
Стиву и его сотрудникам, двум водителям буксировщиков и восьми техникам, предстояло войти в состав экипажа первого тахионного планетолёта, принадлежащего англо-японскому космическому Содружеству. Сами японцы не успели подготовить опытных орбитальных монтажников и вот, вынуждены нанимать специалистов на стороне. Что ж, Стивену это только на руку…
Называется корабль «Фубуки», что по-японски означает «Метель». Странное имя для космического корабля — какие ещё в Пространстве метели? Стивену объяснили, что его когда-то носил эсминец, потопленный снарядами американских крейсеров при Гвдалканале. Стив, не слишком интересовавшийся историей, помнил об этом сражении лишь несколько фраз, усвоенных в колледже на уроке истории — и теперь гадал, с чего это япошкам пришло в голову называть свой единственный тахионник в честь корабля-неудачника? Похоже, они рассуждали так же, как красноносый тип из виденной ещё в Артеке советской комедии — «чтоб никто не догадался». Что ж, если так, то косоглазые своего добились…
Был ещё один вопрос, куда более актуальный: зачем вообще понадобилось устраивать эту идиотскую экскурсию на ледяной континент? Заняться, что ли, нечем? Впрочем, это не его дело — пока наниматели платят, и платят хорошо — он не будет задавать лишних вопросов.
Японец отодвинулся, пропуская Стива вперёд, и тот, походя скосил взгляд на привешенные к поясу сопровождающего наручники в чехле, короткую дубинку- электрошокер и кобуру. Спрятанный в ней пневматический пистолет (огнестрельное оружие здесь, как и во Внеземелье, под строжайшим запретом!) заряжен, как ему объяснили, стрелками с составом, вызывающим мгновенный паралич; при необходимости их можно заменить на другие, содержащие сильнейший яд, убивающий человека за считанные секунды. Владелец пистолета — не просто экскурсовод, знакомящий досужих посетителей с «особым объектом», а сержант внеземельной службы безопасности, в функции которой входит поддержание порядка на принадлежащих Содружеству кораблях, орбитальных станциях, а заодно, и на особо важных наземных объектах — таких, к примеру, как этот, скрытый в толще антарктического ледяного панциря. Да уж, не шутят косоглазые и их приятели-англичашки, отнюдь не шутят… а вот у русских и американцев с французами, насколько известно Стивену, ничего подобного нет.
Впрочем, его это не касается. Стивен и его люди вообще причислен к экипажу «Фубуки» сугубо номинально — они работают по контракту, как сторонние подрядчики. Так что этот японский космо-коп может хвастаться своей ядовитой пукалкой перед кем-нибудь другим — американцам на это глубоко наплевать.
Длинный коридор, слегка понижающийся по всей своей протяжённости, закончился в большом круглом зале. Зал, как и остальные помещения базы, лежал в ледяном антарктическом панцире на глубине десятка метров — по дороге американец с трудом удержался от соблазна провести ладонью по металлической стенке тоннеля, чтобы почувствовать холод скрытой за ней ледяной толщи. По стенам зала светились экраны и перемигивались цветными огоньками приборные щитки; возле них сидели на вращающихся стульях люди в белых лабораторных халатах. А в самом центре имела место круглая, диаметром метров пять, утопленная в пол площадка, огороженная зачем-то лёгкими перилами. В одном месте они разрывались, образуя проход, и Стив не успел удивиться — что это за дизайнерский изыск такой? — когда один из сидящих встал и подошёл к визитёрам, протягивая на ходу ладонь.
— Добрый день, мистер О’Хара! — поздоровался он по- английски. Да он и не был японцем — типичный обитатель британских островов, если судить по рыжеватой шевелюре, водянисто-голубым глазам и лошадиной вытянутой физиономии, усыпанной веснушками. Сопровождающего безопасника он проигнорировал. — Если вы не возражаете, я проведу для вас небольшую экскурсию, чтобы вы представляли, чем мы тут занимаемся. Вам, — тут англичанин улыбнулся кончиками тонких, в нитку, бледных губ, — скоро это может понадобиться.
И, обменявшись с визитёром рукопожатиями (не слишком крепким, привычно отметил Стив, привыкший к похожим на тиски пятерням орбитальным монтажников и «портеров») — и посторонился, пропуская гостя на загадочную площадку. Тот вошёл, за ним последовал англичанин; космический коп остался, не сделав попытки пройти за ними. Экскурсовод накинул на крючок блестящую металлическую цепочку и сделал знак одному из сидящих.
Площадка под ногами дрогнула и медленно пошла вниз, в круглую шахту. 'Так это обычный лифт! — сообразил Стив, но тут шахта кончилась, и оказалось, что площадка ползёт по паре вертикальных направляющих, закреплённых на стене другого зала, огромного, метров двести в поперечнике. Опустившись метров на десять (до дна оставалось ещё не меньше полусотни) площадка замерла — точь в точь обзорный балкон, с которого пассажиры могут любоваться открывшимся видом.
Зал имел прямоугольную форму, метров триста в длину и немного меньше двухсот в ширину. Стены его, сложенные из плотного, голубоватого льда и носили следы механических пил, ледорезных фрез; подобные механизмы и сейчас стояли внизу, соединённые бронированными кабелями с силовыми шкафами. Но не эта машинерия интересовала Стива — посредине зала, на ледяном постаменте красовался огромный, не меньше ста тридцати метров в диаметре, «звёздный обруч». Техасцу не довелось видеть эти творения инопланетного разума своими глазами — но он достаточно нагляделся на них на фотографиях и телеэкранах, чтобы понять: это серебристое кольцо — точная копия тех, что были найдены на Луне, в засолнечной точке Лагранжа и в ледяной толще Энцелада.
Стив в восхищении хлопнул себя по бедру. Рыжий экскурсовод покосился на него неодобрительно — американец, что с них взять…
— Ну, сильны япошки! Продолбить эдакую дырищу во льду за каких-то полгода — это ж как надо стараться!
— Да, работать они умеют, если прикажут. Главное — чтобы было кому отдать разумный приказ.
Стив подумал, что англичанину, похоже, до сих пор не даёт покоя «Бремя Белого Человека». Он что, забыл, какой век на дворе? И тут же вспомнил, что ему самому приказывать будут как раз японцы — если, конечно, команда планетолёта соответствует его названию…
— И всё это только для того, чтобы расчистить эту штуковину?
Он показал на «обруч».
— А вы считаете, что дело того не стоило? Но не только, конечно: «штуковину», как вы выразились, мистер О’Хара, мало расчистить, надо ещё и поднять её на поверхность! Обратите внимание — над «обручем» нет ледяного свода, только металлические перекрытия. Сверху они присыпаны снегом и выглядит, как обычная, ничем не выделяющаяся поверхность. Но стоит запустить механизмы и — р-раз!
