Валерий Белоусов - Горсть песка-12
За дверью тоже вдруг всё внезапно стихает…
Раздаётся вежливый голос: «Тук-тук, к Вам можно? Комиссия по проверке режима хранения секретных документов, оперуполномоченный Лерман…Никита Сергеевич, хватит богохульствовать, вылазь уже…»
Подошедшая со стороны Мухавца, из Цитадели от Холмских ворот, группа бойцов из 3-го батальона 84-го СП, к которой примкнул оперативник (который действительно проверил, уничтожено ли секретное делопроизводство), начинает выводить уцелевших безоружных медиков из укрытий, прикрывая их огнём…
Однако противник, открыв ожесточённую стрельбу из пулемётов, отрезает наших от моста, от спасения, от жизни — и начинает атаку на Холмские ворота.
Разрезав Южный остров на две части и прорвавшись непосредственно к Цитадели, майор Ульрих свою задачу выполнил. Почти.
Танк Т-38, как модификация Т37А, в своём генезисе (о! научное слово) имел основу в плавающем танке «Карден-Ллойд». При чём, если просвещённые мореплаватели, поигравшись в это чудо, ограничились выпуском нескольких машин, то в Стране Советов их настругали три тысячи штук…
Правда, из ста лягушек всё равно не сделать одного быка. Противопульная броня, грозное вооружение из «Дегтярёва-танкового»… С точки зрения сидящего за уютным письменным столом аналитика — зрелище, откровенно убогое…
Но когда на хлынувшую в пролёт Холмских ворот немецкую пехоту устремляется колонна этих «убожеств» — 16 машин — как-то оценка субъективно резко меняется…
Первых немцев раскатали прямо в воротах- представляющих собой глухой тоннель через вал…На стены прыгали, метались туда-сюда…а ты не играй на проезжей части!
Вырвавшись на простор, рота Бори Элькина принялась азартно гоняться по острову за убегающими в ужасе от грозных руссише панцеров немецкими пехотинцами…Особенности русской национальной охоты.
Воспользовавшись этим, скользя по кровавым лужам, спасённые медики ринулись под защиту Цитадели…
Немецкая противотанковая 3.7-см пушка PAK 3536 «Рейнметалл» хоть и не получила ещё почётного названия «Дверная колотушка»- типа по броне Т-34 стучать — стучит, а всё без толку — была не самым современным орудием вермахта. Чуть ли не 1918 года разработка…Впрочем, она модернизировалась в 1926 году. Но всё равно- не хай-тек.
Однако переправленные через Буг на резиновых (!) плотах и сейчас через рыхлые грядки госпитального огорода притащенные к месту действия — эти пушки были и к месту, и ко времени…
Выстрел — и вспыхивает первый советский танк…Выстрел — вспыхивает второй….Выстрел, выстрел, выстрел…
Пылающий танк, несмотря на попадания, идёт и идёт на немецкое орудие…И буквально в пяти метрах мотор танка глохнет. Из люка показывается охваченная пламенем фигура Элькина. Погрозив врагам кулаком — он совершенно спокойно опускается вниз, в пламенеющую преисподнюю…(«Утомлённое солнце нежно с морем прощалось…»)
Погибшие танкисты — они пали не напрасно. За други своя. Вечная им память.
Впрочем, несколько танков сумели выйти из под губительного расстрела и вплавь через реку уйти с острова.
Уцелевшие курсанты полковой школы начинают медленно отходить к мосту через Мухавец… Их слишком мало, чтобы удержать весь остров — и в конце концов, они занимают оборону тет-де-пона перед Холмскими воротами…
Пять часов тридцать минут. Брест. Подвал обкома ВКП(б)
Собрались около сотни человек- и идёт обычное бюро Обкома и Горкома.
Товарищ Тупицын наскоро обсуждает обстановку…В городе пожары, прервалась подача электроэнергии, нет воды в городском водопроводе. Есть убитые и раненые среди жителей. За Мухавцом, на юге- слышны выстрелы. В штабе дивизии никого нет- штаб ночью убыл на КП.
Что делать? Начинать ли эвакуацию?
Военный комиссар задаёт законный вопрос- объявлена ли мобилизация?
В этот момент заходит помощник — в гараже всё в порядке, машины заправлены, мест хватает всем…Коммунисты смотрят на Первого секретаря…
Но Тупицын не собирается покидать город. Одному из секретарей поручено подготовить Брест к эвакуации, второму- уничтожить учётные документы партактива, первому секретарю Обкома комсомола товарищу Мазурову — обеспечить вооружение коммунистов…С объявлением всеобщей мобилизации пока решили подождать, но вызвать всех военнообязанных повестками…
Пять часов тридцать одна минута.
Командир истребительной эскадры Мальдерс докладывает фон Рихтгофену: «В полосе между Бяла-Подляской и Брест-Литовском добыто несомненое воздушное превосходство.
Пять часов тридцать две минуты. 39-тый скоростной бомбардировочный полк. Аэродром Жабчицы, невдалеке от Пинска.
В воздухе ещё носится гарь…Техники и бойцы БАО энергично заделывают воронки на взлётной полосе.
Хотя приказ о рассредоточении и маскировке техники поступил в полк только в 3 часа, командир полка явочным порядком нарушил распоряжение командира дивизии — и растащил по краям поля свои СБ…Стоять в ровном порядке, сияя краской, остались только 9 новёхоньких Пе-2, которые днями поступили в полк и не имели экипажей. Да и бензина для них высокооктанового тоже не было. Бесполезный балласт. По ним и отбомбились фашисты.
Так как «пешки» были не заправлены, они не загорелись. Техники быстро сообразили, что к чему, залатали на них дыры, покрасили…Люфтваффе ещё три раза эти «макеты» бомбило, пока осколки не разнесли их в щепки…При этом — по сообщениям выдающегося дэмократического историка Земфиры, только один лейтенант Эрнст-Вильгельм Ириг, из эскадры KG-3, уничтожил на этом аэродроме 60 самолётов Красной Армии из всех 49 бывших в наличии…
Сейчас полк безуспешно ожидает приказов от штаба дивизии…
Надо сказать, соседи полка по аэродрому- 46-ая ОАЭ Пинской ВФ, вовсе не скучает. Вот и сейчас её Р-10, именуемые в авиационном народе «сверхсрочник», вновь куда-то полетели…Ну, у флотских своё начальство, вменяемое…
Пять часов тридцать три минуты. Цитадель.
Бойцы 3 батальона 84 СП, которые вывели буквально с того света медиков, несмотря ни на что, чувствуют себя победителями. Они видели, как бежали от них немцы! Есть первые трофеи — и младший лейтенант Мохнач, так и не нашедший свою роту и помчавшийся в бой с первой попавшейся группой бойцов, наконец-то заряжает свою любимую игрушку. До того чудо враждебной техники могло быть использовано только в качестве тяжёлого тупого предмета.
Рядышком с ним держится Клаша Никанорова- она обзавелась брезентовой сумкой с красным крестом и выглядит, пытаясь быть серъёзной, донельзя забавно…
Комсорг Самвел Матевосян, который совсем недавно водил бойцов в атаку: «Товарищи! Фашисты, как кровожадный зверь, набросились из-за куста, потому что боялись и боятся открытой схватки с русскими воинами. Мы уже имеем жертвы. И будем иметь. Но враг потерял и ещё потеряет много больше у стен нашей Крепости, чем мы! СССР- не Польша и не Франция, и враг скоро почувствует это! Главное- не впадать в отчаяние и не терять надежды на победу. Мы далеко от Москвы- но я знаю, и все вы знаете- что Иосиф Виссарионович Сталин думает о нас! Я уверен, что ему уже доложили! Скоро придёт помощь от несокрушимой Красной Армии!
Ребята, комсомольцы- не подведите. Будьте примером всему личному составу.
Так будем достойными сынами Отечества! Да здравствует Советская Родина! Да здравствует Великий Сталин!»
(Голос за кадром. Я бы не поверил…но несколько очевидцев пересказывают слова комсорга…причём сказал он это- в куда более тяжкой обстановке, чем в нашей истории)
Пять часов тридцать четыре минуты. Станция Жабинка. Пункт сбора 22 танковой дивизии.
На лавочке в мирном и уютном привокзальном скверике, у маленького уютного вокзальчика, одиноко сидит босой, без пилотки и ремня, солдатик…На бледном запылённом лице — мёртвые, ничего не выражающие глаза…Спешащая мимо женщина в красной железнодорожной фуражке сначала минует его, потом резко останавливается, берет его за плечо: «Товарищ боец, товарищ боец…Что с Вами? Вам плохо? Вы кто?»
Солдатик: «Литвяков я…из 22 мотострелкового…третья рота…Как начали стрелять, как начали…в казарме всё горит…старшине голову оторвало…а я живой остался…и вот куда надо прибежал…Литвяков я… а где тут наши все? Я же бегом бежал, все 15 километров…где же здесь наши? Литвяков я, Литвяков…»
Потом сползает с лавочки, сворачивается в клубочек и, содрогаясь всем телом, затихая, шепчет: «Где же наши все…ведь должны же ещё быть наши…Литвяков я…Литвяков…»
Пять часов тридцать пять минут. Левый берег реки у Коденя. Южнее Бреста.
Генерал- лейтенант Вальтер Модель, командир 3-ей Танковой дивизии, с досадой смотрит на свои швейцарские часы…
«Опаздываем, на целых полтора часа опаздываем, совсем выбились из графика! Чёртовы большевики! Зачем они мост взорвали до начала боевых действий? Это неправильно…форменные азиаты…
