Валерий Белоусов - Горсть песка-12
…..К недостатку мелкозвенной гусеницы можно отнести то, что немецкие кишки плотно застревают между гусеничными траками, и Басечке, человеку интеллигентному и тонко-чувствующему, пришлось долго лопатой это отчищать…
Пять часов восемнадцать минут.
КП 2-ой танковой группы.
Гудериан: «Уже час с четвертью как воюем, и еще нигде не создали надёжного плацдарма! Квачундшайзедоннерветтернохемаль!!!
Где артиллерия, где авиация, я вас спрашиваю! Молчать! Отвечайте немедленно! Молчать!! Почему молчите?!! Молчать!!»
Пять часов девятнадцать минут.
Вокзал «Брест-пассажирский»
У платформы- совершенно фантасмагорический поезд, собранный из, вероятно, всех типов вагонов- классные, теплушки, открытые платформы, цистерны…Всё забито людьми — на крышах, на подножках…Железнодорожная милиция из местного линейного ОВД с трудом сохраняет порядок- в первую очередь сажают детей и женщин…стариков, увы, нет…Разыгрываются десятки трагедий- шум, крики, плач…Наконец, прицепленный в голове состава тендером вперёд маневровый паровозик даёт свисток, и поезд — как Ноев ковчег — отплывает к Кобрину…
Старший политрук Путинкин: «М-да…считаю, что задачу я свою выполнил, членов семей военнослужащих на Восток отправил, а дальше что? Стойте, товарищ…Вы кто?»
«Я начальник пожарной команды НКПС…»
«Товарищ, скажите…а оружие на станции есть?»
«Ну как не быть. У нас здесь военизированный отряд стрелков ведомственной охраны — а у них есть оружейная комната…»
«Отлично, товарищ! Поступаете в моё распоряжение. Потому что я главнее. Ведите к ВОХРовцам!»
«Да мне некогда, пожар тушить надо…»
«Ведите, ведите. Я сказал»
Через пятнадцать минут.
«Так, товарищи, властью, данной мне советским народом, объявляю вас всех мобилизованными. Оружейную комнату вскрыть, выдать прибывающим товарищам оружие…Кстати, какое у вас оружие? Да-а…Надо же…Винтовки Бердана! Хорошо. Товарищ начальник, пошлите всех ваших пожарных сюда. Будем вооружаться…И тушить пожар. А потом будем мочить фашистов…В привокзальном сортире!»
Пять часов двадцать пять минут. Шоссе Юго-Восточнее Минска.
Вдоль шоссе кипит напряженная работа- зк-зк, никем не понукаемые, лихорадочно восстанавливают оборванную связь — ставят времянки столбы, тянут провода…А по шоссе — бесконечной чередой тянутся на Восток повозки, машины, идут тысячи людей…Мычат коровы, блеют овцы…Кто-то успел основательно собраться- не иначе как с вечера, а кто-то схватил первые попавшие под руку вещи — зонтик, горшок с фикусом, тряпичную куклу…
А вот едет трёхтонка- на ней отступает, как видимо, районный начальник…мордатый, в косоворотке и пиджаке, в картузе с квадратным козырьком…чем-то неуловимо напоминающий «Дорогого Никиту Сергеевича»
Так он даже блондинистую секретаршу с собой прихватил — и бочку свежего пива…
Внезапно по дороге мелькает стремительная тень…нет, это не «юнкерс» или «мессершмидт«…Банальный Хеншель-126 из подразделения корпусной авиаразведки…такой себе пузатенький биплан…с крестами на плоскостях…
«Баммм, баммм…»пара мелких бомбочек…и «трах-тах-тах-тах«…просто ради развлечения — видит же, что беженцы…
«Расписной» вытер кровь с оцарапанной щепкой щеки: «От падла…ну, долетаешься когда — нибудь…», оглянулся… Буквально в двух шагах — свалилась с откоса машина, эмка-пикапчик с надписью «Почтовая».
Около перевернутого пикапчика- среди разбросанных узлов, корзин и чемоданов — недвижные тела.
«Расписной» нагибается, и видит — что рядом с молодой мёртвой женщиной лежит ещё живой ребёнок, девочка лет четырёх…Вся нижняя часть тела- изломана, из сломанных ножек торчат беленькие как сахар косточки…Сквозь голубенькую матроску стремительно набухают пятна крови…На полузакрытых глазках ребёнка чуть-чуть вздрагивают веки — а пальчики на обеих раскинутых ручках сжимаются и разжимаются…»Доходит пацаночка…и трогать её нельзя- видите, позвоночник у неё сломан…»- поясняет «расписной» подбежавшим з-к…
«Помрёт она сейчас…а может, помучается час или больше…»
«Расписной» тяжело смотрит на ребёнка…»Знаете что, братва…идите…подальше отсюда…Всё равно ничем помочь нельзя, а она, бедняжка, может, страдает ещё…идите…»
З-к молча отходят.
«Расписной» достаёт — как будто из воздуха- не было- и вот она есть- финку…
Спустя несколько минут…
«Расписной»:» Забожусь на пидараса.» Показывает ручку из наборного цветного пластика — «Забожусь на пидараса. На всё перо. На всё перо! На всё перо!!!»
Пять часов двадцать семь минут. Крепость.
Обжёгшись на Пограничном, самом западном острове, еще до начала войны находящемся в полуокружении и отделённом от противника всего лишь неширокой заиленной «канавкой» с расположенным по берегу забором (куда согласно ещё довоенному плану Прикрытия Границы под спорадическим артминогнём на подмогу пограничникам в эту минуту через Тереспольский мост прорывается батальон 333 полка вместе с батареей 120-мм миномётов и взводом 76-мм пушек), фашисты перенесли удар на Госпитальный остров.
Расположенный южнее Цитадели, остров со стороны противника был надёжно прикрыт широким Бугом- мост через который был так удачно взорван в 4 утра (По нему-то немцы и собирались атаковать.)
Слева от острова пролегал заполненный водой ров, сзади соединявшийся с Мухавцом, с переброшенным через реку мостом в Цитадель.
Из расположенных на острове частей к боевым можно было бы отнести только Полковую школу 84-того имени Коминтерна полка. Хоть название не очень воинственное- школа…эта часть готовила младших командиров. Поэтому зачисляли в неё молодых солдат, имеющих только высшее и среднее образование и проявившими себя как лидеры во время Курса молодого бойца, как правило комсомольцев и коммунистов.
Одно плохо — было их всего ничего- около 180 человек с тремя учебными Максимами. Ну и пограничников из 3 резервной погранзаставы, находящихся в усиленном наряде — человек 10 с одним ручным пулемётом…
Остальные 300 человек — 95-тый медсанбат 6 Стрелковой, Корпусной госпиталь 28 СК, Окружной военный госпиталь?2396 — из тех, кто не отправился ночью в Пинск сопровождать эвакуированных раненых — врачи, санитарки, медсёстры…Половина из них вольнонаёмные. Оружие? Ну, видимо, было…какое-то…4 пистолета на госпиталь по штату…а так основное оружие — шприцы и клизмы…
Эта какая же сволочь додумалась разместить Окружной госпиталь на самой границе? То есть, ежели бы курсант Автотракторного училища, к примеру, опустил бы в Борисове себе на ногу ящик со снарядами, то его за 500 километров пришлось бы везти «вперёд, на Запад?» Ну-ну…
….Дороги Южного острова густо усыпаны сорванными взрывами ветвями и листьями, тут и там на них лежат трупы убитых лошадей из обозного батальона, прибывших полтора часа назад вторым рейсом за медиками и их вещами. Сейчас большинство медиков уже укрыто в подземных казематах, где. переждав обстрел уже разворачивается медсанбат.
В лучших традициях русской военно-полевой хирургии сам начальник госпиталя военврач 2-го ранга С.С. Бабкин оперирует пограничника Кукушкина…мастерство не пропьёшь, даже на административной работе.
В эту минуту через Буг на подвезённых к пяти утра штурмботах переправляются солдаты 3-го батальона 130 пехотного полка майора Ульриха.
Встретив на берегу ожесточённое, хотя и мало организованное сопротивление курсантов, часть немцев связывает русских огневым боем, а остальные обходят их слева, вдоль берега канала…Довольно скоро среди горящих корпусов госпиталя появляются первые фашисты.
Медсестра Прасковья Ткачёва как раз заканчивает перевязку успешно прооперированного Кукушкина, когда в каземат врываются фашисты. «Стойте! Здесь раненые!» — кричит она, инстинктивно заслоняя собой лежащего на столе бойца.
Крупно — пятна алой крови, летящие на белую хирургическую простынь…
Вместе со своей хирургической медсестрой и пациентом погибает и старый хирург…(«Утомлённое солнце нежно с морем прощалось…»)
Однако госпиталь до конца ещё не взят — в своём кабинете, в полуразрушенном третьем административном корпусе, среди обломков мебели и едкого дыма достреливает через дверь последние патроны батальонный комиссар Н.С. Богатеев…При этом он неразборчиво что-то произносит, вроде: «В Богородицу Деву! Двенадцать Апостолов! Через Пресвятую Троицу…»- малый боцманский загиб, ага.
Фашисты тоже ему что-то отвечают…но это соревнование в разговорном жанре весьма скоро кончается — так как Богатеев выпускает последний патрон…После чего хватает с пола ножку от стула…
За дверью тоже вдруг всё внезапно стихает…
Раздаётся вежливый голос: «Тук-тук, к Вам можно? Комиссия по проверке режима хранения секретных документов, оперуполномоченный Лерман…Никита Сергеевич, хватит богохульствовать, вылазь уже…»
