Уилбур Смит - Смерть и золото
– Они ничего не понимают! – горько воскликнул де Боно. – Просто замечательно – сидеть себе в Риме и настаивать на ускорении приготовлений. И кричать: «В атаку!» Но они же не представляют себе полной картины, не видят того, что видим мы, когда смотрим на тот берег реки Мареб, на кишащие толпы врагов!
Капитан подошел к генералу и тоже посмотрел в окно. Здание, в котором в Асмаре размещалась штаб-квартира экспедиционной армии, было двухэтажным, и кабинет генерала находился на верхнем этаже, откуда открывался широкий вид на подножие гор. Капитан, скривив губы, обозрел окрестности и не заметил никаких кишащих толп врагов. Территория представляла собой огромное пустынное пространство, постепенно поднимающееся к сверкающему солнечным светом небосклону. Глубокая авиаразведка не обнаружила никаких скоплений эфиопских войск, а надежные разведданные утверждали, что император Хайле Селассие приказал своим немногочисленным и неопытным боевым подразделениям не подходить к границе ближе чем на пятьдесят километров, дабы не давать итальянцам повода для вторжения.
– Они там не понимают, что сперва я должен сосредоточить все войска здесь, в Эритрее. И укрепить свои позиции. Мне нужна крепкая база и надежные пути снабжения, – горестно выкрикнул де Боно. Он уже целый год укреплял свои позиции и налаживал снабжение. Маленький порт в гавани Массавы, который раньше лениво обслуживал случайные и редкие трампы или маленькие суденышки японских торговцев солью, был полностью реконструирован. В море теперь выступали великолепные каменные пирсы, огромные причалы щетинились множеством паровых грузовых кранов, деловитые локомотивы сновали туда-сюда, перевозя невероятные количества военных грузов, выгружаемых на берег тысячами тонн в день, и это продолжалось все время, день за днем, месяц за месяцем. Суэцкий канал оставался открытым для транспортировки грузов для предстоящей итальянской авантюры, поэтому на юг шел постоянный их поток, несмотря на эмбарго, которое Лига Наций наложила на импорт материалов военного назначения в Восточную Африку.
К настоящему моменту сюда было завезено и выгружено на берег свыше трех миллионов тонн разных грузов, к которым следовало бы прибавить еще и пять тысяч боевых машин – грузовиков для перевозки солдат и боеприпасов, бронированных машин, танков и самолетов, которые также были выгружены на берег. Для размещения и перемещения всего этого многообразия грузов и машин здесь была заново создана целая сеть дорог, веером расходящаяся от порта в глубь материка, система столь великолепная, что напоминала дороги, построенные императорами Древнего Рима.
Генерал де Боно снова стукнул себя кулаком в грудь, отчего его адъютант снова вздрогнул.
– Они понуждают меня начать наше предприятие раньше срока, совсем несвоевременно. Кажется, они не понимают, что у меня недостаточно сил.
Силы, о нехватке которых так сожалел генерал, составляли самую большую и самую мощную армию, когда-либо высаживавшуюся на Африканском континенте. Под его началом состояло триста шестьдесят тысяч солдат и офицеров, вооруженных самыми современными средствами уничтожения, какие только были изобретены во всем мире, начиная с моноплана «Капрони СА-133» с тремя двигателями, способного нести две тонны взрывчатки или отравляющих газов на расстояние до девятисот миль, и до самых современных бронированных машин и танков CV-3 с мощной броней и 50-миллиметровыми пушками, не говоря о частях поддержки с их тяжелой артиллерией.
Разнообразное воинство было сконцентрировано вокруг Асмары и на скалах, выходящих на реку Мареб. Оно состояло из четко отличающихся друг от друга элементов: регулярные армейские части в зеленом и в широкополых тропических шляпах, чернорубашечники, фашистская полиция в своих высоких сапогах, с перекрещивающимися на груди ремнями портупей, со сверкающими значками, на которых изображены черепа, кости и кинжалы; колониальные части, состоящие из чернокожих сомалийцев и эритрейцев в обычных для них мешковатых рубахах и красных фесках с кистями, в разноцветных полковых тюрбанах, босоногих, но в обмотках. Плюс еще нерегулярные части добровольцев, которые представляли собой сборище бандитов из пустыни и головорезов из числа профессиональных угонщиков скота, которых война привлекает точно так же, как упавшая в воду капля крови – акул.
Де Боно знал, но не придавал значения тому факту, что почти семьдесят лет назад британский генерал Нэпир шел на эфиопскую горную крепость Магдалу всего с пятьюдесятью тысячами солдат, и на этом пути встретил и разгромил всю эфиопскую армию, взяв штурмом эту горную твердыню и освободив пленных англичан, которые там содержались, прежде чем отступить, сохраняя в войсках полный порядок.
Подобные героические деяния не занимали воображение генерала.
– Каро, – обратился генерал к своему адъютанту, обняв его за украшенные золотыми эполетами плечи. – Нужно сочинить ответ дуче. Ему следует объяснить, какие у нас здесь трудности. – Он любовно потрепал капитана по плечу, и выражение его лица снова смягчилось привычной улыбкой, как только он начал сочинять ответ.
– Мой дорогой и глубокоуважаемый дуче, прежде всего хочу уверить вас в своей преданности лично вам и нашему славному отечеству – Италии. – Капитан бросился за блокнотом и принялся спешно записывать. – Можете также быть уверены в моих непрестанных усилиях днем и ночью с целью…
Творческие усилия генерала заняли почти два часа, прежде чем он был удовлетворен своим бессвязным, многословным и цветистым отказом выполнять полученное приказание.
– А теперь, – тут он перестал расхаживать и нежно улыбнулся капитану, – хотя мы все еще не готовы к наступлению всеми силами, будет неплохо успокоить дуче открытием военных действий в южном направлении.
Генеральский план вторжения, когда он был полностью разработан и разослан в части и соединения, отличался таким же дотошным вниманием к малейшим деталям, как и его подготовительные мероприятия. Историческая необходимость диктовала ему направление главного удара на Адуа. Среди огромных куч грузов уже лежал мраморный монумент, доставленный из Италии, с выбитой на нем надписью «Отмщенье за героев Адуа» и пустым местом для даты установки.
План, однако, требовал вспомогательной фланговой атаки на юге, через один из немногих горных проходов, ведущих в высокогорные центральные районы страны. Он шел через ущелье Сарди. Его узкая горловина, расщепившая поверхность пустыни и как ударом топора расколовшая отвесный горный склон, образовывала проход, по которому армия могла попасть на плато, простирающееся на высоте семи тысяч футов над уровнем моря. Согласно плану, первый этап наступления предусматривал захват подходов к ущелью Сарди, и особенно важным моментом в этом сухом и выжженном солнцем пустынном районе было водоснабжение наступающей армии.
Генерал пересек помещение и подошел к крупномасштабной карте Восточной Африки, которая закрывала одну стену кабинета, прихватив по пути указку из слоновой кости, чтобы показать в некий изолированный участок пустыни чуть ниже гор.
– Колодцы Чалди, – вслух прочитал он название. – Кого мы туда пошлем?
Капитан поднял голову от своего блокнота и обозрел карту, на которой указанный участок окружал угрожающий желтый цвет пустыни.
Он достаточно долго находился в Африке, чтобы понимать, что это означает, и в армии был только один человек, который пожелал бы туда отправиться.
– Белли, – сказал он.
– Ага! – сказал генерал. – Графа Альдо Белли, пожирателя огня!
– Клоуна, – сказал капитан.
– Да ладно тебе, каро, – мягко упрекнул генерал своего адъютанта. – Ты слишком пристрастен. Граф – известный дипломат, он три года был послом при Сент-Джеймсском дворе. Он из старинной благородной семьи и очень богат.
– Он хвастун, – упрямо сказал капитан, и генерал тяжко вздохнул.
– Он личный друг Бенито Муссолини. Дуче постоянно гостит в его замке. Он обладает значительным политическим влиянием…
– …и будет приносить гораздо меньше вреда, если окажется в этом Богом забытом уголке, – дополнил капитан, и генерал снова вздохнул.
– Возможно, ты прав, каро. Пошли кого-нибудь за нашим милым графом. Пожалуйста.
Капитан Креспи стоял у входа в здание штаба, под портиком с колоннами из поддельного мрамора и грубо намалеванными фресками, изображающими героическую группу могучих мускулистых итальянцев, поражающих грязных язычников, пашущих землю, собирающих урожай и, в общем и целом, созидающих империю.
Капитан с кислым выражением лица наблюдал, как огромный «роллс-ройс», переваливаясь на ухабах, продвигался по пыльной, изрытой выбоинами главной улице города. Его фары сияли подобно чудовищным испуганным глазам, а выгоревшая небесно-голубая окраска кузова выглядела тусклой, присыпанная тонким слоем светлой пыли. Стоимость этого транспортного средства поглотила бы капитанское жалованье за пять лет, что и являлось одной из причин кислого настроения капитана.
