Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
Когда Эркин и Женя расцеловались, Алиса не выдержала.
— Дедушка, ну, теперь-то да?
— Теперь, да! — улыбнулся Бурлаков.
Он достал из кармана складной нож на пружине, раскрыл его, нажав кнопку, и одним точным движением вспорол картонную крышку большой коробки.
— Однако, могёшь, — пробормотал Андрей.
Алиса затаила дыхание.
Сверху ровным слоем лежали уже знакомые коробочки с цареградскими рожками всех сортов.
— Ой! — ахнула Женя. — Игорь Александрович…!
— Праздник должен быть каким? — Бурлаков, ну, совсем как Андрей, подмигнул Алисе.
— Праздничным! — завопила Алиса, пробиваясь к коробке. — Андрюха, не засти!
— Отзынь, малявка, — посторонился Андрей.
Под коробочками с рожками таким же слоем лежали другие, но похожие, красные с золотом.
— А это что? — спросил Эркин с не меньшим, чем у Алисы, интересом рассматривающий всё это.
— Это бутылочки, — объяснил Бурлаков. — Шоколадные конфеты с коньяком и ликёрами.
— Ух ты-и! — восхитился Андрей.
Рожки и бутылочки выложили грудой на стол, и из коробки появились две бутылки водки. И тоже необычные. Одна квадратная со стеклянной пробкой-шаром и… зелёная?!
— Эт-то что? — оторопело спросил Андрей.
— Боярская водка, — веско ответил Бурлаков. — На черносмородиновых почках. А это «Башня».
Эта бутылка была и впрямь как крепостная башня, ну, совсем как настоящая, и в белой стеклянной крошке, будто в инее.
— Ну… ну в жизни такого не видел. Даже не слышал, — покрути л головой Андрей. — Эркин, а ты?
Эркин с улыбкой покачал головой.
— Нет, откуда.
Насладившись произведённым эффектом, Бурлаков склонился над коробкой, достал блестящий целлофановый пакет и протянул его Алисе.
— А это тебе.
— Мне?! — ахнула Алиса.
Женя помогла ей открыть пакет. Там большой кружевной воротник с атласными лентами-завязками. Но сосредоточиться на подарке не удалось. Потому что из коробки — у неё что, как в сказке, дна нету?! — появились главные подарки: большой, почти во всю коробку толстый пакет и пёстрая яркая коробка.
— Женя, Эркин, я вас поздравляю, желаю отметить и серебряную, и золотую, и бриллиантовую свадьбы.
— Спасибо, — улыбнулся Эркин.
А Женя, поблагодарив, сказала:
— Только вместе с вами будем отмечать.
— Ваши слова, Женечка, да богу в уши, — рассмеялся Бурлаков.
Расцеловались и стали смотреть, что же там, под обёртками.
В пакете было шесть комплектов постельного белья. В каждом пододеяльник, две наволочки и простыня, белые, в кружевах, прошвах и вышивке, и ещё атласной лентой перевязан.
— Ой, — вздохнула Женя. — Ой, Игорь Александрович, это… как же это?
— Просто, — рассмеялся Бурлаков. — Всё очень просто. А это…
А это был самовар! Блестящий, с ручками, краном…
— А он настоящий? — влезла Алиса. — А верёвка зачем?
— Это не верёвка, а шнур, — стал объяснять ей Бурлаков. — Он электрический.
Женя даже онемела от восторга. Стол и стулья были завалены подарками и вкусностями, и она уже совсем не знала, что ей говорить и что делать.
Растерялся и Эркин. Столько подарков, и все такие дорогие. Почему? Нет, зачем? Зачем это Бурлакову? И вдруг догадался, понял, а, поняв, похолодел от страха. Это же отступное, Бурлаков откупает Андрея. Что же делать? Отказаться взять нельзя. Так сделано, что не откажешься. А принять — это согласиться. Что же делать?
Андрей покосился на Эркина и, словно догадавшись о его мыслях, переступил и встал рядом с ним, словно невзначай коснулся своим плечом его плеча. Никто ничего не заметил. Эркин судорожно, еле удержав всхлип, перевёл дыхание и улыбнулся.
— Мам, я эту себе возьму, ладно? — Алиса потянула к себе одну из коробочек с бутылочками. — А остальные потом.
И Женя очнулась.
— Алиса, не смей! Игорь Александрович, спасибо.
Она обняла и расцеловала Бурлакова, оглянулась на Эркина, и тот понял, что теперь ему предстоит это же. Поблагодарить надо, конечно, но с мужчинами он не целовался с питомника, как его в элы определили, и подошёл к Бурлакову с замирающим сердцем. Но, к его облегчению, обошлось рукопожатием и объятиями, и ничего… м-м-м, неприятного не произошло.
А потом началась опять суматоха. Бельё отнесли в спальню, заодно показав её Бурлакову, рисунок Алисы поставили на комод, альбом положили на столик в гостиной и там же нашли место для картины, и Эркин с Андреем стали её вешать, духи и маникюрный набор… в спальню, и шкатулку для украшений туда же, а на комоде уже тесно, а остальное на кухню, и всё на вечер…
— Всё, всё?! — ужаснулась Алиса.
— Что, племяшка? — ухмыльнулся Андрей. — Водки захотелось? С утра надрызгаться хочешь?
Алиса задохнулась от негодования и набросилась на него с кулаками. Андрей, хохоча, уворачивался, потом схватил Алису поперёк туловища и бросил на диван так, что пружины загудели. И на этот гул отозвался голос Жени из кухни. Слова неразборчивы, но Алиса поняла.
— Вот, меня мама зовёт, — она вывернулась у Андрея из-под рук и улепетнула на кухню.
— Алиса, воротничок к себе отнеси, вечером наденешь, — встретила её Женя.
— Ага, — согласилась с очевидным Алиса и побежала за воротничком.
Самовар решили немедленно обновить, и к чаю Женя открыла две коробочки: с рожками и бутылочками, каждому по две шутки, а всего…
— Всего четыре, — сразу сказала Алиса, уже восседавшая на своём стуле.
— Много шоколада вредно, — сказал Андрей, подмигивая Бурлакову.
Но, к его удивлению, Бурлаков явно не понял намёка и ответил серьёзно.
— Ничего, столько можно.
Почему? Он что, не помнит, забыл? Или не знает? Но тогда… нет, надо проверить.
Но его отвлекла Алиса.
— Вот! А если тебе лишнее, то отдай мне.
— Жратва лишней не бывает, — машинально огрызнулся Андрей, погружённый в свои мысли.
Но чай был таким ароматным, а рожки и конфеты вкусными, да и Эркина его психи беспокоят, а брат и так переживает чего-то, и Андрей всё отбросил, выкинул из головы и стал опять прежним.
После чая Женя посмотрела на часы и ахнула. Уже двенадцать?! Ну, почти двенадцать, но всё равно. Нужно делать обед и на вечер всё готовить, и в Старый Город идти за кулебякой, и…
И стали решать. Алиса пойдёт гулять…
— Я с дедушкой! — сразу заявила Алиса, предвкушая своё торжество: в их доме дедушек ни у кого нет, а у неё есть!
— А-ли-са, — раздельно сказала Женя.
Но Бурлаков подмигнул Алисе.
— А почему же и нет, охотно прогуляюсь.
— Тогда все идите гулять. Эркин, и за кулебякой зайдёте.
— Это в три, Женя, — спокойно сказал Эркин.
Да — тут же сообразила Женя — три часа гулять, пообедают тогда в четыре, а там надо и к вечеру готовиться, и отдохнуть, нет, надо по-другому. А как?
И после недолгих споров и размышлений решили: Эркин и Андрей занесут с лоджии мясо и сделают ещё кой-какую тяжёлую работу, а Алиса покажет Бурлакову свою комнату — Бурлаков сразу согласился — а потом… вчетвером сходят к Андрею и в Старый город за кулебякой и загорышами, потом пообедают и станут готовиться. И вроде все согласны, вот только…
— Вам не будет холодно? — спросил Эркин у Бурлакова.
— Я дедушке свой шарфик дам, — ответила Алиса, беря Бурлакова за руку, чтобы вести в свою комнату.
Андрей коротко фыркнул, а Женя озабоченно посмотрела на Эркина. И тот спокойно, но очень твёрдо сказал:
— Андрей, у тебя всё здесь? — И, увидев его кивок, продолжил: — Ну, так чего трепыхаться, Женя, я с Алисой за загорышами схожу, — и с еле заметной заминкой: — Чего человека по морозу гонять.
— Я с тобой, брат, — так же твёрдо сказал Андрей.
— Нет, — Эркин быстро убирал со стола. — Поможешь Жене.
Он не сказал, что это к Андрею приехали и поэтому Андрей должен быть здесь, с ним, но и Женя, и Андрей поняли несказанное и не стали спорить. Женя потому, что согласилась, а Андрей потому, что… ну, зачем спорить, когда всё равно по-своему сделаешь. Как Фредди говорил? Ковбой не спорит? Ага, вот и мы так же.
Занести и разрубить на куски мясо, начистить картошки и луку, это натереть, это — через мясорубку, а орехи? В ступке и в крошку? No problem, Женя! Что, и не пробовать?! Ну, как скажешь, Женя.
Кухонная суматоха смутно доносилась до комнаты Алисы и не мешала ей знакомить Бурлакова со всем своим хозяйством: куклами, игрушками, книгами и прочим, а Бурлакову вникать.
Он с наслаждением слушал бойкую на двух языках — с Мисс Рози Алиса знакомила его по-английски, как и с английскими книгами — болтовню белокурой синеглазой девочки, так мучительно похожей сразу и на Анечку, и на Милочку.
— А это кто, Алечка?
— А это Дрыгалка, его мне Эрик купил, ещё там, — она махнула рукой куда-то за стену. — Мы там в лесу гуляли.
