Георгий Юленков - Степной рассвет
— А может это просто такая же разведка боем? А? Как думаешь, капитан?
— Маловероятно, товарищ старший майор госбезопасности. Две наши группы сумели просочиться у них на флангах и хорошо разглядели места, подготовленные для переправ через реку и сосредоточенные за рекой войска на плацдарме. Они еще заметили, что японцы, видимо предполагая серьезную опасность контратак, стали усиливать свои передовые части артиллерией. Уже вечером с соседних участков фронта в направлении высоты выдвинулось еще несколько японских рот с пушками. Танков с ними вроде бы нет, но наращивание сил в направлении высоты все еще продолжается.
— Ладно, с этим понятно. Эти японские затеи будем пока по другим каналам выяснять. Ну, а проверку места падения нашего «гостинца» вы через сколько времени провести смогли?
— Через три часа в том районе большую группу с ТБ-3 выбросили. Вот только пошуметь им там пришлось, едва оторвались…
— Потери в разведгруппах?
— Днем потерь не было. В ночном бою потеряли семь человек тяжелоранеными, и двоих убитыми. Остальные все в строю.
Мужчина в панаме цвета хаки задумчиво рассматривал карту со свежими карандашными пометками. Его гость, одетый в такую же панаму, устало прислонился к деревянному столбу, поддерживающему крышу помещения. Спустя некоторое время хозяин юрты, наконец, поднял глаза на своего собеседника.
— Какими зенитными средствами прикрыты места будущих переправ?
— Получены донесения о нескольких батареях скорострельных пушек, расположенных примерно здесь, здесь и здесь. И обычных зениток там несколько штук видели. Понятно, что переправы они будут защищать всеми силами. Днем там наверняка еще и вражеские истребители появятся.
— Знаю, мне Горелкин еще вчера докладывал. Его Р-10 днем был атакован чуть в стороне над рекой. Вернулся домой поврежденным. Их счастье, что стрелок в нем был опытный, одного японца сбил из пушки, а другого повредил. Но всегда им так везти не будет, и значит, в район, прилегающий к высоте и к японскому плацдарму они у меня пока летать перестанут. Не будем самураев нервировать.
— Виктор Михайлович, ну а нашим-то ребятам сейчас к чему готовиться?
— Твоим хлопцам я на завтра новую боевую задачу поставлю. У тебя ведь, Костя, в пятой группе вроде бы трое ребят из Приморья служили. Ну, те самые, которые сыновья корейских беженцев, что еще в двадцатых в Хабаровске осели.
— Есть у меня такие. Звезд с неба не хватают, но очень старательные бойцы.
— Это хорошо, что старательные. Так вот есть у нас один их земляк, которого недавно у реки цырики в плен взяли, вот он согласился нам помочь. Так что готовь группу из четверых и прикрытие им до линии фронта. Понял, к чему я веду?
— А чего ж тут непонятного. А не выдаст он мальчишек?
— Не должен. По нашим он не стрелял, сам сдался. Японцам служить не хочет. Про свой полк без утайки рассказал нам все, что знал. Очень просил разрешить ему в Монголии жить остаться, да я его с трудом уговорил перед этим в этот рейд сходить. В общем, если этот рейд удастся, то бери его к себе в Центр специальной подготовки инструктором. А пока слушай внимательно, что вам там завтра делать придется…
***
Сегодня в особую эскадрилью приехали гости. Командиры соседних эскадрилий и сам заместитель командующего первой авиагруппы удивленно разглядывали укрытую маскировочной сетью и чехлами технику, а заодно и готовящиеся к вылету самолеты. Павла немного в стороне инструктировала очередное звено перед разведвылетом, и искоса настороженно поглядывала на прибывших незнакомцев. Те в свою очередь морщили лбы, вглядываясь в контуры выходящих на старт истребителей. Горелкин радушно улыбался.
— Здравия желаю, товарищ полковник. Приветствую вас, товарищи.
— Здорово, соседи! А что за красавцев вы тут от нас попрятали?
— От врага прячем. А от соседей прятать привычки не имеем. Неужели вы таких раньше не встречали?
— Ты, тезка, прямо в точку попал. В первый раз дюралевого «ишака» вижу!
— А это и не «ишак» вовсе, товарищ полковник. Вот только подробности я вам, только после войны расскажу.
— Ты тут брось выкать, комэск, давай-ка нормально, по-родственному! И зачем ты нас звал, если подробности письмом?
— Как зачем? Знакомство свести, опытом обменяться, да и договориться, чтобы в воздухе друг в друга зря не поливать.
— Угу. Стало быть, дырок от наших ШКАСов заделывать ты не желаешь.
— Скорее ваших «ишаков» нашими пушками порванных по пескам и болотам искать не хочется.
Полковник хмыкнул и окинул могучую фигуру хозяина авиабазы скептическим взглядом.
— Подерзи-подерзи, товарищ пограничный капитан. Мы конечно, про ваш ночной налет уже много чего слышали. С тем аэродромом и станцией вы вроде нормально разобрались, а вот про сбитых вашими ребятами «японцев» пока тишина. Так что… Сколько вы уже тут торчите, а?
— Да дня четыре пока. Двадцать шестого только техника прибыла. А ваши бои мы только краем глаза и видели, пока тут все налаживали. Нам, конечно, крупно повезло, что 27-го японцы этот аэродром не атаковали, зато с двадцать восьмого мы активно летаем, и за это время четверых уже окучили. Так что, товарищ полковник, незнание новостей – не повод для гордости. Или я неправ?
— Ладно, не заедайся ты, капитан. Жаль, что вас пораньше сюда не прислали, когда «косые» нас самих тут в хвост и в гриву гоняли. Ну, а сейчас чем ты нас удивлять-то собрался? Были бы у нас такие пушки, мы и без тебя бы все японские аэродромы в страхе держали. Любому желторотому их поставь, так через пару дней асом станет. Правда, нашим желторотым пришлось в июне прямо в кабинах жить, пока нормально драться научились. Сам с ними раз по пятнадцать в день крутился и бои разбирал.
Командиры, не торопясь, двигались в направлении штабного ангара.
— Вот как раз об учебных боях мы и хотели поговорить. Тут ведь не в одних пушках дело. Да и, может, сперва наших ребят проверите, прежде чем совсем-то их зелеными считать.
— Хм. Не зеленые, говоришь. А чего ж тогда твои «ветераны» без наград щеголяют?
— А это потому, товарищ полковник, что награды для нашего дела, всего лишь демаскирующий признак. Вот поэтому мы ими и не хвастаемся. Вы нас лучше в небе с пристрастием поглядите. Да не просто поглядите, а постреляйте по нам…
— Ты, Ваня, наверное, рехнулся. На кой хрен нам свои же сбитые.
— Не спешите, дорогие гости. Это мы еще поглядим, кто тут у нас «сбитым» будет. Мы, в отличие от вас, умеем не только в землю загонять. Мы еще так своих собратьев «сбивать» умеем, чтобы условные противники потом еще и воевать могли. И хорошо воевать, так чтоб спиной врага чувствовать.
— Кинопулеметом нас насмешить решил?
— Никак нет. Я нашим дорогим гостям настоящий учебный бой предлагаю. Такого никто из вас точно не пробовал. Вон того паренька, который улетающее звено готовит, видите? Вот он с вами пара на пару бой и проведет.
— Хм. Ну и чем этот герой знаменит?
— Ну, во-первых, аэродромы и станцию он со своим звеном первый разведал. Да и стрелять, так как он умеет, думаю, и у вас не каждый сможет. Погодите, сейчас я вас с ним познакомлю.
Горелкин пробасил в сторону старта, так звучно, что в его сторону повернулись головы всех, находящихся на аэродроме.
— Лейтенант Колун! Отправишь группу и ко мне подойди!
«Ты не ошалел ли «Огненный Змей»!? Может, еще «к ноге» скомандуешь? Субординация у него, понимаешь, живым звуком и без микрофона. Хм. И что это там за орденоносцы к нам пожаловали… Опаньки! Да там же Герои Советского Союза прибыли. Жаль, издали не узнать никого. И ради такого знакомства можно не только строевым шагом подойти, но и автограф спросить». Павла отдала последние указания и приблизилась к гостям.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану?
— Обращайтесь.
— Товарищ капитан. Лейтенант Колун по вашему приказанию прибыл.
— Знакомьтесь, товарищи. Это начлет нашей особой. Его Павлом зовут.
«Глаза мои косые! Знакомый ведь лоб с залысинами. Вроде бы полковник Лакеев собственной персоной. Тот самый, который монгольских асов растил и пестовал. Похож? Он самый! Так вот ты какой, оказывается, се… Гм, товарищ Иван, народный герой Испании и Монголии. Смешинка в глазах, грудь в орденах, в общем, орел. Я ж когда-то в детстве мемуарами Гусева зачитывалась. Даже ночью заснуть не могла, все представляла как вы там с «мессерами», «фиатами» и «юнкерсами» над Мадридом, Барселоной, Гвадалахарой и Теруэлем вальсировали. Мечтала вот так же, как вы, этих гадов с хвоста на стейки и филе разделывать. Да не повезло мне – не увижу я теперь «испанское гневное небо»… Хотя, может и повезло. Кто ж его знает, выжил бы там Колун или где-нибудь в арагонских песках его кости белели бы. Ну, здравствуй, «испанец», я рада такому знакомству. Да и честь-то какая».
