Георгий Юленков - Степной рассвет
— Да вот, курсы воздушных стрелков закончил и по штурманской подготовке зачеты сдал, так что если на Р-10 полетишь, меня с собой брать придется. А если собьют, вместе будем сбитых пилотов за линией фронта изображать.
— Типун тебе на язык. Я в сбитые не стремлюсь. Да и тебе не советую. Ну а чтоб я тебя на Р-10 с собой взял, ты мне для начала все зачеты по воздушной стрельбе сдать должен. Без этого не обессудь. Мы тут не к теще на блины приехали, и я в своем стрелке должен на все сто быть уверенным. И извини, я тебя оставлю, надо о результатах контроля комэску доложиться.
— Давай топай. И о дисциплине не забывай, товарищ пилот.
— А ты, товарищ чекист, о том, что дисциплину с личной жизнью лучше все же не смешивать помни.
Павла поправила ремень, перетягивающий летный комбинезон и быстрым шагом направилась к ожидающему ее Горелкину.
— Товарищ капитан. Контрольный полет подтвердил ваши предположения. В районе цели номер два неуничтоженными остались лишь станционные склады, водокачка и ремонтное депо. Два последних объекта вместе с одним паровозом повреждены огнем вверенного мне сборного звена. Группы японско-маньчжурских пожарных отогнаны от очагов горения пулеметным огнем. Во время возвращения на базу при подлете к линии фронта в северо-восточном направлении на пределе видимости были обнаружены взлетевшие вражеские истребители с не подвергавшегося атаке северного аэродрома. Других встреч не было. Самолеты повреждений от вражеского огня не имеют, оружие работало безотказно. Лейтенант Колун доклад закончил.
— Товарищ лейтенант. Доложите зачем на самом деле вам потребовался этот полет к станции.
— Товарищ капитан. Этот полет потребовался для решения сразу нескольких задач. Для контроля боевой работы группы Дементьева и Кольцова. Для усиления эффекта дезорганизации и задержки работы японцев по устранению последствий первого налета и по восстановлению работоспособности этого важного объекта. Кроме того, я посчитал необходимым показать противнику более ярко работу секретного пушечного истребителя, чтобы на станции появились очевидцы. И чтобы у японцев не возникли ненужные вопросы по упавшим куда попало снарядам, выпущенным чуть ранее неизвестно из чего. Стрельба по оставшимся неповрежденными объектам была лишь средством для достижения этих целей.
Отослав жестом свою свиту, комэск окинул тяжелым взглядом наивно-спокойное лицо своего зама. Видимо что-то решив для себя, он слегка кивнув собственным мыслям, подвел итог.
— Будем считать, что вылет прошел нормально. Но на будущее, я вас, товарищ лейтенант, предупреждаю. Если вы будете оспаривать отдаваемые в бою приказы командира эскадрильи, или просто начнете самовольничать, то получите под свое начало наиболее слабого ведомого и будете заниматься, в основном, обучением личного состава. А для боевых вылетов тут найдутся более дисциплинированные пилоты. Вам все ясно?!
— Так точно, товарищ капитан! Вопрос дисциплины на ближайшие дни станет для меня наиважнейшим. А сейчас разрешите вместе с вами провести разбор боевого вылета?
— Проводите разбор, Павел Владимирович. И поздравляю с первым настоящим успехом. Тот разведывательный вылет нам в этом сильно помог, да и стреляли вы сегодня отлично. И все же я очень вас прошу, не давайте вы мне повода для взысканий. Ведь можете же вы нормально служить, так и не разочаровывайте меня…
— Есть больше не разочаровывать. И все же я считаю, что слетал к станции не напрасно. Вот увидите, Иван Олегович, после такой наглости нас точно искать начнут.
— Ладно. Время покажет, идем разбор проводить.
***
Только что прибыв в свой штаб, генерал Мориги был неприятно встревожен паническим телефонным звонком. Генерал Комацубара с вечера просил его быть готовым, если потребуется, прикрыть авиацией штурмовые группы, направленные в район горы Баин-Цаган. Начавшаяся операция пока проходила тихо. Сегодня работать должна была одна артиллерия и авиация специально снизила свою активность предыдущим днем. Но судя по полученному рапорту, русские гайдзины сумели внезапно нанести перед рассветом подлый упреждающий удар. Неужели же они узнали о планах Квантунского командования? В этом случае второй этап Номонханского инцидента нужно переносить. Если это так, то совсем непонятны направления их ударов. Ведь ударили-то они не по выдвинувшимся к рубежу атаки в сторону Баин-Цагана артиллерии и наземным штурмовым подразделениям Кобаяси, а как раз по его, Мориги, подготовленным к вылетам самолетам. И самым обидным для генерала, было то, что на подвергшейся одновременно с аэродромом налету станции железной дороги стояли только начатые разгрузкой эшелоны с топливом и авиационными боеприпасами. Размеры потерь пока были неизвестны, но новости были страшными. Станция подверглась ночному нападению неизвестными самолетами, да еще и дважды. Причем, судя по всему, самолеты были вооружены кроме бомб еще и пушками. Позавчера пехотная разведка обнаружила в районе, где отсутствовала сплошная линия фронта уничтоженный зенитным огнем разведчик тип 97 с разорванными в клочья пилотами. И это известие заставило искать просочившуюся мобильную группу противника, вооруженную бронетехникой и зенитными орудиями. Однако в свете сегодняшней утренней новости можно было почти точно сказать, что мобильная группа тут совсем ни при чем. А вот наличие у врага самолетов, вооруженных пушками и способных догонять в воздухе скоростные разведчики, можно было считать весьма вероятным и грозным событием. Тем более, агентурная разведка уже несколько недель назад докладывала о введенных русскими повышенных мерах секретности в отношении нескольких аэродромов. И опять же слухи. В японских частях стали курсировать слухи о том, что русские теперь стали значительно сильнее, чем в начале конфликта. И что они научились правильно драться, и вот теперь японских воинов стало намного меньше, чем русских гайдзинов и монгольских скотоводов. Это наступление должно было раз и навсегда поставить все на свои места. Но много мелких неувязок уже частично нарушили сроки начала операции. А тут еще и эти неизвестные самолеты, которые проморгала стратегическая разведка. Если это всего-навсего небольшая группа опытных машин, то это одно, но если этих самолетов у врага уже много, то… В общем, требовались быстрые и решительные меры для уточнения ситуации…
***
В тот день в эскадрилье было еще три вылета, но все только на разведку. Японцы в небе появлялись редко. После обеда на аэродроме приземлился гигант ТБ-3. Почти такой же, как тот, на котором Павле довелось лететь в Симферополь. Вот только у этого в не заделанных турелях покачивались спарки ДА, а вместо эмблемы ГВФ красовались алые звезды. Павла сразу заметила поднявшуюся суету рядом с ангаром, куда был спрятан аварийный «Кирасир», и мысленно кивнула своей догадливости.
«Значит, все-таки понравилась Виктору Михайловичу моя идея. Вот только хватит ли им сегодня времени, чтобы этот замечательный «вещдок» до ума-то довести? Одна пушка у них есть, а вот вторая… Хотя, Петрович вроде обмолвился, что ее разорвавшуюся сестру вроде на том же самолете частями в качестве ремкомплекта привезли. И судя по всему, кидать они этот «новогодний подарочек» хотят сегодня ночью. М-дя. Раз уж все они для себя решили, значит, тянуть с этим точно не будут, операция-то уже запущена. А вот завтра, скорее всего, мы уже увидим тут и наших японских сенсеев».
Поздно вечером, натужно гудя четырьмя микулинскими моторами, крылатый монстр с закрепленным под брюхом искореженным грузом покинул небольшую авиабазу. Вместе с сопровождающими его Р-10 и тремя парами И-14 под личным командованием комэска Горелкина, он взял курс на северо-восток, в сторону второго из разведанных недавно аэродромов. Лейтенанта Колуна с собой в этот вылет не взяли. Неприкаянно побродив по краю летного поля и трагически вздохнув, замкомэск и начлет особой эскадрильи направил свои стопы в радиорубку. Недоделанных дел было много и времени для рефлексирования и обид у Павлы не оставалось.
***
Насладившись ласкающим взор зрелищем троих радистов, увлеченно ползающих по белому брезентовому полотнищу среди раскиданных на запчасти японских радиостанций, Павла насела с вопросами на заглянувшего сюда на свою беду капитана Полынкина. Умудрившись за десять минут высверлить ему мозг до приемлемого результата, она получила в свое распоряжение двух бойцов охраны, худо-бедно знающих японский, и засела с ними за составление таблиц радиомониторинга. Задачу своим жертвам она поставила предельно просто.
«Позывные пилотов пишем сюды. Транскрипцию и переводы команд, а также и позывные наземных служб вот сюды. Команды, отдаваемые в воздушном бою, сюды. А все прочее сюды. И чтоб не путали у меня! Варианты одних и тех же команд стараться выписывать рядом. Все сомнительные слова подчеркивать. Когда японских летунов к нам привезут, чтоб все время рядом с ними крутились, и уши свои настораживали…»
