Железный канцлер (СИ) - Старый Денис
Бергман и Кржыжановский передвигались внутри шествия, они были, словно, пауки, от которых расходились нити управления всем этим, казалось, что хаосом. Тут же находилась полусотня стрелков, чтобы реагировать на всевозможные провокации и отклонения от плана.
Задача была проста на словах, но крайне сложной в исполнении. Нужно было четырьмя потоками пройтись по самым элитным улицам Петербурга, где проживает цвет российского общества, а после, соединившись в единую колонну на Миллионной улице, идти к Зимнему дворцу.
Проделав круговые шествия по центру Петербурга, наиболее громко пропев гимн России и прочитав молитвы с упоминанием Царя, выкрикнув здравицы, колоны встретились на Миллионной улице, чтобы постращать наиболее важных и богатых персон Петербурга.
Сложно, но к этому готовились уже как год, на такие действия, в том числе, натаскивали стрелков и бойцов специальной подготовки. Но главная проблема заключалась в том, чтобы все обошлось без жертв. Достаточно только раз пролить кровь и вся подготовка, все управление, могло бы слететь и тогда неизвестно, чтобы случилось.
Но и на такое развитие событий были свои протоколы. Самый крайний вариант — зачистка всех смутьянов. Так же были на подхвате военные лекари, которых готовили в Надеждово, они дежурили и были полны решимости принять людей на излечение, будь даже кто спотыкнётся и травмируется на льду.
Во многих местах, прямо в центре Петербурга, стоят телеги, на которые планировалось посадить часть людей, крестьян, как только все закончится и увезти по разным дорогам из Петербурга прочь из столицы. Благодаря стройкам Михайловского замка и Казанского собора, которые огорожены заборами, много телег получалось схоронить.
Крестьян нужно отправлять из столицы, а вот остальным еще предстоит празднование «Праздника Отведения Господом» руки убийц от Царя-помазанника. Кстати, отчего бы не сделать такой праздник? Вполне будет в духе идеологической работы. За что народ православный рюмку подымает, к тому празднику великое почтение имеет! Уж всяко вспомнит и за здоровье государя выпьет.
Иные люди, кроме свезенных с разных имений, где есть моя доля с прибыли, крестьян — это работники Екатерининской верфи, разный работящий люд из Охтынской слободы Санкт-Петербурга, все работники столичного общепита, а это уже немало. Ну и криминал столичный, поднятый Бароном-Яношем насобирал немало людишек для массовки. Эти ребята были предупреждены отдельно. Любая кража — все ляжет на криминал, так что они еще пуще стрелков смотрят за порядком.
* * *
Петербург.
2 марта 1.45 часов
Гвардию удалось вытеснить из Зимнего дворца не сразу. Как вытеснить? Комплексно. С одной стороны мои люди и так хватали в Зимнем особо ретивых бунтовщиков. Их профессионально вязали, одевали новомодные наручники, кляп в рот, и в подвал. Сотня таких, если присовокупить с теми, кто шатался по дворцу в поисках приключений на свою филейную часть тела, набралось.
С другой стороны, император повелел им покинуть дворец. Были те, кто не хотел уходить, кто уже вздохнул воздуха вседозволенности, однако, пока не были связаны и брошены в подвал, но таких оставалось меньшинство. А после все посты и подступы к дворцу были взяты под контроль верными Павлу войсками, в основном из бывших гатчинцев.
Сработал Аракчеев, выполнил то, что должен был. Все же он работяга и педант в делах, как договаривались, так и поступил. Но я, признаться, работника с таким характером и профессиональными качествами, не хотел бы видеть в своем прямом подчинении, сложно с такими людьми, сплошь правильными и скрупулёзными, хотя я и сам этим страдаю. Но я же работаю над собой и дух авантюризма мне сладок и приятен, а вот Аракчеева пришлось очень долго уговаривать поступить нелинейно.
И вот настал тот момент, уже явно за полночь, когда кучера вновь, как в сказке про золушку, превратились… нет не в крыс, а, как раз в именно что в кучеров, но растеряв свою воинственность. Лакеи, перестали быть диверсантами и бойцами, включали обходительность, невозмутительность, и исполняли свои обязанности, как до сегодняшней ночи и даже лучше. Повара пошли колдовать с продуктами на кухню, прихватив помощников поваров, кольщиков, дров истопников, садовники вышли в сады.
Вот последним еще предстояло понаблюдать за событиями и оставаться в образе воинов. Сад небольшой, да его, считай и нет, но где спрятаться человеку с дурными намерениями, найдется. Пусть садовники отлавливают заблудившихся.
Государь пребывал в приподнятом настроении. Казалось, что он радуется тому, что, действительно приятно, например, что выжил, что нашлись люди, преданные ему. А вот то, что должно огорчать и расстраивать, Павел, словно забыл, как будто и не знал, выкинул из головы. Как по мне, в условиях такого стресса, очень даже хорошая тактика поведения и высокий уровень самоконтроля.
Государь ни сам не хотел говорить, что нужно сделать с заговорщиками, в первую очередь с его семьей, которая сейчас под домашним арестом, и не хотел никого слушать. Пользуясь странностями поведения государя, в этот раз вполне рациональными странностями, мне удалось поднести два документа для монаршей подписи. Павел тогда посмотрел на меня с неким осуждением, мол, корыстный я, не могу стерпеть, обождать, не верю слову монарха, — много было в этом взгляде, но все же подписал документы.
Так что я — канцлер Российской империи! Когда я осознал, что стал в России вторым человеком… Страх начал просачиваться во все клетки моего организма. Появлялись и сопротивлялись уходу малодушные мысли. Кто я такой, чтобы брать на себя ответственность за миллионы русских людей? Потяну ли? А все ли правильно сделал, или нужно было смолчать, отойти в сторону и развивать Россию исподволь, чуточку, пусть только в рамках предпринимателя и мецената.
Я гнал все эти сомнения прочь, но я всего лишь человек, потому могу сомневаться, ошибаться не могу. Теперь точно не могу.
— Господин канцлер, вы считаете, что Алексей Андреевич справиться? — почитав вторую бумагу, спросил император.
Характерно, что сперва подписал, а после почитал.
— Справится, Ваше Императорское Величество. Тем более, что и я, если того потребуется, могу помочь и сам и посоветовать людей весьма способных к делу, -отвечал я.
— У меня нет возражений, — сказал император.
Конечно же, я не хотел заниматься рутиной разбирательств относительно заговорщиков. Для того, чтобы уметь ковыряться в этой грязи, нужно и время и особый склад характера. Аракчеев должен и тем и другим обладать. Я пока лишь планировал поработать с Алексеем Андреевичем в области артиллерии. Но на это он найдет время.
Кроме того, нужно было бы несколько оттянуть внимание общественности на Аракчеева. Понятно, что те, кто будет интересоваться особенностями разоблачения заговора, о моей роли узнают, тут как не скрывайся. Но одно дело, что обо мне знают избранные, мне с элитами еще предстоит договариваться, иное, что я становлюсь героем или антигероем в лице всего общества. Все-таки Россия пока еще держится на среднем и мелком дворянстве, вот его бы не потерять.
— Что это? — всполошился император.
Не дождавшись ответа, государь быстро подошел к окну своего кабинета, где в последний час мы находились и принимали доклады о состоянии дел. Сюда уже доставлены списки тех, кто лежит связанный в подсобных помещениях, здесь же был составлен первый протокол допроса, это была исповедь Панина, именно с него я предложил начать, но так, чтобы Пален слышал рассказ, как поет птичка певчая — его соратник.
Все тут было… Панин сознался и в саботаже поручений Павла, что сорвал более ранние переговоры с Францией, что подыгрывал и прямо рассказывал англичанам, прежде всего, пропавшему без вести послу Уитворту, планы России и сообщал о состоянии дел в империи. Так что сорок минут было потрачено только для того, чтобы понять, что Панин делал еще до того, как надумал участвовать в заговоре.
Большая работа предстоит Аракчееву и я старался прямо сейчас показать, как я вижу систему допроса и правила составления следственной документации. После я пошлю к Алексею Андреевичу статского советника Цветкова, чтобы он рассказал все то, что знает о делопроизводстве в уголовном праве. Цветкова считаю своим учеником, он многое уже принял из того, что я привнес из будущего.
