Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"
— Но вырастет вес, ваше императорское величество. Многократно.
— Конечно, — согласился я, — но ведь у нас уже во всю используются паромобили, вполне способные утащить не только пулемет с расчетом, но и груз броневых листов, которые эту конструкцию закроют. Нужно всего лишь добиться увеличения скорости движения хотя бы километров до пятнадцати в час и получите практически неуязвимую бронированную самоходную огневую точку, против которой пехота практически ничего не сможет сделать. Представьте себе атаку двух десятков таких монстров, которые во все стороны поливают градом пуль и прикрывают собственными телами следующую за ними пехоту. И даже пушками таких тварей не остановить, ты еще попади в небольшую в общем-то цель с двух верст и с закрытой позиции. А на прямой наводке пулемет поди и переиграет полевушку, самому железу, конечно, ничего не будет, а вот расчёту может стать совсем неуютно.
А вот теперь генерал, кажется, проникся. Вон как глазки то заблестели, подставил себе глава ГАУ стальной паровой каток, который за две недели докатится до Ла-Манша. Впрочем, это немного из другой истории.
Понятное дело, что навешать на современные локомобили броню и большое количество оборудования вряд ли получится, и уж тем более с такой ношей никогда они пятнадцать километров час не дадут. А если дадут, то развалятся через сто метров. Но и помечтать ведь никто не запрещает.
— Мобильность, конечно, у такой кракозябры будет ни к черту, — в тон моим мыслям пробормотал Баранцов.
— Это да, но ведь можно и дальше войти, — я снял наушники, которыми защищал слух во время испытаний механических пулеметов и отдал их подскочившему адъютанту. — Поставить пулемет на управляемый воздушный шар, думаю он вполне потянет. Представьте себя такого монстра, который с высоты в пару километров поливает пехоту внизу градом пуль. Интересная идея, не правда ли?
Да, у нас полетел первый дирижабль — правда французское слово к нему как-то не прилипло, а свое еще не придумали — с нормальным ДВС. Конечно, попытки прилепить сначала к воздушному шару на горячем воздухе, а потом и на водороде паровой двигатель были еще лет десять назад, но я их категорически зарубил как не перспективные. Может и зря, вот у француза Жиффара, кажется, даже что-то получилось, в газетах об этом писали, даже вроде заказ он от армейцев Бонапартовских получил. Впрочем, закончилось все предсказуемо печально — катастрофой и гибелью изобретателя, так что ну его нафиг такие изобретения, которые для своих опаснее чем для врага.
Ну у мы спокойно дождались появления уже относительно нормального — с ресурсом там была все так же большая беда, но тут все в материаловедение упиралось, так что как-то радикально ускорить исследования в этом направлении я просто не мог за отсутствием профильных знаний — двигателя внутреннего сгорания и начали экспериментировать еще и в этой сфере. И если построить самолет способный подняться в воздух у моих инженеров еще не получилось — тут я виноват, подсунул им треугольное крыло с самого начала, теперь они с ним мучаются — то вот дирижабль смастрячить оказалось достаточно просто.
Впрочем, и тут косяком пошли проблемы, связанные в первую очередь с конструкцией самого наполненного газом баллона. Я смутно помнил, что дирижабли делились на мягкие, полужесткие и жесткие в зависимости от количества внутренней «арматуры», и вроде как наиболее удачными считались именно последние. Вот только как оказалось, и размер у них, чтобы поднять всю начинку, должен был быть значительно больше остальных. Объяснить же свои смутные воспоминания — ну не интересовался дирижаблестроением никогда, что поделаешь — инженерам, логично считающим, что начинать нужно с малых образцов для наработки опыта, тоже не представлялось возможным. В общем — затык полнейший.
Короче говоря, два первых экземпляра — благо испытания проводились в беспилотном варианте — мы потеряли из-за неправильных расчётов конструкции. Третий сел на «вынужденную» из-за внезапно налетевшего порыва ветра и был списан в утиль. И только четвертый смог показать результат и пролететь по квадрату, одолев суммарно дистанцию в десять километров и развив максимальную скорость в 6 км/ч. Успех, с какой стороны не посмотри.
Вот только водород меня смущал до ужаса, пускать в серию летающую бомбу, способную в мгновение ока уничтожить экипаж и пассажиров не хотелось до ужаса, ну а гелий… С гелием было пока примерно никак, выше головы не прыгнешь.
— Управляемый воздушный шар с пулеметом… Это да… А ведь можно еще и снаряды сверху сбрасывать… — Генерал аж остановился на месте, представив себе подобную «кару с небес», о возможном взрыве водорода от ответного огня с земли он явно не думал. Впрочем, тут нужны были еще серьезные испытания, использовали же немцы как-то свои цеппелины во время Первой Мировой, тоже не совсем дураки и самоубийцы, наверное. — Патроны? Расход патронов вырастет многократно.
— Конечно, — кивнул я, радуясь внутри тому с каким настроением генералы подходят к очевидным проблемам. В прошлой истории, помнится, нехватку боеприпасов часть генералитета предполагала компенсировать старым-недобрым штыковым ударом. Даже в конце 19 века, когда это выглядело совсем уж горячительным бредом. Здесь же такой подход удалось выбить из голов армейцев еще лет двадцать назад. — И поэтому я буду ждать расчеты необходимости увеличения производства патронов исходя из того, что… Ну пусть в каждом для начала полку будет по отдельной пулеметной роте в составе шести машинок. Прикиньте расход боеприпасов и подайте рапорт в мою канцелярию.
— Есть посчитать патроны и подать рапорт, — согласился Баранцев, хоть и радости в его голове слышно особо не было.
Все это вылилось в большую программу по расширению производства боеприпасов в империи. Необходимость производить больше артиллерийских снарядов была осознана генералами еще во время прошлой войны, а теперь вот руки дошли и до патронов. В течение 1850-х и начала 1860-х годов было построено еще два больших предприятия выпускающих боеприпасы для винтовок и барабанников. Одно в Самаре, второе в Челябинске. Я продолжал перестраховываться, и все подобного рода производства возводились подальше от границы. Местные считали это паранойей, тем более в сложившихся условиях даже представить себе вражескую армию способную дойти хотя бы до Смоленска было достаточно сложно, однако на мой взгляд подобный подход лишь демонстрировал умение усваивать уроки истории. Пусть даже эта история тут еще не произошла и вряд ли произойдет.
Просто очень опасно считать любое сиюминутное положение вещей константой. История не заканчивается здесь и сейчас, и всегда нужно исходить из того, что в будущем могут возникнуть проблемы. Хорошо, если этого не произойдет, но, будем честны, надеяться только на то, что тебе всегда будут приходить на руки только одни сплошные козыри — глупо.
Да, мы сняли угрозу, исходящую от османов и от австрийцев, не дали собраться воедино Германии, Италия продолжает оставаться разделенной на пять кусков, готовим потихоньку планы по США, Китаю теперь собраться воедино будет крайне сложно, есть кое-какие наработки и по Франции, — «бретонский национальный конгресс» работает в Москве уже тридцать лет, чем до белого каления выводит из себя Париж — с Великобританией. Вроде бы задавили все чайники, но было бы глупо думать, что на их место не придут другие.
Может выстрелить Индия, может кто-то из Южной Америки без давления со стороны США превратится с серьезного игрока. Египет и Персия тут значительно сильнее, чем в моей истории, та же Франция, не познавшая целой череды революций, видится гораздо более крепкой нежели в моей истории.
В общем, понимание того, что порох, не смотря на достаточно спокойную — ну для России во всяком случае, различных конфликтов-то на планете имелось в достатке — международную обстановку, нужно держать сухим имелось в полном объеме.
Глава 6
— Выше! Выше! Выше! Давай! — Зрители на трибунах активно поддерживали мгновенно ставших настоящими кумирами атлетов. Вот на дорожку вышел атлет в бело-сине-красном трико, и трибуны тут же разразились овациями поддерживая «своего». Прыгун не подвел: разбежавшись и хорошо оттолкнувшись он резво махнул через перекладину, устанавливая первый в истории легкой атлетики рекорд… — Ураа! Даешь! Россия-Россия-Россия!
