Андрей Посняков - Черные плащи
— Ну, тогда… Тогда все — в путь, с богом! — Доктор обернулся. — Вы готовы, Луи? Александр, Нгоно! Вставайте сюда, ближе… А вы, молодые люди, — туда. Приготовились… Луи, отсчет!
— Десять, девять, восемь…
Генератор загудел, заурчал, словно изголодавшийся зверь, весь наливаясь рубиновым цветом. Резко запахло озоном, желтыми звездочками проскочили разряды — Саша даже почувствовал, как на голове шевельнулись волосы. Электричество, однако!
— Пять… четыре…
Подняв голову, Александр посмотрел в затянутое дождевыми тучами небо, которое вдруг окрасилось на севере тусклым зеленоватым сиянием… таким знакомым…
— Профессор, что это там?
— Где? Господи… да это же… О боже!
— Один… ноль…
Спокойная гладь озера вдруг всколыхнулась изумрудно-зеленой волной, словно вспыхнула изнутри, и тут же на какое-то мгновение полыхнуло жаром…
Все исчезло, потом вместо прохладной мороси навалилась сушь. А на небе, средь редких звезд, вспыхнула чистая серебряная луна.
Глава 8
Мванга
С седел сойдя
у двери жилища,
внутрь проникли…
«Старшая Эдда»— Ну и где же, интересно, остальные? — выждав минут пять, громко осведомился молодой человек. Потом перешел на французский и крикнул во тьму:
— Эй, эй, здесь есть кто-нибудь?
— Я здесь! А больше, похоже, никого.
— Вот и я смотрю…
Ну, хоть Нгоно отыскался — уже легче.
— Надо бы их поискать.
— Я думаю, Александр, здесь ночью не стоит кричать.
— Ты правильно думаешь, — согласился Саша. — Дождемся рассвета, а там поглядим. Где бы только заночевать? Здесь, похоже, вода, заросли.
— А там позади — горы.
— Вижу. — Молодой человек посмотрел на тронутые седым лунным светом вершины. — Ну, умный в гору не пойдет… Подождем здесь, в камышах, что ли…
Вытащив меч, Александр осторожно пошарил клинком в траве — не наступить бы на какую-нибудь ядовитую гадину. Нет, вроде бы все чисто.
— Садитесь, Нгоно. Если хотите, можете даже прилечь.
— Интересно как… — усаживаясь, шепотом заметил напарник. — У нас там утро, а здесь еще ночь.
— Не такая уж и ночь, — усмехнулся Саша. — Во-он, за озером… что там алеет?
— Заря…
— Вот и я о том же. Так что не долго нам осталось ждать. Как рассветет — поищем наших. Что ж они… могли бы и голос подать.
— Нет, эти не подадут — профессионалы.
Оба замолкли. Ждали.
Между тем заря на востоке становилась все заметнее, ярче, и вот уже оранжево-золотистое пламя охватило полнеба; отражаясь в озере, вспыхнула широкая лазурная полоса, а вершины гор взорвались золотом рассветного солнца.
Вокруг быстро светлело, в кустах радостно запели птицы, недовольно зарычал какой-то ночной хищник, поспешно удаляясь в свое логово; над водной гладью, над тростником, запорхали разноцветные бабочки и стрекозы.
И никого!
Ни единого человечка!
— Да куда они все подевались?
Хороший вопрос. Главное — без ответа. Хотя если подумать, ответы все-таки есть. Доктор Арно мог просчитаться, могло что-то случиться с аппаратурой, а скорее всего, в процесс как-то вмешался зеленый луч — то свечение на севере, на Гагарьем. Впрочем, может быть, просто получился сильный разброс, как у десантников-парашютистов.
— Ну нет. — Нгоно упрямо тряхнул головой. — Профессор предупреждал: не может быть никакого разброса. Хроногенератор не самолет.
— Ладно, пошли поищем. Заодно познакомимся с окрестностями — тоже немалое дело.
Местность вокруг, кстати, была весьма примечательной. На востоке, сколько хватало глаз, цепочкой тянулись окруженные высоким тростником и прочими зарослями озера с коричневато-зеленой водой; горы на западе, скорее даже на северо-западе, при свете дня оказались просто холмами, не такими уж и высокими; к северу от озер шумела травами степь с редкими островками пальм, а на юге дышала зноем красная полоска пустыни.
— Нам надо оставить какой-нибудь знак, — после нескольких часов безуспешных поисков, уже ближе к полудню, предложил Нгоно. — А самим двинуться в путь — выполнять задание.
Александр молча кивнул — парень предлагал дело. В конец концов, что толку здесь ошиваться, дожидаясь неизвестно кого? Ведь если бы все прошло нормально, как рассчитывали, то никаких проблем с поисками бы не возникло, а была бы налицо «верная дружина» готовых к любым трудностям молодых людей.
— Неплохие, говоришь, были люди?
Саша присел в тенек отдохнуть, и Нгоно тоже опустился рядом.
— Разные, — уклончиво ответил темнокожий парень, поскольку фульбе отличались врожденной хитростью, а Нгоно, кроме того, еще и был инспектором французской уголовной полиции. — Кое-кто — Бони, Николя — из иностранного легиона, другие из военных, третьи из полицейских.
— И что им сказал профессор, когда нанимал? Обещал веселую прогулку в прошлое?
Нгоно прищурился:
— Насколько я знаю, он им вообще ничего такого не говорил. Просто нанял за очень приличные деньги. Семья Арно издревле владела землями близ Бордо, в Ландах. Элитные виноградники, сосновый лес и все такое. Профессор вовсе не бедный человек.
— И что, никто из наемников так и не поинтересовался, куда и зачем?
— Нет, знали, конечно, что в Россию, а оттуда еще куда-то. Мы, то есть я и вы, должны были им объяснить на месте. Если б возникли вопросы.
— А могли не возникнуть?
— Скорее всего. Парням хорошо заплатили. Доктор Арно выдал им щедрый аванс, и еще вдесятеро больше им предстояло получить по возвращении. Сто тысяч каждому — неплохой куш, согласитесь! За эти деньги можно делать, что велено, и не задавать лишних вопросов.
— Тоже верно. А вообще, пустой разговор — наемников-то нету. Хотя могут еще объявиться, но ждать некогда.
— Так и не будем! — Нгоно встрепенулся. — Неужели вдвоем не справимся? Да, жаль только, взрывчатка не у нас…
— И «Сайгу» я какому-то длинному парню отдал… ну, из ваших. Что улыбаетесь, Нгоно?
— Мы, кажется, были на «ты»… — Парень растянул тонкие губы еще шире.
— Ну да, ну да…
— И ваш… твой французский, Александр, стал заметно лучше!
— Так это не моя заслуга, а жены, Кати…
Рассмеявшись, молодой человек вдруг резко осекся и посмотрел на большой круглый валун, к которому давно уже приглядывался и Нгоно.
— Хочешь оставить под камнем записку? А как они ее найдут?
— А мы что-нибудь на этом валуне напишем. Скажем — «Янник Ноа»! Неужто не догадаются?
— Хорошо придумал, — поднимаясь на ноги, одобрил Александр. — Только вот чем написать-то? Углем от костра — смоет дождь.
— Ну зачем же углем?
Усмехнувшись, Нгоно вытащил из вещмешка баллончик с ярко-алой краской, какой пользуются уличные художники.
— Откуда это у тебя? — удивился Саша.
— Я утром выходил прогуляться — там еще, в городке. Какие-то ребята разрисовывали ограду. Очень… неумело. Я показал как.
— Ну ничего ж себе! Так ты у нас еще и художник?
Нгоно скромно потупился:
— Как сказал мой непосредственный начальник, месье Мантину: «Полицейский должен уметь если не все, то многое». И в этом он прав, я так считаю.
Александр вновь улыбнулся и поправил висящий на перевязи меч.
— Ну, тогда пошли рисовать, что зря сидеть-то?
Собственно, рисовал Нгоно, а Саша сочинял записку, суть которой вкратце сводилась к следующему: ничему не удивляться и идти в Карфаген, где лично Александр и будет ждать по средам вечером у старого тофета. Ну, если не он сам, так доверенный человек.
— А хорошо у тебя получается! — Завернув записку в водонепроницаемый пакет, молодой человек сунул ее под камень и, скрестив руки на груди, смотрел на труды напарника. — Куда лучше, чем у нашего Эдьки. Впрочем, тот ведь не из любви к искусству старается, а из общей вредности.
Не закончив еще последнюю букву, Нгоно вдруг резко обернулся, выхватывая из-за пояса нож. Карие, слегка прищуренные глаза его настороженно смотрели куда-то мимо Саши.
Молодой человек поспешно обернулся…
— Мадингва ам-ма та! Мокабе!
Стоявший перед ним темнокожий мужчина, неизвестно откуда взявшийся, в общем-то, не вызывал немедленного желания продырявить ему башку тяжелой тэтэшной пулей, и Саша решил пока не гнать лошадей, разобраться. Высокий, худой, в длинном зеленом балахоне и с золотыми бусами на груди, незнакомец казался невооруженным, да и не выражал каких-либо враждебных намерений, а, похоже, просто поздоровался на свой манер.
Вот снова повторил, на этот раз почему-то жестче:
— Мокабе!
— Мокабе, мокабе, — добродушно кивнул Александр и тут же произнес несколько фраз по-латыни и на германском наречии вандалов.
Однако фразы эти не вызвали у странного мужика никаких эмоций — похоже, он их не понял.
