Кулачник 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Я понимал, что он делает шоу, но для меня это была самая настоящая пытка. Я видел, как Шама угодил в ловушку более опытного соперника.

Гонг завершил первый раунд, и Шама вернулся в угол, весь на взводе. Лицо красное, дыхание рваное, кулаки сжаты до побелевших костяшек. Он даже не сел, продолжил ходить взад-вперёд, как зверь в клетке.

— Сядь, — велел я, схватил его за плечи и усадил на табурет. — Дыши, не зажимайся! У тебя ещё два раунда впереди, а ты уже лёгкие выплёвываешь!

Шама попытался вырваться, но я плеснул ему в лицо водой, и он замер на секунду, моргая и приходя в себя.

— Ты чё творишь⁈ — рявкнул я. — Он же тебя разобьёт!

Шама выдохнул, посмотрел на меня снизу вверх.

— Ничего. Тогда я упаду как настоящий мужчина. Но буду стоять до конца.

Я наклонился ближе, почти нос к носу, чувствуя, как из него так и прёт адреналин.

— Шамиль, никто не сомневается в твоём мужском. Никто. Но если ты так и пойдёшь — ты сам подаришь ему второй раунд, как он и обещал. Ты сюда ехал, чтобы падать во втором? Чтобы исполнить его прогноз? А ты сейчас именно это и делаешь!

Он сжал губы, молчал, но глаза горели упрямством.

— Возьми себя в руки. Начинай делать то, что мы обговаривали. Мне не нужен герой, который рухнет красиво. Мне нужен боец, который сломает Феномена. Ты понял меня? — процедил я.

Шама упрямился, но слушал.

— Десять секунд до конца перерыва, — подсказал рефери.

Я кивнул, не оборачиваясь.

— Смотри, — продолжил я. — Заходи в клинч с ударом. Бросаешь джеб, а потом бросайся вперёд, как будто делаешь проход в ноги. Сразу вяжи его. Ломай его там, понял?

— Понял…

— Тогда возьми себя в руки и надери ему зад!

— Время! — послышался голос рефери.

Я вылез за пределы ринга. Шамиль встал с табурета и размял шею, готовясь ко второму раунду.

Гонг оповестил о продолжении боя.

— Файт! — рявкнул рефери.

Шама бросился навстречу Феномену. Тот ждал очередной яростной атаки, а вместо этого получил хитрый вход. Шама обозначил удар, шагнул глубже и мгновенно сомкнул руки, забрав клинч.

— Ломай, брат! — крикнул я, ударяя ладонью по канвасу ринга.

И Шама начал работать. Как бультерьер, вцепился, оттеснил Феномена к канатам, прижал грудью в угол, не давая тому сделать и шагу назад. Полетели короткие удары — в корпус, в голову. Удары были не чистые, не выверенные, но зато они были вязкие и неприятные для соперника, выматывающие.

Феномен попробовал освободиться, качнул корпусом, но Шама не отпускал.

Я видел, как у Феномена на лице впервые мелькнуло раздражение. Он попытался апеллировать к рефери, развёл руки, показывая, что он не хочет клинч и это соперник его держит. Но зря — Шама тотчас отработал плотно комбинацию корпус-голова.

Я понимал, что у Феномена есть функционалка, но не бесконечная. Ему не нравилось, когда бой идёт не по его правилам.

Тактика начинала срабатывать. И у меня впервые за весь бой мелькнула надежда. Я осознавал, что как только Феномен начнёт выдыхаться, как только поймёт, что не может навязать свою игру, тогда бой пойдёт в другое русло.

Шама вцепился в Феномена и короткими ударами атаковал его корпус, выматывал. Я увидел щель в защите Феномена. Секунда… Феномен потерял равновесие.

— Сейчас! — крикнул я, едва не запрыгивая в ринг. — Бей, Шама, мочи!

Шама атаковал, но удар получился смазанный, он не дожал. У Шамиля тоже начала проседать функционалка, слишком много сил он отдал в первом раунде… Вместо решающего рывка он упустил момент. Момент ушёл, как вода сквозь пальцы.

Феномен перехватил инициативу. В клинче он ударил резко, локтем, коротко и точно. Это был запрещённый удар, но этот сукин сын слишком хорошо знал своё дело и подобрал момент, когда рефери ничего не видел.

Хруст был слышен даже с моего угла.

Шама отшатнулся, инстинктивно коснувшись лица. Нос у него уже не был носом. Он превратился в месиво — кровь, кость, хрящи.

— Нарушение! — выпалил я.

Рефери тут же шагнул вперёд, развёл бойцов руками и показал паузу. Подозвал врача.

Шама стоял, тяжело дыша. Кровь струйкой бежала по губам, он упрямо стирал её рукой, но взгляд у него оставался твёрдым.

Я просунулся через канаты, опираясь на канвас.

— Шама, слушай. У тебя сломан нос. Главное — не вздумай высмаркиваться. Понял?

Он сплюнул кровь, глянул на меня снизу вверх.

— Не выбрасывай полотенце.

— Я разберусь.

Врач наконец подошёл и начал щупать ему лицо. По идее, он обязан был останавливать бой. Но, видимо, или шоу требовало зрелища, или сам Шама так уверенно стоял, что медик замялся.

— Готов продолжать? — спросил врач.

Шама кивнул безо всяких колебаний. Мне показалось, что если бы ему сейчас оторвало ногу, то его решение бы не изменилось.

— Продолжаем, — бросил врач.

Рефери кивнул, дождался, когда врач покинет ринг, проконтролировал, что оба бойца стоят по углам. Показал «время» хронометристу и указал в центр ринга.

— Файт!

Феномен изменился. Теперь его движения стали расчётливыми и точными. Он решил показать, кто хозяин ринга.

Шама пытался держать стойку, но сил уходило всё больше. Его дыхание было рваным из-за травмы носа, руки тяжелели и то и дело опускались. Он отступал, шаг за шагом, и в конце концов оказался в углу.

Феномен бил методично. Не спеша, не суетясь, как будто проверял прочность Шамы, ища слабое место. Удары шли в корпус, в голову, снова в корпус. Шама держался, но отвечать уже не мог.

Я сжал полотенце в руке. Внутри всё кричало: «Бросай!» Да, будет плохо, если Феномен второй раз подряд выиграет отказом угла, но иногда задача секунданта — спасти бойца от самого себя. От его чрезмерной храбрости.

— Держись, брат! — крикнул я, но сам уже готовился метнуть полотенце.

И тут Феномен пробил по корпусу так, что звук удара был похож на глухой хлопок. Шама согнулся и присел на одно колено.

Рефери начал отсчёт:

— Раз! Два! Три!..

Я поднял руку, готовый метнуть полотенце. Шама был в тяжёлом состоянии — нос в крови и месиве, дыхание сбилось, руки опущены. Видно было, что он не сдался и хотел продолжать, но именно это и пугало. Такая храбрость могла сломать его окончательно.

Я знал, что нос потом могут и не собрать. Но куда важнее было то, что мой товарищ мог сломаться психологически.

Внутри я принял решение. Если он попытается подняться, а рефери позволит ему продолжить — я сам кину полотенце. Пусть лучше кричат о «сдаче угла», чем я увижу, как парень калечит себя ради зрелища.

Рефери считал:

— Пять!.. Шесть!.. Семь!..

Шама зашевелился, поставил ладонь на настил, потом вторую. Я видел, как он дрожал всем телом, но всё равно упёрся ногой и начал подниматься. Качнувшись, ударил кулаком по настилу ринга.

— Виу, это Махачкала! — выкрикнул он и на счёт «восемь» встал на ноги.

Но тут же рефери вскинул руки и замахал, останавливая схватку.

— Всё! Стоп бой!

Он принял решение остановить поединок, спасая Шаму от того, что неминуемо привело бы к жёсткому нокауту.

Я выдохнул, сжал полотенце в руке и понял, что секунды назад был готов сделать то же самое. Иногда настоящая победа — это суметь встать… И Шама её одержал.

Но Шама взорвался.

— Нет! Дай продолжать! — закричал он, пытаясь вырваться из рук судьи.

Его лицо было в крови, нос превратился в кашу, но глаза горели упрямством. Он бил себя в грудь, показывал, что готов снова идти в драку.

Я прекрасно понимал его. Он не хотел сдаваться. Не хотел, чтобы кто-то подумал, будто он слабак. Но я понимал и другое — это могло его погубить. Для зрителей это было шоу, для нас — жизнь и здоровье.

Феномен же повёл себя, как всегда, по-своему. Он не подошёл к Шаме, не протянул руку, не сказал ни слова уважения. Не-а. Он встал в центре ринга, поднял руки, как будто только что выиграл чемпионат мира. Потом показал в камеру какой-то жест — два пальца, напоминающие его «прогноз».