Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил

Видимо, консультировался со старшим Асадом. Я предупредил Басиля, что сейчас будем выполнять полёт самостоятельно.

— Понял. Готов к роспуску.

— Роспуск, — скомандовал Василий.

Я отклонил ручку управления вправо и перешёл на пикирование. Скорость начала расти, а земля приближаться.

— Вот… уже другое… дело! — запыхался от радости молодой Асад, когда я вывел вертолёт у самой земли, подняв клубы пыли.

Один поворот, второй, третий. Весь полёт напоминает сламом на лыжах в горах. Мимо проносятся караульные вышки и посты визуального наблюдения.

По курсу была небольшая сопка, которую аккуратно «перепрыгнули». Восторг у Басиля был большой.

— Вот это уже полёт! Захватывает.

— А для лётчика ещё один рабочий день, — ответил я.

— А давайте вы мне и фигуру пилотажа покажете?

Продолжает толкать на рискованные действия младший Асад. Я запросил разрешение через Занина. «Добро» было получено.

— Выходим на «точку», — ответил я, отворачивая в район центра полосы.

Отсюда всем присутствующим будет виден наш небольшой пилотаж.

— Подтяните ремни. Сейчас будет немного болтать по кабине.

— Хорошо, — ответил мне Басиль.

Осмотрел пространство, чтоб никому не помешать заходить на посадку. Начал разгон скорости с максимальным темпом.

Теперь можно и начать! Зря что ли давали нам разрешение.

Сразу с входом в аэродромную зону начал форсированный разворот. Скорость по указателю в начале манёвра 280 км/ч.

Слегка задрал нос и начал разворот. Под собой наблюдаю, как проносятся самолёты на стоянке техники и крыши строений.

Скорость падает, но выводить ещё рано. Быстро разворачиваюсь и вывожу в горизонтальный полёт. Скорость на выводе 120 км/ч, значит, всё нормально.

— Разгон, — комментирую я действия.

Надо начинать горку. На указателе скорость подошла к отметке 250.

Ручку начинаю отклонять на себя, задирая нос. Сильно нельзя, иначе лопасти могут перерубить хвостовую балку.

— Тангаж 50°, — продолжаю я тянуть ручку управления.

— Прижало! — обрадовался Асад.

Но это ещё не всё. Скорость продолжает падать. Перед глазами синева неба, а на указателе уже 120 км/ч.

— Вы… водим, — произнёс я и начал разворот.

Вертолёт резко повернулся и наклонил нос. Тангаж на приборе установил на значение 20°. Начали снижение.

Теперь скорость вновь начинает расти, а земля приближаться. Я повис на ремнях. Высота быстро уменьшается. Рисковать сильно нельзя.

— Выводим, — спокойно сказал я, отклоняя ручку управления на себя.

Вертолёт вышел в горизонтальный полёт, и снова разворот.

Через несколько минут, вытерев с лица пот, я предложил Басилю закончить.

— Прекрасное ощущение от полёта, — радостно ответил он.

К моменту нашей посадки, Занин и старший Асад тоже закончили летать и зашли следом за нами. Быстро подрулив к ангару, я начал выключение двигателей.

— Александр, большое вам спасибо, — выдохнул Басиль. — Хочется, чтобы быстрее летал вертолёт.

— Это вам к самолётчикам. Они летают быстрее и выше. Кстати, у Советского Союза есть новые образцы. Вам понравятся, — ответил я, открывая дверь кабины и впуская знойный воздух.

Первыми к нашему вертолёту подбежали два представителя сирийской стороны, оттесняя подошедшего техника от Басиля Асада. Рядом с вертолётом Занина собралась целая толпа. Такое ощущение, что Ми-28, на котором летал президент, сейчас на руки поднимут и унесут в сторону.

Оказавшись на твёрдой поверхности, я снял шлем и взъерошил волосы. Пока Басиль ещё разговаривал с делегацией, я успел и техников поблагодарить, и в журнале расписаться.

— Александр, моя вам благодарность, — подошёл ко мне Басиль. — Я такого воодушевления не испытывал. Вы настоящий профессионал.

— Спасибо. Но мы не всегда так рискованно летаем. Только по необходимости. Особенно на предельно малой высоте.

— А я вот люблю скорость! Адреналин. Наверное, поэтому и служу войсках специального назначения. Здесь и прыжки с парашютом, и постоянные тактические занятия, и учения…

— Любите ходить по краю? — спросил я, не стесняясь перебить.

— Такой уж я человек. Риск и я — одно целое.

Мне вспомнилось, что произошло с Басилем. Он был выбран на роль приемника Хафеза Асада на посту президента. Готовился к этому и мог бы стать очень хорошим политиком.

Однако автокатастрофа забрала его жизнь. Скорость в момент аварии была почти 200 км/ч. Возможно, он был бы лучшим президентом для страны, чем его брат Башар.

— Басиль, можно вам дать совет?

— Конечно. Вы теперь мой друг.

— Для меня это честь. Но как друг другу скажу вам — рисковать нужно тогда, когда знаешь, что хуже уже не будет.

Басиль задумался.

— Я запомню ваш совет, Александр. Мир вам!

— И вам мир! — ответил я и пожал протянутую мне руку.

Глава 8

После посещения президентом Асадом базы прошла неделя. Полёты по плану наших испытаний шли, чередуясь с совместными полётами с сирийцами. Учить их летать было не нужно. Это они умели.

Их необходимо было обучить боевому применению новых ракет и особенностям тактики. Находящийся рядом полигон Тель-Асфар был в работе постоянно. Рано утром его использовали мы для испытаний новых видов авиационных средств поражения. А вот ближе к вечеру начиналась работа сирийцев.

Сегодня мне нужно было слетать с двумя лейтенантами — недавними выпускниками Военно-авиационного института.

Третий на сегодня вылет подходил к концу.

— Аль-каид, я на сегодня закончил. Что скажете? — спросил мой подопечный.

— Главное, что ты попал. Хотя бы в полигон, — ответил я.

— Вот в полигон я точно попал, — посмеялся коллега.

— Всё у тебя нормально, Асул. Продолжай руление.

Лейтенант Асул Султан — один из моих подопечных, которых мне нужно натаскать в полётах на Ми-25 экспортной версии Ми-24. И с этим арабом не соскучишься. Прозвище у него «Аси». Энергии хоть отбавляй!

И его брат-близнец мало в чём ему уступает. Джанаб Султан был тоже хорош в лётной работе. Объединяло двух этих парней — пристрастие к музыке. Рок-музыке!

Зарулив на стоянку и выключив вертолёт, Асул продолжил весело рассказывать, какой он сегодня молодец.

— Я развернул его. Потом набрал высоту. Далее прошли аккуратно над песками. Аль-каид, хорошо ведь вышло? — напрашивался на комплименты Асул, пока я вылезал из кабины.

— Хорошо. Только не с первого раза. Надо доводить до автоматизма все манёвры, — объяснил я.

Техсостав принялся неторопливо готовить вертолёт к повторному вылету. Несмотря на палящее солнце, в воздухе стоял гул двигателей и свист винтов. Кто-то выполнял полёт парой, уходя на предельно малой высоте на маршрут. Кто-то, завешанный блоками с НАРами, выполнял отход на полигон.

Вся авиабаза в это жаркое время продолжала работу. А ещё в нескольких ангарах шла кропотливая работа советских специалистов.

Я внимательно посмотрел на один из ангаров, ворота которого были приоткрыты. Именно там для моей группы готовили Ми-28 к полётам.

Пока я размышлял над увиденным и проветривался, сняв куртку лётного комбинезона, Асул продолжал бухтеть.

— Ай, Саша! Ты из нас делаешь этих… ваших Чкаловых. Как там по-вашему… «получи рыбу»? — спросил у меня Асил, протягивая раскрытую ладонь.

— Правильнее будет сказать — «держи краба», — крепко пожал я ему руку.

Обсудив с лейтенантом дальнейшие планы на день и вечер, я пошёл присесть на лавочку под навес. В тени не было прохладней, но когда над головой крыша, проще переносить солнечные лучи.

— Зови родственника, — сказал я Асулу, присев.

— Сейчас!

Асул не успел отойти от меня на несколько шагов, как появился его брат. Лёгкой походкой и в солнцезащитных очках, Джанаб Султан шёл в мою сторону.

— Да, я снова в деле! Я вернулся! Да, я вернулся! — громко пел Джанаб одну из песен австралийской рок-группы.

Собственно, в честь именно этого коллектива и получили близнецы свои прозвища Аси и Диси. Легко и просто запомнить!