Ревизор: возвращение в СССР 32 (СИ) - Винтеркей Серж

Глава 7

Москва. Салон-парикмахерская «Ворожея».

Люба тут же перестала повторять «Векеса», решив, что это выглядит подозрительно, и решила сосредоточиться на чем-то другом. Валерия ловкими движениями колдовала над причёской Любы, а та уставилась на фотографии артисток с красивыми причёсками на стене. Между артистками висел плакат о том, что чаевые унижают и оскорбляют достоинство советского человека.

— Лерочка, а тебя чаевые унижают? — тихо спросила Люба.

— Очень, — прошептала та в ответ, покосившись на пожилую парикмахершу, работавшую с клиенткой в соседнем кресле. — Когда слишком маленькие.

Девушки дружно рассмеялись и Валерия тщательно обрызгала причёску Любы лаком для волос.

— Ну, вот. Красавица! — улыбнулась она ей в зеркало.

— Спасибо, Лерочка! — сунула ей пятёрку в карман халата Люба.

Лера уже привыкла, что сдачу давать не надо, и была этим очень довольна:

— Тебе спасибо. Ну, наконец-то рабочий день закончился…

Люба вышла на улицу, подошла к майору и кокетливо покрутилась перед ним, демонстрируя укладку. Он молча приобнял её и чмокнул в висок, мол, вижу, хороша, но пока не мешай. Она надула губки и села в машину, как они и оговаривали перед операцией, а у самой всё дрожало внутри от волнения…

— Рад был познакомиться, — протянул Василий руку Погашеву. — У меня встреча сейчас… Надо ехать.

— Понимаю, — улыбнулся тот.

Майор сел в машину, а из парикмахерской вышла Голубева, сменившая белый халат на модный бежевый плащик до колена.

— Улыбайся, всё отлично, — проговорил майор. — Ты молодец. Они клюнули.

— Ну, как он тебе? — помахала отъезжающей на машине приятельнице Валерия, приветливо улыбаясь.

— Ты права. Он вовсе не простой студент, — задумчиво проговорил Погашев, перестав улыбаться, как только машина отъехала на достаточное расстояние. — Простачком прикидывается, улыбается только губами, а глаза серьезные.

— Да я вообще первый раз сегодня увидела, чтобы он улыбался, — пожала она плечами.

— Как думаешь, он в монетах царских разбирается золотых?

— В серьгах золотых, точно, разбирается. Купил своей девахе. Правда, она вовсе это не ценит.

— Как часто они приезжают?

— Раза два в неделю.

— На этой неделе уже не приедут, да?

— Кто ж их знает…

— Следующий раз записывай их опять на конец дня. Мол, всё занято, но только ради вас останусь после работы.

— Угу, — кивнула она и взяла его под руку.

Вернулся домой после тренировки, дети уже спали, а жена сидела на кухне с альбомом, карандашами и красками, пытаясь изобразить детскую площадку нашей мечты.

— Ну как, дорогая, получается? — заглянул я ей через плечо.

— Нет, — с несчастным видом ответила она. — Буду Ксюшу просить помочь завтра.

— А на мой взгляд, неплохо у тебя выходит, — заметил я, разглядывая её художества. — Особенно малышовая часть хорошо получилась…

— Всё равно, что-то не то, — расстроенно проговорила Галия.

— Утро вечера мудренее, — решил я не спорить с женой. — Надо отдохнуть и всё получится.

В субботу с самого утра поехали с Ахмадом на рынок. У него было два списка, один от мамы для себя, а второй для Жариковых.

— Поля с Инной созванивались вчера, — ответил он на мой удивлённый взгляд. — Почему бы на их долю не купить продуктов, раз всё равно едем сегодня к ним?

— Действительно, — улыбнулся я. — Хорошо, когда семья большая и все друг за друга держаться.

Мы затарились и поспешили домой. К одиннадцати мне надо успеть на завод «Полёт», а то ученики мои будут ждать.

Трасса Москва-Брянск.

Андриянов выехал пораньше, чтобы было время в Святославле собрать побольше информации про Галию и её мужа. Всю дорогу он продумывал легенду, с которой появится перед матерью Галии Ивлевой. Друг детства по своим милицейским каналам пробил и её адрес тоже.

Сильно врать ей он не собирался, только в той степени, чтобы повод для его визита выглядел правдоподобно.

Приехав в Святославль, он доехал до площади Ленина в самом центре и вышел из машины размяться и спросить, как проехать на Госпитальную улицу. Доброжелательные святославцы тут же устроили консилиум, куда ему с площади Ленина сворачивать, к больнице или в противоположную сторону.

— Ты скажи, мил человек, что там должно быть? А мы тебе скажем, куда тебе ехать, — предложил словоохотливый дедок.

— Что там должно быть? Дом жилой, — пожал плечами Андриянов.

— А какой, — снисходительно заулыбались люди вокруг. — Свой или многоквартирный?

— Если квартира двенадцать, — развёл руками он. — Это многоквартирный дом?

— Да, — тут же уверенно ответил дедок. — Это тебе, мил человек, туда, мимо бани.

Проехав всего несколько домов, он нашёл нужный ему дом и чертыхнулся. Дольше выяснял, где это, чем ехал!

Поднявшись на третий этаж, он позвонил в звонок квартиры двенадцать.

— Открыто! — почти сразу услышал он женский голос.

И что, «открыто»? — неуверенно взялся за дверную ручку Андриянов. — Можно заходить, что ли?

Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в квартиру. В прихожей никого не было, играло радио.

— Кто там? Проходите! — услышал он, сделал несколько шагов и остановился в нерешительности.

— Мне бы Оксану Евгеньевну! — громко произнёс он.

Тут же рядом, как джин из ниоткуда, материализовалась женщина.

— Ой, а я думала, это мои пришли, — хихикнула она. — Здравствуйте…

Она с любопытством разглядывала его, а он её.

Хороша мама была в юности, — подумал он и улыбнулся. — Руки в муке, что-то готовит…

— Прошу прощения, что нарушил ваши планы. Я приехал к вам специально из Москвы…

— О! Может, чайку? — тут же предложила она.

Он почувствовал, как пустой желудок голосует «за» всем своим естеством, и кивнул.

— Оксана Евгеньевна, — прошёл он за ней следом на кухню. — Меня зовут Антон. Я новый начальник вашей дочери Галии. Наши структуры начинают совместную деятельность и у меня в подчинении оказалось несколько десятков совершенно мне незнакомых людей. А вашей дочери предстоит загранкомандировка в скором времени. Я должен характеристику на неё дать… Понимаете, первая проверка, она самая тщательная… Там внимание всех компетентных органов самое пристальное…

Он сам не понял, как перед ним оказалась тарелка горячего рассольника и толстый ломоть ржаного круглого каравая.

А!.. Почему бы и нет? Так есть хочется, — подумал он, берясь за ложку.

— Сметанки? — предложила хозяйка.

— Угу, — уже не задумываясь, кивнул он.

Оксана сразу оценила и как он одет, и как он, вообще, выглядит.

Какая бородка! — думала она. — Как в кино у французских актеров. Такой ухоженный мужчина… Сразу видно, москвич! Серьёзный, состоявшийся человек!

Наблюдая, с каким аппетитом он смолотил тарелку супа, она опять, не спрашивая, подала ему тарелку вареников с творогом.

Их он уже ел не спеша, смакуя.

— Понимаете, у меня есть доступ к личным делам сотрудников, — продолжил гость. — Но я в полной растерянности… Не сочтите за бестактность с моей стороны… Но я хотел бы поговорить с вами о семье вашей дочери. Я начал изучать её личное дело с целью познакомиться с сотрудником, прежде, чем написать ей рекомендацию для органов, но у меня столько вопросов появилось!

Какой мужчина! — восхищенно думала Оксана. — Вежливый, непривередливый! А аппетит какой у него хороший! Вон, уже и вареники все съел…

— И что же за вопросы у вас появились? — села она напротив него.

— Не подумайте, что я сую нос не в свои дела… Поверьте, я не из праздного любопытства… Но как так получилось, что, приехав в Москву меньше двух лет назад, Галия и её восемнадцатилетний, простите, муж уже имеют в Москве четырёхкомнатную квартиру?