В гостях у Рема или разведчик из будущего (СИ) - Птица Алексей

— Но каким образом он это сделает?

— Пока мы не знаем. В Германии царит какое-то мракобесие. Людендорф с помощью лояльных для себя издательств и типографий забрасывает всю Германию листовками, в которых доказывает, что немцы потерпели поражение в войне потому, что принадлежат к протестантской церкви. И теперь немецкому народу следует обратиться к древним немецким богам и основать новую религию, только в этом случае Германия сможет сохранить военную мощь! Дальше, Людендорф высказывает придумки, что Папа римский сможет договориться с большевиками, и они захватят весь мир и сотрут Германию с лица земли.

— Это же бред!

— Согласен! Бред! Но резидентура активно об этом докладывает. Вот, можете полюбоваться, — Трилиссер потянул за ручку выдвижной ящик стола и, выудив из него пару газет, передал их Самсонову.

Новоиспечённый резидент, взял их в руки и внимательно ознакомился.

— Действительно, так и есть.

— Да, в Германии творится много интересного. То же общество Туле, основанное в 1918 в Мюнхене неким доктором Рудольфом фон Зеботтендорфом. Весьма интересный субъект, кстати.

— Да, я слышал о нём и в курсе многих событий, что происходили вокруг него.

— Отлично, тогда расскажите мне, откуда появился Гитлер и кто его, в сущности, поставил во главе партии?

— Ну, вы слишком много от меня хотите, Михаил Абрамович! Мне известно не больше, чем вам, и то в общих чертах. Но я внимательно слежу за событиями в Германии и, кроме того, работал там некоторое время.

— Знаю и внимательно вас слушаю.

— Гитлера чуть ли не за руку привёл некий Юлиус Штрайхер. Хотя, возможно, что к этому приложили руку либо Альфред Розенберг или Дитрих Эккартиз этого самого общества Туле. А так вы правы, первым в череде этих нелепых событий оказалось именно общество Туле, и Людендорф явно тоже имеет к нему опосредованное отношение. Они, как раз и пропагандируют возвращение к древнегерманским истокам и образ сурового тевтонского рыцаря. Казалось бы — это противоречит друг другу, но они берут из этих образов то, что им нужно и лепят нового идола. Впрочем, чему тут удивляться. Сумрачный немецкий разум, всегда ищет выход в чём-то подобном. Возвращаются к своим тёмным корням, так сказать. Это моё мнение.

— Так и есть, Николай Григорьевич, вот только они не ограничиваются обыкновенной болтовнёй. Благодаря таким вот обществам, которые не что иное, как военные ложи, офицеры рейхсвера смогли подавить революцию в Германии и утопить в крови рабочих всякую надежду на интернациональную и коммунистическую общность всего мира!

— Да-да, я слышал о том. Это всё бывшие подчинённые Людендорфа и Гиндебурга. Генералы Россбах, Фаупель, Пфеффер и Эпп возглавили добровольческие офицерские корпуса и подавили восстание в Руре, после чего низложили Баварскую советскую республику. Не помогли и матросы.

— Ну, им было проще это сделать, чем нашим белогвардейцам, ведь на нашей стороне оказались латышские стрелки и многие офицеры царской армии, в том числе и поляки по происхождению. Кроме того, их рейхсвер не разбежался по домам делить землю.

— Да, Михаил Абрамович, вы, несомненно, правы.

— Продолжайте, Николай Григорьевич!

— Так вот, насколько мне известно, нынешняя НСДАП сформирована из нескольких партий, что были соединены воедино. Это масонское общество Туле, Немецкий рабочий союз, основанный Карлом Харрером, и Немецкая социалистическая партия, возглавляемая Гансом Грассингером.

— Ммм, согласен. Вы, действительно много знаете и работаете в правильном направлении, а значит, справитесь. Вы уверены, что добьётесь большего в качестве нашего резидента в Берлине?

— Да!

— Хорошо, я так и предполагал. Возьмите вот эти документы и изучите их, а также, по приезду в Берлин внимательно ознакомьтесь с деятельностью этого самого общества Туле. Насколько я знаю, в посольстве сделана соответствующая подборка по этому закрытому обществу. Они собрали множество газет и журналов этой организации, а также газеты «Мюнхенский обозреватель», который сейчас называется «Народный обозреватель». В нём много интересных статей, изучите их, чтобы понимать саму природу немецкого социал-фашизма.

— Я так и сделаю.

— Ну, что же, думаю, что пары дней на подготовку всего необходимого здесь будет достаточно, и вас ждёт Берлин! Покупку билетов планируйте на самое ближайшее время, через неделю вы должны быть уже на месте.

— Михаил Абрамович, мне может не хватить двух суток, ведь предстоит изучить множество материалов.

— А вы запоминайте, Николай Григорьевич, запоминайте. В поезде у вас будет время, чтобы их вспомнить и полностью осмыслить, там и отдохнёте. Дорога дальняя, времени много, успеете и отдохнуть, и осмыслить полученную информацию.

— Я понял, я так и сделаю, Михаил Абрамович.

— Ну, тогда жду в скором времени ваших шифрованных депеш.

— Всенепременно.

— Вы свободны.

Самсонов встал и вышел из кабинета, забрав с собою папку с документами. Последующие два дня прошли в немыслимой чехарде, в ходе которой он пытался объять необъятное. Разобравшись с текущими делами, он купил билеты на поезд. Поезд шёл до Варшавы, в ней ему предстояло пересесть на другой, что уже шёл до Берлина, как раз, за неделю и уложится.

Конечно, можно было поехать и морем, но Самсонов не любил морскую качку и всегда отвратительно чувствовал себя на борту любого морского судна, из-за чего всячески избегал морских путешествий. Видимо, об этом знал и Трилиссер.

Незаметно подошёл день отъезда, и вот он уже находится в купе поезда на Варшаву. Вагон медленно тронулся, паровоз дал короткий гудок и стал постепенно разгоняться, покидая железнодорожный вокзал. Мимо начали проноситься станционные сооружения, потом показались дома, различные постройки, поезд выбрался за пределы Москвы и, разогнавшись до максимальной скорости, помчался вперёд.

Дробно перестукивали колёса, настраивая на задумчивый лад, за окнами мелькали убогие домишки крестьян и бараки рабочих. Постепенно стемнело и всё погрузилось в темноту. Редко-редко проносились огни одинокого полустанка и тут же исчезали далеко позади, навевая вселенскую грусть. Самсонов вздохнул и стал готовиться отдыхать.

Во время поездки он настраивался на работу, ведя неспешную беседу со своим коллегой по работе, что ехал с ним в одном купе. Поговорив еще немного «ни о чём», Николай Григорьевич решил, что утро вечера мудренее, и лёг спать, желая проснуться уже в Варшаве. Этому, правда, не суждено было сбыться, ведь поезд так быстро не мог двигаться.

В Варшаву они приехали только через двое суток. Выйдя на перрон, он купил билет и пересел в другой поезд, под бдительным присмотром офицера польской полиции. Путь в этот раз оказался недолгим, и вскоре он въезжал в столицу Веймарской республики. Берлин встретил его прохладой несмотря на то, что уже наступил конец июня.

Машина из советского диппредставительства уже ждала на вокзале. Добравшись на ней до посольства, он сразу погрузился в дела, которых оказалось очень много. Тут пересекалась и официальная его деятельность, и разведывательная. Время шло, Самсонов вникал и собирал нужные ему сведенья, заодно и организовывал работу агентуры. Вся она проходила под номерами, начинавшимися с заглавной буквы «А», например: — А-229.

Но не вся резидентура оказалась подчинена ему. О некоторых агентах он не знал ничего или знал весьма мало, только номер и сведенья, на которых этот агент специализировался. Между тем в Германии политическая обстановка существенно обострилась и требовала тщательного анализа.

Дошло дело и до немецкой периодической печати. Самым интересным оказался седьмой номер журнала «Руны» от 21 июля 1918 года, где доктор Зеботтендорф отвечает на наскоки местных масонских лож, что были опубликованы в «Баварском курьере» ранее.

Если кратко, то текст этой статьи, гласил: — «Что отличает германские ложи от масонства, так это наше мировоззрение. Мы рассматриваем мир — окружающую среду — как детище человека. Масоны говорят, что человек суть продукт обстоятельств. Мы не признаём никакого интернационального братства, только интересы нации, мы не признаём всеобщего братства людей, только братство по крови. Мы хотим быть свободными, но не свободой стадного животного, а свободой долга. Мы ненавидим избитый лозунг о равенстве. В борьбе рождается всё сущее, в равенстве — гибнет. Мы воспринимаем равенство как равенство долга. В наших обрядах нет ничего общего с масонством, хитро возведённым к закону Моисееву. Мы владеем железным мечом и железным молотом и возводим немецкий Хальгад. Мы аристократы, мы хотим каждого осознающего свою национальную принадлежность немца сделать благородным — тогда мы станем все равны. Так мы понимаем наше равенство».