Археолог: заветный ключ (СИ) - Рудин Алекс

От Женьки я узнал, что раскоп возле собора заложили, надеясь найти древнюю вечевую площадь новгородцев. Профессор Ясин опирался на летописи, которые утверждали, что в течение многих веков новгородское вече собиралось либо в кремле, возле Святой Софии, либо здесь — возле церкви Николая Чудотворца. Много позже церковь стала собором, но вечевая площадь перед ней служила местом сбора новгородцев до самого правления Ивана Третьего.

— И как успехи? — поинтересовался я, утирая пот со лба рукавом рубахи.

— Пока никак, — вздохнула Женька. — Николай Лаврентьевич очень расстроен. Нет, находок много, и все очень интересные. Но доказательств того, что вече собиралось здесь, мы пока не нашли.

Работы на раскопе продолжались до трёх часов дня. После этого часть ребят шла на Волхов — купаться, другие расходились по домам, чтобы утром, к восьми часам опять вернуться на раскоп.

Инструменты оставляли тут же — в пристройке собора, которая запиралась на большой висячий замок. Ключ от замка, разумеется, был у Женьки.

Сама Женька после работ на раскопе, а иногда и вместо них до самого вечера возилась с берестяными грамотами в камеральной лаборатории.

Ровно в три часа я откатил тачку в пристройку и закинул за спину тяжёлый рюкзак.

— Идём со мной, — скомандовала Женька, дёргая меня за рукав. — поселю тебя в общежитие и выдам талоны на питание. После ужина у тебя лекция, не забыл?

— Не забыл, — улыбнулся я.

Монах снова сидел на ступеньках собора. Он как будто бы и не уходил никуда. Но теперь рядом с ним стояла наполовину пустая бутылка молока, а прямо на ступеньках лежал надломленный дешёвый батон из муки второго сорта.

В пыли перед ступеньками валялись хлебные крошки, возле которых бойко прыгали встрёпанные воробьи.

— Он всегда здесь сидит? — спросил я Женьку.

Женька быстро поглядела на монаха.

— Ага. Сидит, и ни с кем не разговаривает. Странный какой-то.

За неделю мы с Женькой здорово подружились. Моя короткая лекция о древних пруссах её впечатлила до того, что девушка даже согласилась после работы сходить со мной на пляж. И теперь мы лежали на солнышке, и я чувствовал тепло Женькиного плеча.

— Хочешь вечером со мной? — предложила она.

— Куда? — не понял я.

— Посмотреть грамоты. Часть я уже перевела на современный язык.

— Конечно, — с удовольствием согласился я.

В прошлой жизни археологические находки в Новгороде как-то прошли мимо меня. А тут такая возможность наверстать упущенное.

Женька подтянула стройные ноги и, как бы невзначай, плотнее прижалась плечом ко мне.

Июль 1240-го года. Великий Новгород — Ладога — Ижора

— Умно поступил, княже, что не стал спорить с посадником, — одобрительно сказал Гаврила Олексич, миновав мост.

Александр даже не повернул голову, рассеянно щурясь на купола церквей Торговой стороны.

— Прикажи конюхам подготовить всех коней, какие есть, — ответил он, не поворачивая головы. — Пеших ратников посадим на лошадей — так быстрее доберёмся до Ладоги. Отправь вперёд надёжных людей с известием. Пусть ладожский воевода готовит войско.

Гаврила Олексич мгновение подумал и одобрительно кивнул.

— Знаешь, кто из бояр приведёт свои дружины? — спросил Александр.

— Миша Иванкич и Сбыслав Якунович, — не задумываясь, ответил воевода. — Может, и ещё кто, у кого владения по Неве и Ижоре.

— Хорошо. Сейчас отправь дружинников предупредить, чтобы все были на конях. К Ладоге пойдём быстро.

Гаврила Олексич молча ткнул пятками кожаных сапог в конские бока. Поравнялся с дружинниками и отдал короткую команду. Двое отделились от княжеской пятёрки, круто завернули коней и поскакали обратно в Новгород.

Выступили под утро. Александр едва успел пару часов поспать под тревожным взглядом молодой жены.

— Не беспокойся, — коротко сказал он ей. — Шведы нас не ждут, одолеем.

— А правда, что их пять тысяч? — широко распахнув серые глаза, спросила Саша.

Александр пожал плечами.

— Лазутчики говорят, что так.

Думать об этом ему не хотелось. Княжеская дружина вместе с боярскими отрядами Миши и Сбыслава не дотягивала и до тысячи человек. А сколько воинов сможет собрать ладожский воевода, Александр не знал.

Гонцы в Ладогу уже отправлены. Скакать им туда два дня. Войско будет добираться на конях на день дольше, да ещё день отдыха в Ладоге. Должен воевода успеть собрать людей, должен. Если будет, кого собирать. Если не решит поставленный Новгородом боярин, что безопаснее отсидеться за крепостными стенами.

Александр тряхнул головой, отгоняя тяжёлые мысли. Обнял жену, почувствовал, как дрожат её плечи. Поцеловал и решительно вышел во двор, где уже ожидала дружина. Вскочил в седло и поскакал впереди войска вдоль сонного тёмного Волхова.

Войско, растянувшись длинной змеёй, двигалось вдоль высокого берега. Дорога между Новгородом и Ладогой была наезжена, по пути попадалось немало деревень. Жители в этих местах промышляли охотой и рыбной ловлей, сеяли рожь, ячмень и лён. Да ещё подрабатывали тем, что проводили торговые караваны через грозные и шумные волховские пороги.

Низкие башни Ладожской крепости увидели только к вечеру третьего дня. Воевода Онуфрий сам вышел навстречу, низко поклонился Александру.

— Спасибо, что прибыл на подмогу, княже! У меня уж и войско собрано, стрелки на стенах караулят день и ночь.

Александр с трудом соскочил с коня. Сегодня выступили на рассвете, едва солнце выглянуло из-за еловых верхушек, и весь день гнали рысью.

Воевода перехватил повод коня, придвинулся ближе.

— Лазутчики с Вороньего мыса донесли, что два шведских корабля крутились возле устья Волхова, — тревожно прошептал он на ухо князю. — Видать, высматривали, как войти в реку.

Это было именно то, чего Александр ждал и опасался. Он сердцем чувствовал, что пятитысячное шведское войско не усидит на Неве и непременно попробует захватить Ладогу.

Александр оглянулся на новгородских бояр. Первый день он тревожился — согласятся ли Миша и Сбыслав с его решением атаковать шведов. И вечером, возле походного костра переговорил с боярами напрямую.

К его облегчению, оба боярина словно ждали этого разговора и сразу же согласились с князем.

— Нечего нам в Ладоге сидеть, — прямо сказал Сбыслав. — За это время шведы все ижорские деревни разорят. Дань не соберём потом. А подступят всем войском к Ладоге, и возьмут в осаду — так и там не отсидимся. Придётся бросать крепость, а после отбивать большой кровью.

— Шведы того и ждут, что мы в крепости запрёмся, — поддержал Сбыслава Миша. — Если б они только Неву хотели запереть — то не пришли бы таким войском. Командуй, княже, выступать к Ижоре, а мы поддержим.

И теперь Александр коротко передал боярам слова воеводы. Миша и Сбыслав только кивнули и поскакали каждый к своей дружине — устраивать ратников на ночлег в Ладожском посаде.

— Сколько у тебя войск? — спросил Александр ладожского воеводу.

— Сотни четыре конных наберу, — виновато развёл руками Онуфрий. — Больше нет. Ну, пеших ещё с пять сотен.

— Пеших не надо, — отказался князь. — Оставь их под надёжным началом защищать крепость. А конные чтобы завтра утром были готовы выступить.

— Понял, княже! — склонил голову воевода.

Только один день дал Александр на то, чтобы перековать захромавших по дороге лошадей и отдохнуть ратникам. А на рассвете полуторатысячное новгородское войско выступило по лесным тропам к Неве, в обход топкого озёрного берега.

Глава 8

Июль 1970-го года. Великий Новгород

— Жалко его, — негромко сказала Женька, держа меня за руку.

Она искоса глядела на старого монаха, который опять сидел на ступеньках собора.

Монах неторопливо ел булку, собирая крошки в подставленную к бороде ладонь. Изредка он бросал крошки птицам, которые теснились возле его ног. Брал бутылку молока, делал несколько глотков и снова принимался за булку.