Дебют четырех коней. 1946-1947 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич
Переброс дополнительных частей с Белорусского направления сумел затормозить темпы наступления красной армии. Ко Львову удалось выйти только 15 июля, а к границе танкисты 19 танковой дивизии пробились только 21-ого.
В целом результаты летнего наступления были расценены Ставкой как неудовлетворительные. Несмотря на то, что красная армия с боями освободила почти четыреста километров советской территории, решительного разгрома не получилось. Моделю удалось спасти костяк армии, и, по сравнению с зимним успехом, это наступление выглядело бледно.
Получив нагоняй из Москвы, командиры фронтов, уже подспудно начавшие конкурировать между собой за будущее звание «главного маршала победы», в начале августа попробовали организовать еще одно наступление, однако его результат оказался еще более скромным чем до этого.
За целый следующий месяц непрерывных боев советские войска смогли продвинуться на запад еще 150-200 километров. 25 августа был взят Люблин и на этом стало очевидно, что войска нуждаются в отдыхе, пополнении и подтягивании отставших тыловых частей. Попытка прорыва к Варшаве, которая бы поставила в угрожаемое положение всю группу армий «Б» провалилась. Манштейн — главный пожарный генерал вермахта — с набранными буквально поштучно танками удачно контратаковал части первой гвардейской танковой армии и остановил ее продвижение примерно в пятидесяти километрах от города.
Всего за три месяца непрерывных боев красная армия потеряла убитыми раненными и пропавшими без вести почти 600 тысяч человек. Были большие потери в танках и другой технике, которые вот так сходу возместить оказалось достаточно затруднительно. К концу августа личный состав передовых подразделений сократился на 50%, а количество техники составляло не более 30% от штатного расписания.
Потери вермахта оказались примерно сравнимыми. Порядка двухсот пятидесяти тысяч убитых, четырехсот тысяч раненных и ста двадцати тысяч пропавших без вести, из которых порядка семидесяти тысяч человек попали в итоге в советский плен.
Очередное тяжелое поражение вынудило Берлин начать эвакуацию войск из Северной Африки, где они до этого достаточно успешно отбивали удары американо-французского союза, а также вновь начать искать возможности для дипломатического решения сложившейся ситуации.
Подход советских войск к Варшаве стал триггером еще для одного события. Думая, что вермахт получил смертельное ранение и окончательно потерял способность к сопротивлению, собранные в Варшаве бойцы Армии Крайовой, курируемой из Лондона, подняли восстание в надежде добыть себе таким образом независимость. Получилось, однако, совсем иначе.
Интерлюдия 2
Генерал-губернаторство, Варшава, сентябрь-декабрь 1946 года
По обломкам кирпичной кладки пробежала полоса мелких фонтанчиков, выбивающих из спеченной когда-то глины мелкую пыль и бросая ее в глаза засевших за баррикадой людей. Ян перемогался, выглянул из-за укрытия и, выставив в щель дуло своего пистолета-пулемета — британский СТЕН всегда славился тем, что его можно собрать в любой мастерской чуть ли не на коленке, — дал в сторону укрывшегося дальше по улице противника короткую на три патрона очередь. Так, только чтобы продемонстрировать свое присутствие тут и отбить желание слишком уж наглеть.
— Мариуш, — не оборачиваясь крикнул Ян своему соседу справа, — как с патронами?
— Плохо, Ян, плохо, — последовал ответ. — Полтора магазина. Сорок патронов. Граната еще есть.
— Граната и меня есть, — тихо пробормотал Ян. Гранату, однако он мысленно уже оставлял для себя. Так чтобы наверняка, и хорошо бы забрать с собой кого-нибудь, попадать в плен к немцам после всего произошедшего желания не было совершенно. Ничего хорошего восставших в плену не ждало.
— Что там пулемет? — Ради пулемета Ян уже обернулся к возящемуся с железкой подчиненному. Один из немногих захваченных в самом начале восстания MG-42 был настоящим столпом обороны конкретно на этой позиции и его потеря могла кончиться для поляков плачевно.
— Нормально, — Войтек радостно улыбнулся и махнул рукой. — Просто нужно было почистить хорошенько, наша плевалка просто перетрудилась и требует заботы о себе.
— Хорошо, — кивнул десятник и инстинктивно втянул голову в плечи — звук крупнокалиберного снаряда, пролетающего над головой, сложно с чем-то спутать. На этот раз немецкий «чемодан» был отправлен не по их душу. Где-то в тылу хорошенько грюкнуло, на такие мелочи как подпрыгивающая от взрывов земля тут уже никто внимание не обращал. Привыкли, — а как все бодро начиналось…
Восстание в Варшаве, начавшееся 1 сентября — символично в день начала войны, подразумевалось, что отсюда стартует восстановление Польши как независимого государства — действительно по началу протекало достаточно удачно. Залогом этой удачи стал переход на сторону восставших отдельной польской легкопехотной бригады, пары чешских батальонов и кое-каких частей, сформированных из русских коллаборантов. Польское правительство в Лондоне и лично премьер-министр Черчилль гарантировали всем участникам восстания заступничество перед накатывающей с востока красной лавиной, которая, казалось, вот-вот сметет остатки немецкого сопротивления и вторгнется на территорию самой Германии. Слово британцев многим казалось достаточно веским аргументом, тем более что в ином случае ничего кроме виселицы их с приходом красных все равно не ожидало.
Переход относительно организованных частей на сторону восставших позволил последним с самого начала добиться немалых успехов. Они сумели захватить Варшавский коммутационный узел, оставив немцев на некоторое время без связи, взять под контроль кое-какие склады с оружием — в основном правда легким стрелковым еще старого польского производства — и даже взять штурмом резиденцию коменданта города, оставив разрозненные немецкие части в Варшаве на короткий промежуток времени без общего управления.
Обилие оружия — кроме захваченных немецких складов у подпольщиков оказалось немело английского вооружения неизвестными тропами попавшего в бывшую столицу независимой Польши — позволило в первые дни поднять дух восставших на небывалый уровень и даже привлечь в свои ряды не мало простых горожан, поверивших было в скорое освобождение. Население Варшавы к осени 1946 сократилось где-то до 650-700 тысяч человек и нет ничего удивительного, что общие силы восставших на пике удалось довести аж до 65 тысяч бойцов.
Тем не менее, в руках немцев остался железнодорожный узел, а попытка зацепиться за Прагу и вовсе полностью провалилась. Отступая на левый берег восставшие подорвали пару мостов, что в общем-то кроме морального удовлетворения им ничего принести не могло.
Ян осторожно высунулся из-за горы битого кирпича — более-менее надежная защита от стрелкового оружия, но появление у атакующих чего-то более тяжелого означало бы для обороняющих баррикаду достаточно быструю гибель, — с той стороны от позиции к позиции перебегали одетые в странную отличающуюся от традиционной немецкой «фельграу» форму.
— Мусульманский легион, — пробормотал Ян и сплюнул в отвращении на землю. Попытался сплюнуть: перемешанная с кирпичной пылью вязкая слюна вместо этого повисла соплей на подбородке. Ян просто вытер ее рукавом шинели и продолжил наблюдение. Раздался одиночный выстрел — очередной перебегающий «подкопченный» боец вермахта нелепо вскинул руки и упал на землю. — Отлично!
Настроение десятника враз приподнялось и даже ожидаемая атака уже не так сильно заставляла дрожать поджилки. В конце концов, они уже все давно считали себя покойниками, так что какая разница чуть раньше или чуть позже.
Немцы на начало восстания отреагировали максимально резко. К Варшаве были переброшены все расположенные в генерал-губернаторстве охранные части — СС хоть и расформировали, но грязную работу все равно кто-то делать должен был — набранные из швали со всей Европы. И не только Европы, двухлетнее пребывание немцев в Африке и на ближнем востоке сказалось и тут. За это время им удалось навербовать не много не мало почти полмиллиона местных, у которых зачастую просто не было другого варианта выжить. Альтернативой службе на Третий Рейх буквально за пайку была мучительная смерть от голода. Впрочем, нужно понимать какого качества это были подразделения, если туда набирали буквально всех. С другой стороны, какая разница, кого бросать на пулеметы, а заканчивающийся в Германии мобилизационный потенциал заставлял немецких генералов изворачиваться и находить резервы в неочевидных местах.
