Простой советский спасатель 3 (СИ) - Буров Дмитрий

Вот только на ночь травматологическое отдание, как и все другие на любом этаже в корпусе, запираются на замок, ключи хранятся у дежурного врача, запасные у старшей медсестры. Я очень сомневаюсь, что Василиса Тимофеевна кого-нибудь пустила в свои владения среди ночи, да еще и в палату к больному разрешила зайти.

Остается одно: крыса на этаже. И, скорей всего, прямо сейчас спит на соседней койке. Мстительная такая тварь. Мало его, видимо, в жизни били, вот и сейчас напрашивается.

Я оглянулся на соседа, по-прежнему сопящего в кровати. Мужичонка скукожился под легким одеялом, свернувшись калачиком, и сладко спал, периодически всхрапывая и что-то бормоча типа и дергая головой. Видать, сон нехороший снился. И что мне теперь делать? Если его не прижать чем-то крепким и желательно под дых, начнет отпираться.

Я поднялся, подошел к койке и застыл, разглядывая урода сверху вниз. Оглянулся на двери, обнаружил, что они плотно прикрыты и присел на корточки возле его тумбочки. Осторожно, стараясь не скрипнуть дверцей и не разбудить (пока) спящего красавца заглянул внутрь.

Потрепанные карты, кружки-ложки-тарелка, грязная бутылка кефира, огрызок яблока, рассыпанные шкорки от семечек. Одним словом свинарник. Вздохнул и протянул руку поглубже. А вот и находка! Мои пальцы нащупали краешек бумаги, потянул и вытащил старую схему города. Ну, кто бы сомневался, повелся на карту и таинственные значки, придурок.

Я поднялся, спрятал карту в карман, развернулся к спящему вору и задумался, что же мне с ним сделать, чтобы не покалечить, но при этом выбить информацию о том, куда он дел архив.

Вздохнул, взял стул, подпер ручку дверей, вернулся, взял с соседней кровати подушку, наклонился и прижал её к лицу мужичка. Времени на доверительные беседы у меня просто напросто не было. Как говорил наш армейский старшина: кто испуган, того легко победить.

Мужик задергался, попытался вырваться, но я держал крепко, контролируя процесс чтобы не убить нечаянно. Затем отшвырнул подушку, быстро схватил его за плачи, рывком поднял его с кровати, стащил, втащил в простенок между двумя кроватными спинками, прижал к стене, ногой пододвинул одну кровать, запирая крысу в ловушку.

Задыхающийся дядя даже не дергался в моих руках, болтаясь как… хм… оторванный хвост. Выкатив глаза, мужичок хрипел, вцепившись в мои кисти. Я же крепко сжимал его за шею, но так, чтобы не оставить следов, и улыбался.

— Пу-у-у-с-с-сти… с-с-су-у-у-к-а-а…— просипел мужик, бешено вращая глазами.

— Ай-яй-яй, ругаться нехорошо, — еще шире улыбнулся я и чуть крепче сжал костлявое горло.

Под моими ладонями дернулся кадык. Я полностью осознавал что делаю, так сказать, хладнокровно применял тяжелую артиллерию из своего богатого арсенала. Юность у меня была богатая на приключения и драки. Сам никого не начинал, но и от отморозков не бегал. А вот таких вот… крысенышей, которые все делали исподтишка и при случае с радостью били в спину, не переваривал органически.

Моя жертва задергалась сильнее, злость испарилась и во взгляде мужик теперь явстенно читался испуг. Это хорошо, разговорчивей будет.

— Ну что, продолжим? Или сам скажешь, куда дел бумаги?

— К-к-а-к-и…

Договорить я ему не дал. Слегка приподнял, так чтобы ноги оторвались от пола, и чуть-чуть встряхнул. Голова непонятливого вора дернулась и аккуратно впечаталась в стену.

— Вопрос повторить? — продолжая ласково улыбаться, поинтересовался я.

— С-с-су-к-а-а… пус-с-т…

Я опустил болезного, но не выпустил из захвата.

— Слушай, дядя, у меня мало времени. Где мои вещи?

— Да пошел ты, — выматерился мужик.

Я вздохнул, улыбнулся и тихо пояснил:

— Сейчас буду бить больно и без следов. Ты не смотри что я молодой. У меня учителя хорошие и опыта выбить из тебя правду хватит.

Собственно бить я его не собирался, так, в случае ну совсем уж крайней необходимости для того, чтобы разговорить. Ну а припугнуть — почему бы и нет. Хотя с такой смазливой мордой лица как у моего нынешнего тела на испуг взять сложно. Но, судя по тому, как изменилось выражение физиономии воришки, моя улыбка возымела действие.

— Да выкинул я их, — заверещал он.

— Тихо, дядя, тихо! Не ори, больных разбудишь. А оно нам надо?

Сосед обрадовался, как маленький, даже воздух успел набрать в легкие, чтобы заорать на всю Ивановскую. Да только я снова слегка сжал горло, пережимая кадык.

— Ну чего, ты, в самом деле? А? — ласковым тоном увещевал я. — Куда выкинул? Запамятовал? Так я могу быстро напомнить, хочешь?

— Н-не-т, — этот редиска попытался отрицательно покачать головой, но не сумел. — П-понял я… Пус-сти-и-и… — заскулил гаденыш.

Я разжал руки, но с места не двинулся, по-прежнему держа мужика в клетке из спинок двух кроватей, крепко зажатым со всех сторон.

— Выкинул я их. В мусорный бак за корпусом, — буркнул сосед, растирая шею, и добавил злорадно. — Баки в шесть утра забирают, так что иди, ищи… щенок!

Каюсь, не сдержался, вполсилы засадил под дых. Дядя застонал и согнулся пополам. Я подхватил его подмышки, дотащил до кровати, уложил и укрыл одеялом.

— Отдыхай, дядя. И не рыпайся. Вякнешь кому-то — убью, — пригрозил я и выскочил из палаты, торопясь вниз.

Контейнеры с мусором я отыскал быстро, потоптался возле них, огляделся по сторонам, обреченно вздохнул и полез в первый искать архив. Однако, утро бывает добрым! Мне невероятно повезло, не пришлось расковыривать половину ящика, чтобы отыскать пропажу. Видимо сосед выкидывал бумаги ночью сразу после того как я вырубился и до того момента. Как отделение заперли на ночь. Сумка лежала сверху и от нее даже не сильно воняло.

Другой вопрос: что теперь с ней делать? Оставлять в палате нельзя, это урод опять что-нибудь учудит. Не удивлюсь, если сожжет на этот раз лишь бы посильнее ударить. Прятать под подушки, когда сплю, и весь день таскаться с архивом в обнимку на процедуры и в туалет? Такое себе решение.

Есть, конечно, слабая надежда на то что меня сегодня выпишут, но интуиция ухмылялась и утверждала обратное: после пожара и моей пропажи на несколько часов как минимум еще на сутки оставят как максимум на всю неделю. И это еще менты не в курсе, что я вернулся. Им же тоже меня необходимо опросить, насколько я понимаю как непосредственного участника событий.

Остаются два варианта: сгонять на автовокзал и спрятать документы в камеру хранения, или договориться с Василисой Тимофеевной и отдать ей папки на передержку в сестринскую. Вечером, если Лена сегодня придет, попросить девушку унести домой и спрятать у себя.

Идея показалась мне хорошей, но когда я вернулся в отделение, то сообразил: Василиса скоро сменится, и договариваться нужно с новой старшей медсестрой. Не факт что я с ней уже знаком. Но чем черт не шутит.

— Ну, ты посмотри на него! Опять шляется где-то!

Вернуться незамеченным не удалось, Василиса Тимофеевна уже обходила свои владения.

— Я на пять минут, — улыбнулся я, включая все свое очарование. — Василиса… Тимофеевна, помощь нужна.

— И что же тебе нужно, сынок? Дополнительный укол, желательно снотворного, чтобы ты, наконец, угомонился?

Ну, насчет сынка медсестра погорячилась. Всего-то лет на десять старше меня нынешнего, примерно как Нина. Ох, ты ж, ешкин-картошкин, какой сегодня день недели-то? Чуть не забыл про свое первое жгучее приключение и про новое свидание! Черт! А и правда, какое сегодня день недели? Ладно, потом посчитаю.

— Ну, сынок из меня такое себе… удовольствие, — добавив в голос намек, наигранно возмутился я. — А вот помощь и правда нужна.

— Чего тебе, говори уже, — вздохнула старшая смены, занимая пост и доставая какие-то журналы.

— Василиса Тимофеевна, сосед у меня по палате странный какой-то, не нравится он мне, а у меня вот, — я показал сумку с папками. — Наследство, так сказать. Как бы не спер.

— Да кому оно нужно, такое наследство, — бросив взгляд на слегка испачканную сумку, хмыкнула Василиса. — От меня-то ты что хочешь?