Георгий Савицкий - Поле боя - Арктика
Вслед за головным истребителем-бомбардировщиком шел и ведомый экипаж. Все они, четверо русских летчиков, были уже опытными, закаленными в жестоких воздушных боях ветеранами и управляли они самой совершенной в мире боевой техникой. Вперед! Языки форсажного пламени турбин клокотали огнем в сердцах русских крылатых витязей.
Но американцы тоже решили не уступать. С душераздирающим воем, свистом и грохотом сверхзвуковые самолеты разминулись в считанных метрах один от другого.
Багровая пелена затмевает небо, на тело обрушивается свинцовая тяжесть перегрузок, но Игорь все же заваливает свой истребитель-бомбардировщик на крыло в крутом вираже. И вот уже головная пара F-15SE маячит в прицеле, перечеркнутая светящимся перекрестьем.
Русские самолеты, хоть и были тяжелее американцев, благодаря своей уникальной аэродинамике, совершенной системе управления и мощным двигателям с управляемым вектором тяги выписывали в небе такие траектории, которые были под силу разве что только «летающим тарелкам» пришельцев.
Сверху на него рушится в пике еще один американский истребитель, но на помощь капитану Чайке приходит ведомый. Су-34ПЛ проносится перед самым носом модернизированного американского истребителя, вынуждая того резко погасить скорость и отворотом уйти вниз.
Экипажи двух «Гроулеров» E/A-18G наблюдали за боевым маневрированием с безопасного расстояния, справедливо полагая, что их главный фронт борьбы — радиоэлектроника, тонкие излучения. А осквернять свои подошвы прахом бытия пилоты американских постановщиков помех не спешили.
Что касается еще одного, четвертого «Орла», то его экипаж попросту растерялся в круговерти боя и теперь, потеряв ориентирование, летел в совершенно другом направлении.
Безумный каскад взаимных фигур боевого пилотажа все же привел к тому, что американцы отказались от перехвата русских ударных самолетов. Два Су-34 спикировали к самой воде, отстреливая ложные цели. Кроме этого, экипажи русских самолетов запустили ракеты-ловушки.
Они были сделаны на базе серийных ракет класса «воздух — воздух» большой дальности Р-27ЭР. Но вместо взрывчатки и стержневых поражающих элементов несли генераторы и специальное оборудование, которое имитировало работу «большого» самолета. Такие ракеты могли «обманывать» системы слежения в течение восьмидесяти секунд, а за это время «настоящий», а не «ложный» самолет успевал оторваться от преследования.
Преодолев на малой высоте и на сверхзвуке приличное расстояние, оба русских истребителя-бомбардировщика вышли в район рандеву с подводной лодкой и выполнили посадку. После чего «Северсталь» тут же ушла на глубину.
— Как слетали, ребята? — Вячеслав Славин, как всегда, сам встречал летчиков из боевого вылета.
— Баш на баш, товарищ капитан первого ранга. — Игорь стащил с мокрой от пота головы гермошлем и подшлемник. — Америкосы убрались восвояси, но они вернутся.
— Сейчас всем отдыхать.
— Есть!
Шурик, замотанный простыней, как римский сенатор, развалился в корабельной сауне с банкой ледяного пива. После выматывающего нервы полета летчики были просто обязаны отвлечься, чтобы восстановить душевные и физические силы, поэтому в приказном порядке им давались сутки на отдых. Сейчас четверо летчиков этим и занимались.
— Эх, люблю такую жизнь! Двадцать четыре часа расслабона после пяти часов полета! Можно и пострадать. Эй, Игореха! Хватит дельфина из себя изображать!
— Отстань!
Игорь Чайка самозабвенно плескался в бассейне.
— Ладно, братья-славяне, давайте по крайнему пиву, и пойду я спать.
Из бассейна наконец вылез отфыркивающийся Чайка. И тут же в него полетела банка пива, запущенная хитрым Шуриком. Но реакция у летчика была не хуже, чем у штурмана, да и Игорь уже успел за несколько лет привыкнуть к приколам Друга. Он с хрустом потянул за колечко и сделал хороший глоток янтарного напитка.
— О, реакция есть, дети будут! — оценил скорость друга Шурик.
— Было бы с кем их делать…
Вдоволь напарившись, летчики разошлись по своим каютам. Игорь уснул еще до того, как коснулся щекой подушки, — настолько сильным было нервное напряжение после вылета.
* * *
Разбудило летчиков сообщение по корабельной трансляции — капитан Славин объявил общий сбор командиров боевых частей и групп.
— Что такое? Опять на перехват… — Игорь натянул робу, накинул на плечо ремень портативного дыхательного аппарата и выскочил из каюты.
В центральном посту выяснилось, что радисты атомного подводного крейсера получили радиограмму из Баренцбурга, «столицы» русских владений на Шпицбергене. На одном из нефтяных месторождений, в районе бывшего угольного рудника «Пирамида», у сотрудника случился приступ аппендицита. А из-за плохой погоды корабли и самолеты не могли переправить больного на Большую землю.
— Но ведь у нас не госпитальное судно, — резонно возразил кто-то из офицеров.
— Да, но помочь мы обязаны, тем более что нам и так нужно доставить в Баренцбург необходимые грузы.
— А у них что, там больницы нет? — спросил судовой врач Григорий Семенович Левченко, опытный специалист, обошедший на разных атомных подлодках весь земной шар, и не один раз.
— Да у них врач только неделю как с Большой земли прилетел после мединститута, опыта — никакого. Вот он и волнуется.
— Как же это так, ведь на Север берут только опытных специалистов, прошедших «огонь и воду»? — удивился корабельный врач, который действительно прошел многое и был подготовлен еще по старой, советской системе. Требования к медперсоналу подплава предъявлялись жесткие, но и умели они многое, ведь в дальнем походе случалось всякое.
— Док, а то ты не знаешь, как сейчас северные партии комплектуются. Нормальных специалистов днем с огнем не сыщешь, даже за большие деньги. Захотелось пареньку романтики, вот и впихнули на Шпицберген.
— Ну, блин…
— Вот-вот. Так что сейчас мы идем к острову Западный Шпицберген, туда нам меньше суток ходу. Но обращаю ваше внимание на то, что со стороны Норвегии, под юрисдикцией которой находится архипелаг, могут быть серьезные провокации. Это все же страна блока НАТО, и сейчас она ведет особенно агрессивную политику, связанную с арктической экспансией. Поэтому по кораблю объявляется высокий уровень боевой готовности.
«Северсталь» величаво шла по Ис-фьорду в надводном положении, на мостике вахтенный офицер осматривал в бинокль близкий берег. Несмотря на свое огромное, в пятьдесят тысяч тонн, водоизмещение, подводные лодки проекта 941 «Акула», к которому принадлежала и «Северсталь», могли заходить в неглубокие бухты и швартоваться у обычных причалов. А все благодаря огромным объемам балластных цистерн, за которые эти лодки получили на флоте неофициальное название «водовозы».
Крейсер «Северсталь» подавлял своими размерами. Подводные лодки выглядят не так внушительно, как надводные корабли, у них нет массивных орудийных башен или внушительных пусковых установок противокорабельных ракет. Над палубой не вздымаются мачты с ажурными решетками локаторных антенн и не трепещут на ветру разноцветные флаги. Весь облик подводной лодки подчинен иному — строгим законам гидродинамики, он обтекаем и строг. Главный и самый важный критерий подводной лодки — скрытность.
Но атомный подводный крейсер проекта 941 «Акула» привлекал взор просто потому, что в нем не было ничего лишнего, он был сверхфункционален и потому красив. Даже его размеры были не самоцелью, но требованием тактико-технических характеристик и условием эффективного боевого применения.
Шедший позади русской атомной субмарины норвежский фрегат «Тур Хейердал» типа «Фритьоф Нансен» по сравнению с атомной громадой «Северстали» казался утлой шаландой. Норвежские моряки благоразумно держались на почтительном расстоянии от русского повелителя глубин.
С атомным подводным крейсером под Андреевским флагом уже не пройдет номер с «выдворением» из территориальных вод, который имел место 25 мая 2008 года. Тогда российское промысловое судно «Микула» зашло в порт Баренцбург, чтобы пополнить припасы. Через некоторое время у его борта появился вертолет норвежской Береговой обороны. «Норвеги» потребовали, чтобы русское судно покинуло их территориальные воды. Капитан «Микулы» заявил, что тем самым норвежская сторона нарушает пункты Парижской конференции, согласно которым порты Шпицбергена открыты для любого судна, ведущего промысел в этих водах. Но норвежцы и слышать об этом не хотели. Позже к вертолету присоединился и норвежский патрульный корабль.
Так как припасы уже были пополнены, капитан «Микулы» не стал заострять ситуацию, и все же ушел из гавани. Но неприветливость, а точнее неприязнь, официальных властей Норвегии чувствовалась очень сильно. И это при том, что рядовые норвежцы относились к русским вполне дружелюбно.
