Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич
— То Петр, а эта рыжая шалава? Ведь если родить, да ребенок выживет, может и уломать братика. Особенно если мальчика.
— Наталья Кирилловна и с ней беседовала, после чего успокоилась, — усмехнулся Василий. — Твой братец, как оказалось, еще в первую ночь все доходчиво объяснил.
— И она согласилась?
— А чего ей не согласиться? Царевич ведь. Прижить от него детей — благое дело. Тем более что он ее полностью на содержание взял и пылинки сдувает.
— Да уж… — покачала головой Софья. — А что еще, кроме дороги он затевает в нынешнем году?
— Ничего особенного. Затевает новую лесопильную мануфактуру в Переславле, купил пороховые мельницы и бумагоделательную мануфактуру на Яузе, стекольный заводик в Измайлово и так далее. Какая‑то совершенно безобидная возня.
— Погоди, — напряглась Софья. — Ведь завод стекольный в Измайлово был казне приписан. Как он его купил?
— Он предложил за него хорошие деньги. А они нам нужны в предстоящем деле. Тем более что заводик был захудалым. Чего бы и не продать? Пусть лучше заводами занимается да дороги с мостами сооружает, чем с нами бодается за право сидеть на престоле. И нам польза и ему занятие.
— Что правда, то правда, — усмехнулась Софья. — Только не нравится мне это все. Не знаю, почему, но не нравиться. Вроде делом хорошим занимается и со мной он вежлив, но… что‑то во всем этом не так. Взгляд у него совершенно не детский. Пугающий.
— Душа моя, так и что с того? Пока он слишком слаб. Бояре на нашей стороне, даже те, что хотели бы Нарышкиных поддержать. Ведь мал еще братик твой, мал. Да вон, с рыжей учудил. Даже союзники Нарышкиных обиделись, так как надеялись, что кого из их рода Петр возьмет в жены. А потом, воинская слава да надежные войска позволят венчать тебя на царство и никто этому уже помешать не сможет.
— Твои уста да Богу в уши, — тяжело вздохнув, произнесла Софья. — Ты уверен, что братец эту рыжую шалаву в жены не возьмет?
— В таком деле нельзя быть абсолютно уверенным, — уклончиво ответил Василий. — Но…
— Тогда вот что, — потерев переносицу, перебила его Софья. — Поговори с боярами. Расскажи им, по секрету, что Петр собирается на этой рыжей жениться, да католичество принять.
— Так она же протестантка, — поправил возлюбленную Василий.
— Скажи, что протестантка. А потом попугай о том, как их веру и интересы будут после этого ущемлять.
— Душа моя, — насторожено спросил Василий. — А ты уверена, что нам нужно все это затевать? Вдруг бояре начнут переживать и сделают чего Анне. Петр ведь не простит. Это он с мануфактурой, да фортами закрыл глаза на то, что мы слегка шалим. Ему и допрашивать не нужно было — так все понял. А с этой рыжей у него любовь. Погоди пару лет. Вот вернусь с победой — тогда и видно будет. А после твоей коронации и подавно. Не спеши. Мы еще свое возьмем. Негоже так рисковать в канун великого дела.
Глава 10
Для обеспечения определенного удобства работы Петру уже на второго год своей обновленной жизни потребовалась личная резиденция. И деревянный дворец, выстроенный еще при Алексее Михайловиче, его отце, был совершенно для такого непригоден. Посему уже в начале лета 1684 года, получив источник стабильных доходов в лице действующей ткацкой мануфактуры, юный царь принялся строить Малый дворец в Преображенском.
Мощные кирпичные стены довольно компактной постройки терялись за внешней эстетикой, близкой к неопалладинизму лорда Берлингтона, напоминая во многом его виллу в Чизвике, которую он должен будет построить только спустя четыре десятилетия. Не копия, конечно, но общий вид и пропорции вполне выдержаны. Разве что использование для покрытия крыши красной глиняной черепицы и внешней облицовки стен из песчаника слегка контрастировало с идеями Берлингтона. Впрочем, при внешней схожести, отличий было немало, но крылись они, прежде всего, в совершенно иной внутренней планировке и обширном подвале с помещениями самого функционального характера.
В общем и в целом, к лету 1687 года строительные работы в целом были завершены, и оставалась только мелочевка внутренней отделки, так что Петр со своей фавориткой и слугами смог съехать в свою новую резиденцию — Малый дворец, стоящий буквально на берегу Яузы. Освободив старый дворец Алексея Михайловича в Преображенском, передавая его полностью в распоряжение мамы. Да и для Федора Юрьевича Ромодановского, проживавшего с ними, тоже места выделили больше. Чай не мальчик в трех комнатах ютиться.
— Поражаюсь я тебе, — произнесла Анна, томно развалившись на мягком диване в комнате отдыха Малого дворца. — Столько всего знаешь, умеешь… — на этом слове она слегка осеклась и покраснела, — а лет меньше, чем мне.
— Хочешь поговорить о легенде, что блуждает по Москве? — Усмехнулся Петр. — Разве в ней не говорится, что я не горю желанием общаться на эту тему?
— Говорится, — кивнула Анна. — Но мне безумно любопытно. Понимаешь, я всегда рядом и вижу, что ты совсем не такой, как все. Совсем. Ты словно из иного мира.
— Тебя распирает любопытство и желание приоткрыть завесу священной тайны? — Спросил Петр, внимательно смотря в глаза своей возлюбленной.
— Мне просто хочется лучше понять тебя, — совершенно серьезно произнесла Анна, твердо и спокойно смотря в глаза. — Ведь я всегда рядом. И чем лучше я тебя знаю, понимаю, тем больше будет пользы от моей помощи.
— Разумно, — кивнул царь и взял долгую паузу, рассматривая свою фаворитку. Можно ли ей доверять? Да, их сильная страсть перешла в крепкую любовь, причем сильную и обоюдную. Общий ребенок. Но что дальше? — Ты помнишь, как поступила моя мама, разболтавшая по секрету всему свету про апостола Петра? Хотя я просил ее помалкивать.
— То есть, то, что я за два года, что мы вместе, ничего лишнего на сторону не сболтнула, для тебя не важна? Или ты не со мной несколько недель перебирал серебро и золото в подвале, не доверяя никому вокруг? А может быть, это не я была в курсе всех твоих сделок и их подноготных? Неужели такая верность для тебя ничего не значит?
— Поверь — все это для меня очень важно. У меня мало верных и преданных людей… тем более таких прекрасных и безукоризненных как ты.
— Тогда что тебя останавливает? — Надула губки Анна. — Ты пойми, я же вижу, что с тобой что‑то не так. Днем и ночью вот уже на протяжении двух лет я рядом. Делю с тобой ложе, дела, жизнь. Я даже жизни без тебя не мыслю и делаю все, чтобы помочь тебе в твоих начинаниях. А потому прекрасно замечаю просто кричащие отличие тебя от всех остальных людей. Ты как будто… я не знаю даже…. Помнишь, ты мне рассказывал легенду о Фаэтоне? Вот. Ты как будто с Фаэтона пришел. Иногда мне кажется, что ты знаешь если не все, то практически все. Совершенно иначе думаешь, причем эта особенность приводит тебя неуклонно к успеху и правильным выводам. — Она тяжело вздохнула и как‑то осела. — Я уже не знаю, что думать. И если ты боишься, что я сболтну чего лишнего, то не говори мне ничего. Если, конечно, считаешь, что будет лучше мне самой все придумать.
— Ну что ты так завелась?
— Ты думаешь, я не знаю, что этот вопрос тебе не хочется обсуждать? Но я уже совершенно извелась, выдумывая себе какие‑то бредни…
— Дело в том, моя любимая и ненаглядная Анечка, что принятие на себя этого секрета возлагает на тебя бремя ответственности совершенно иного порядка. Это мне ты можешь пообещать, а потом по секрету сболтнуть кому в надежде, что я не узнаю. Данная же тайна связана с самыми сокровенными основами мироздания и взыскивать за нее буду не я, совсем не я.
— Апостол Петр? — С серьезным видом спросила Анна.
— Ты все‑таки хочешь все узнать? Готова к тому, что из просто возлюбленной ты окажешься обязана до самого своего вздоха следовать за мной и помогать мне в той миссии, ради которой я тут? И если изменишь, предашь или дашь слабину, то держать ответ будешь перед Всевышним в самом прямом смысле этого слова. Готова?
— Петь, я и так уже это делаю и не мыслю свою жизнь без тебя. Ни сейчас, ни в будущем. Ты меня хочешь испугать уже сделанным мной выбором? — Царь внимательно на нее посмотрел. Глаза в глаза. Сильная, энергичная натура его «рыжей кудряшки» был полна твердости и уверенности. Да и вела она себя эти два года словно дворняжка, подобранная на улице, по сути такой и являясь. Простолюдинка, получившая шанс оказаться рядом с правителем огромной и могущественной державы, которой откровенно завидовали «записные красавицы» тех лет, не понимая, что Петр в ней нашел. Ведь по местным меркам Анна был слишком худа и изящна для красотки. И что удивительно — она все отлично все понимала, отчетливо осознавая, что ее жизнь будет идти буквально на часы после гибели или свержения ее Пети. Хотя, к слову сказать, образование она получила неплохое, так как выросла в семье пусть и не очень состоятельного, но толкового корабела. То есть, и питалась нормально, и поучиться удалось. Чтение, письмо, счет, основы физики, химии и навигации. Для юной девицы столь низкого происхождение в те времена — весьма солидный багаж знаний. Да еще и Петр ее непрестанно учил последние два года математике и финансам, к которым она питала слабость и особый интерес.
