Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий

Поэтому я с облегчением выдохнул, когда понял: добровольно-принудительной высадки на отчётную конференцию можно не опасаться. Как говорится, посидим, обсудим, наметим, расширим, углубим и приступим к работе без суеты и плётки.

— Дорогие коллеги, — торжественно возвестила Юрий Ильич, и я напрягся, сообразив, что сейчас буду официально представлен в качестве учителя Жеребцовской школы. — Позвольте представить вам нашего нового коллегу, учителя, выпускника пединститута, спортсмена, умницу. И я не побоюсь этого слова — героя! Да-да, Егор Александрович, не надо смущаться! — заявил Свиридов в ответ на мой измыленный взгляд.

— Коллеги! Все вы знаете историю с Марией Фёдоровной Беспаловой и её супругом… Так вот, Егор Александрович буквально вытянул с того света Василия Дмитриевича и доставил его жену в больницу!

— Юрий Ильич, доставила скорая, — поправил я воодушевлённого директора.

Но Свиридов только похлопал меня по плечу и продолжил свою рекламную речь в мой адрес. Я нацепил серьёзное выражение на лицо, едва сдерживаясь, чтобы не опустить голову пониже. Геройством вышеперечисленное не считал, потому было очень неловко стоять под перекрёстным огнём самых разных взглядов небольшого коллектива. Но что поделать, директор вещал от души, расписывая мои достоинства согласно старой доброй традиции: хотел как лучше, получилось, как всегда.

— Егор Александрович Зверев окончил Московский институт с отличием! Его приглашали в аспирантуру, но товарищ Зверев решил набраться практического опыта, прежде чем нырнуть в научные дебри. Да-да, Егор Александрович, не смущайтесь, я навёл справки. Ваши преподаватели уважительно о вас отзываются. Говорят, вы были очень активным студентом с принципами, — Юрий Ильич лукаво улыбнулся. — Несомненно, молодая кровь качественно разбавит наше с вами сложившееся житьё-бытьё. Думаю, Егор Александрович с удовольствием поделится новыми знаниями в области педагогики. Молодая гвардия, так сказать, новые идеи, инициативы. Коллеги, поприветствуем нашего нового коллегу. Прошу любить и жаловать — Егор Александрович Зверев, классный руководитель десятого класса, учитель географии…

— Здравствуйте, коллеги, — я не выдержал и прервал пафосную речь директора.

Стоял возле доски, чувствуя, что краснею от смущения. Раздались дружные аплодисменты, и приветственные слова. Коллеги с любопытством на меня поглядывали. Кто-то осторожно, кто-то равнодушно, кое-кто с интересом. Две молодые учительницы примерно одного возраста, до тридцати, не больше, сидевшие за одной партой, что-то шептали друг другу на ушко, поглядывая в мою сторону. При этом девушки мило краснели и хихикали в ладошки.

Как я узнал в процессе обратного представления, Нина Валентиновна Кудрявцева работает в нашей школе пионервожатой и комсоргом. Внешний вид, да и сама фамилия очень подходили девушке. Кудрявая Нина с милыми ямочками на щеках, с копной пшеничных волос задорно встряхивала головой, отчего кудряшки подпрыгивали, придавая девушке своеобразное очарование. И напрочь стирали всю серьёзность, что она время от времени пыталась на себя напустить.

Вера Павловна Дмитриева выглядела как самая настоящая аристократка. Высокая, стройная, с идеальной укладкой, волосок к волоску. Её каштановые короткие волосы даже на мой неопытный взгляд казались шелковыми, руки ухоженными. Каре до плеч, строгий белый воротничок, однотонное платье, сдержанный взгляд. Тем не менее это не мешало Вере Павловне склоняться к подруге и что-то шептать в ответ на её смешливые реплики.

В этой паре именно Вера Павловна главенствовала. Было заметно, как Нина иногда прижимается к плечу подруги, как к старшей, словно в поисках защиты. И как Вера тепло и чуть одобряюще улыбается милой Ниночке.

Как оказалось, товарищ Дмитриева преподавала изобразительное искусство и черчение.

— К тому же наша Вера Павловна ведёт кружок по рисованию, — с гордостью добавил Юрий Ильич и добавил. — И надо отметить, работы ребят имеют успех. Да-да, Егор Александрович, не удивляйтесь! Мы устраиваем школьные выставки для родителей. Лучшие работы вешаем на стенд! — с гордостью закончил директор и откровенно намекнул. — Надеюсь, Егор Александрович, вы присоединитесь к нашей славной традиции.

«И здесь та же песня, — хмыкнул про себя. — Геннадий Анатольевич заманивает кружки вести помимо научной работы, и школьный директор туда же. Почему бы и да, но сначала — втянуться в рабочий процесс», — поставил себе задачу.

— Спасибо, коллеги, за такую тёплую встречу. Очень тронут, — перехватил я инициативу, когда Юрий Ильич закончил представлять коллектив. — И поскольку я совершеннейший новичок, сочту за честь учиться у каждого из вас нелёгкому учительскому мастерству. Перенимать опыт. Понимаю и осознаю, теория и практика суть есть разные вещи. Так что возьмите меня на поруки, дорогие товарищи, и не дайте утонуть в бурной пучине школьной жизни, — шутливо закончил я.

Старая гвардия в лице серьёзных дам-преподавательниц довольно заулыбалась, принимая слова на свой счет. Собственно, на то и был расчёт. Ниночка снова хихикнула, что-то шепнув на ухо подружке. Вера Павловна качнула головой, но Нина Валентиновна, мило покраснев, подняла руку, как примерная ученица, и звонким голоском поинтересовалась:

— Разрешите вопрос, товарищ Зверев?

— Пожалуйста, мне от коллектива скрывать нечего, — добродушно выдал я.

— А вы женаты?

— Нина Валентиновна! — сурово отчеканила дама с короной из косы, разворачиваясь всем корпусом в сторону Кудрявцевой. — Как вам не стыдно!

— А чего стыдного, Тамара Игнатьевна. Жизненный вопрос! — хихикнула девушка.

— Вы советский учитель! И такое мещанство! — покачала головой учительница русского языка и литературы, если я правильно вспомнил.

— Ах, Тамара Игнатьевна, — встряла в разговор сухопарая седовласая женщина с короткой стрижкой седых волос. — Только не заводите свою старую песню о главном. Времена изменились, современные девушки вполне могу себе позволить задать не менее современному юноше откровенный вопрос, — хрипловатый прокуренный голос Валентины Ивановны Дедешко, учительницы физики, звучал чуть язвительно.

Похоже, две дамы давние и хорошие подруги. Не те, которые заклятые, но вечный спор между физиками и лириками налицо.

— Женщину украшает скромность, — отрезала Тамара Игнатьевна.

— Да-да, это когда отсутствуют другие украшения, — ехидно парировала Валентина Ивановна.

Я едва сдерживал смех. Мы переглянулись с молодыми учительницами, в глазах девушек плясали чёртики. Ниночка кусала губы, чтобы не спросить еще чего-нибудь. Я вопросительно приподнял бровь, но Вера Павловна тут же толкнула подругу в бок, и я понял, на сегодня вопросы закончились. Но ошибся.

— Егор Александрович, вы так и не ответили на вопрос, — мило улыбаясь, прощебетала Ниночка.

— Нина Валентиновна! — снова подала возмущённый голос Тамара Игнатьевна.

Но я перебил:

— Не женат, Нина Валентиновна.

— А невеста вас есть?

— Да что ж такое! Юрий Ильич! Это не школа, а дом терпимости какой-то! — возмутилась Тамара Игнатьевна.

— Тома, дорогая моя, мне кажется, или ты никогда не была молодой? — меланхолично уточнила Валентина Ивановна. — Не нервничай, в стране демографический кризис, надо как-то рождаемость повышать.

— Валентина Ивановна! Вместо того, чтобы одёрнуть, вы поддерживаете это пошлый разговор!

— Томочка, милая моя, ну что ты так разволновалась? Молодой человек и сам разберётся, взрослый юноша, москвич. Не обращайте внимания на наше старческое ворчание, Егор Александрович. Но осмелюсь вам предложить перенести знакомство в более удобное место. Не будем задерживать нашего уважаемого Юрия Ильича и коллектив, выясняя подробности вашей личной жизни. Вы согласны, Егор Александрович?

— Более чем, Валентина Ивановна, — улыбнулся я.

Дедешко напоминала мне нашу пожилую учительницу истории из детского дома. София Андреевна была та ещё язва, курила исключительно папиросы и считала, что с нами, детьми, нужно и можно разговаривать как со взрослыми. Но и спрашивать за шалости тоже как со взрослых. Была она строгая, но справедливая. И на каждый праздник приносила конфеты на всех.