Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
Гость стоял неподалеку от входа – высокий, крепкий мужчина лет сорока в знакомой «лазоревой» форме. Три шпалы на петлицах – капитан госбезопасности. Заметив Сергея, посетитель пригляделся и быстро направился в его сторону. Пустельга почувствовал себя неуютно. Этому еще чего надо?
– Вы – майор Пустельга?
– Я…
Сергей вовремя прикусил язык. Пустельга – враг народа Пустельга – во всесоюзном розыске.
– Прошу прощения, товарищ капитан госбезопасности. Обознались!..
– Ах да… – на немолодом, загорелом лице мелькнула улыбка. – Прошу прощения, товарищ Павленко… Разрешите представиться: полковник Фраучи, командир спецотряда ОСНАЗ «Подольск».
Кажется командир грозного спецотряда не собирался арестовывать беглого врага народа.
– Товарищ майор, у меня к вам разговор… Личный…
– Слушаю вас, товарищ полковник!
Мелькнула догадка: они были знакомы раньше. Почему бы и нет?
– Сергей Павлович, на меня возложено некое поручение… – Фраучи замялся. – Трудность в том, что придется говорить о человеке, которого вы, очевидно, не помните…
Сергей сразу же помрачнел. Еще один кусочек его настоящей жизни. Кажется, не самый лучший…
– К сожалению, лишен возможности объяснить вам суть, сам теряюсь в догадках. В общем, речь идет о девушке, ее звали Вера Анатольевна Лапина…
Фамилия ничего не говорила, и Сергей почувствовал себя совсем невесело. Как он должен реагировать? Не спрашивать же: «Я был с ней знаком?»
– В общем, скажу, как есть… Вера Лапина умерла два дня назад. Перед смертью она велела найти вас и передать… Точнее, не так… Она просила, чтобы вы ее простили.
– За что?
Пустельга ожидал всякого, но слова полковника все же поразили.
Тот не спешил с ответом. Достав пачку «Иры», долго выбирал папиросу и, наконец, закурил. Похоже, разговор давался ему нелегко.
– Я уже изъяснял вам, Сергей Павлович, что подробностей не знаю. В последние недели Вера была без сознания, бредила. Вначале мы думали, что старший лейтенант Пустельга – плод ее фантазии. Но три дня назад, за день до ее смерти, мне на глаза случайно попалось объявление о розыске. Наверняка вы изволили догадаться, чье. Остальное было несложно. Увы, что либо пояснить основательнее не могу…
– Постойте! – совсем растерялся Пустельга. – Товарищ полковник! Я же действительно ничего не помню. Помогите мне… Пожалуйста!..
Фраучи вновь не стал торопиться с ответом. Было заметно, что он колеблется.
– Хорошо… – недокуренная папироса улетела в сторону. – Факты таковы: старшего лейтенанта Пустельгу разыскивают за измену родине, шпионаж, а также… по подозрению в убийстве актрисы Камерного театра Веры Анатольевны Лапиной…
Почему-то Сергей не удивился. Чернявый Карабаев намекал на нечто подобное. Но что за чушь?
– Из слов Веры я понял, что ее использовали, дабы вас скомпрометировать. Она не могла себе простить… Однако же обязан добавить, что действовала она по сути в бессознательном состоянии, не ведая…
И вновь Сергей не удивился.
– Товарищ полковник! Меня обвинили в убийстве, но ведь Вера Лапина умерла два дня назад!
Фраучи кивнул:
– Вы меня поняли. Тогда, в ноябре, ее не убили – но сотворили нечто худшее. Насколько я понял, с вами тоже…
Сергей кивнул. Все ясно – болезнь, открытая молодым земским врачом! Бессознательное состояние…
– У нее была болезнь Воронина?
– Да… Ей ввели ВРТ в очень большой дозе. Организм не выдержал, хотя, быть может… – полковник на секунду он замолчал, – сие и к лучшему. Как я понял, Вера искала у вас защиты, и вы ей помогли. Посему она считала себя предательницей. Жаль, что она не потеряла память! И еще… Мне кажется, вы были ей не совсем безразличны…
Сергей не знал, что ответить. Да и надо ли?
– Спасибо, товарищ полковник! Ее… Веру Анатольевну… не в чем обвинять. Я ведь и сам не помню, что было со мной.
Фраучи кивнул:
– ВРТ, сия микстура адова, действует по-разному, но губит всех. Вы отделались легко. Пока, по крайней мере.
Сам Пустельга думал иначе. Впрочем, «пока» звучало достаточно многозначительно.
– Извините, товарищ полковник, вы врач?
– В некотором роде, – на бледных губах Фраучи мелькнула горькая улыбка. – Скажем так – имею опыт. Сейчас ваш организм быстро меняется: кровь, функции питания, нервная система. Через пару месяцев наступит кризис. К счастью, в этой больнице неплохие специалисты… Ну, желаю всего наилучшего!
Полковник приложил руку к фуражке и быстро зашагал к воротам. Сергея долго смотрел ему вслед. Все стало понятнее. Мозаика складывалась, камешек к камешку, но рисунок выходил слишком скверным…
Когда стемнело, Пустельга надел форму, поправил складки на гимнастерке и решительно вышел в коридор. Караульные у палаты номер сорок три покосились на неизвестно откуда взявшегося майора и, не особо торопясь, стали по стойке «смирно». Сергей прошел в конец коридора, где обычно находился дежурный. Заметив Пустельгу, тот вскочил. Белый халат не мог скрыть военной выправки. Оставалось показать удостоверение и потребовать ключи от балконных решеток.
…Ключи, разбросанные Сорок Третьим по двору, искали два дня. Зрелище Сергею весьма понравилось…
Как Пустельга и думал, форма вкупе с удостоверением сработали безотказно. Дежурный открыл стеклянную витрину и выдал нужную связку. Поблагодарив, Сергей велел дежурному быть на месте и никому не докладывать. Возражений не последовало.
В палате Сорок Третьего неярко горел синий ночник. Пустельга осторожно постучал. Ночник погас, через мгновение балконная дверь открылась.
– Украли ключи? – Орловский крепко пожал Сергею руку и остановился в нерешительности. – Пригласил бы вас к себе…
– Не стоит.
– Пожалуй, – зэк плотно закрыл дверь, вдохнув прохладный ночной воздух. – Весна, гражданин майор!
Тут он заметил форму, лицо его дернулось в усмешке. Пустельга поспешил поведать об эпопее с ключами. Орловский кивнул:
– Все гениальное просто. Спасибо что зашли, а то я уже скучать начал. Сидишь, как в камере… Кстати, гражданин Сорок Первый, что с нашим врачом?
– С Любовью Леонтьевной? – Сергей наивно моргнул. – Говорят, пропала. С чего бы это?
Симпатичная длинноносая девушка действительно исчезла из больницы. Шум начался немалый, даже товарищ Иванов был обеспокоен.
– Ай-ай-ай, проморгали! И за что вам паек дают? А я вот сижу и думаю, что бы еще сделать для родной власти и ее славных органов?
Пустельга кивнул:
– Можете, Юрий Петрович.
Усмешка мгновенно погасла, сменившись недоверчивой гримасой.
– Бомбу предложите с балкона кинуть, гражданин майор?
Зэк ему не верил, но выбора не было.
– С бомбой подождем. Для начала выслушайте, только не перебивайте…
Орловский подумал, кивнул и достал папиросы. Сергей, не выдержав, тоже закурил. Предстояло рассказать все, с того январского дня, когда он очнулся в ленинградском госпитале. Ему казалось, что придется говорить долго, много часов, но история вышла всего на три папиросы. Зэк слушал, не поворачивая головы, внешне никак не реагируя.
– Все? – поинтересовался он, когда Пустельга закончил.
– Вроде…
– Артамонова… Нет, не помню. Все из головы вышибли! Сергей Павлович, вы сами видели мои… документы?
– Удостоверение, выписка из приказа, фотографии, – кивнул Пустельга. – Все подлинное, но я заметил… Там нет послужного списка, кроме того в приказе не сказано, что вы имели какое-то звание до майорского. Просто: Орловскому Юрию Петровичу присвоить…
– Так-так… – оживился зэк. – Значит, все-таки липа?
– Не совсем. Как я понял, вас каким-то образом использовали в операции на Якше. Туда вас повезли в форме сотрудника НКВД, чтобы не возникало лишних вопросов. Одно дело зэк на секретном объекте, совсем другое – очередной «малиновый». Так часто делается, а заодно можно скомпрометировать человека. А насчет остального… Операция, насколько я знаю, закончилась полным провалом, вы попали сюда…
– Точно! – хмыкнул Сорок Третий. – Ни черта у вас не вышло!
– У них, – тихо поправил Сергей, – у них не вышло…
Орловский удивленно поглядел на своего собеседника.
– Хорошо, Сергей Павлович. У них не вышло. С вами, ясное дело, поступили по-скотски, чего и следовало ожидать. Черт вас понес в ГПУ!
Пустельга пожал плечами.
– Вы – сын генерала, Юрий Петрович, я сын рабочего-большевика.
– Уели! – зэк негромко рассмеялся. – Что-то во мне классовая непримиримость разыгралась… Рефлексировать не стоит, меня больше интересует ближайшее будущее. Значит, думаете, что после этой… операции вы, я и Артамонова пойдем на распыл?
Пустельга кивнул. Зэк хмыкнул и поглядел вниз:
– Не стерегут? По всем правилам провокации, вы должны предложить побег. Птица-тройка, верные друзья с мушкетами, укромный домик среди леса…
