Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)
— Ага. И господин де Шатофьер с господином Альбре, как я понимаю, направились в покои Фернандо — проверить, нет ли там графа?
— Думаю, да.
Некоторое время они молча ожидали возвращения Эрнана и Гастона. Бланка протянула Филиппу руку, и он сжал ее в своей руке. Маргарита кусала губы и глубоко дышала носом. Фернандо тупо глядел себе под ноги.
— Кузина, — первой отозвалась Бланка. — Что ты думаешь делать с Рикардом?
— Ничего.
— Как это ничего.
— А вот так. Он сам себя достаточно наказал… Бланка, прошу тебя, не будем говорить о Рикарде.
Она снова умолкли и молчали так до прихода Эрнана. Тот явился один, без Гастона.
— А где кузен Альбре? — первым делом осведомилась Маргарита.
— Я велел ему от вашего имени поднять на ноги гарнизон и прочесать весь замок и его окрестности. Граф Бискайский не мог далеко уйти.
— Вы его упустили?
— Да, мы пришли слишком поздно.
— Но хоть что-нибудь обнаружили?
— О да, моя принцесса. Мы много чего обнаружили… то бишь кого. Но обо всем по порядку. — Он бухнулся на диван рядом с Фернандо и похлопал его по плечу. — Боюсь, приятель, ваш сообщник здорово подставил вас.
— Как это понимать? — спросила Бланка.
— Сейчас объясню, сударыня. Но прежде всего — чем закончилась ваша беседа с княжной? Если я не ошибаюсь, ей ровным счетом ничего не известно.
— Ошибаетесь, граф. Она кое-что знает.
— Вот как! И что же?
Бланка бросила на брата испепеляющий взгляд.
— Оказывается, Фернандо, вместе с иезуитами, готовит покушение на жизнь Альфонсо. Они разработали план его отравления.
— Черти полосатые? — выругался Филипп.
— Господи Иисусе! — бледнея от ужаса, произнес Симон.
Маргарита пробормотала что-то насчет Пречистой Девы Памплонской, наградив ее весьма нелестными эпитетами.
— Это правда… кузен? — спросила она у Фернандо, с трудом выговорив последнее слово.
— Я не собираюсь комментировать слова этой сучки, — злобно огрызнулся тот, неизвестно, кого имея в виду — Бланку или Жоанну.
Филипп встал с кресла, подошел к Фернандо и наотмашь ударил его по лицу.
— Это тебе за сучку, — спокойно произнес он и возвратился на свое место.
Фернандо было вскочил на ноги, но Эрнан тут же толкнул его обратно на диван.
— Все в порядке, приятель, не петушитесь. В дальнейшем, чтобы не утруждать Филиппа, я буду сам давать вашему высочеству по светлейшей образине за каждое бранное слово в присутствии дам… Итак, моя принцесса, — повернулся он к Бланке. — Прошу вас, продолжайте. Княжне известны какие-нибудь детали заговора?
— Нет. Это все, что она узнала от брата.
Фернандо снова подхватился.
— От БРАТА?! — в неописуемом ужасе вскричал он. — Так это он сам рассказал ей! Она ничего не подслушала!
Эрнан опять усадил его и испытующе посмотрел ему в глаза.
— Ну? Теперь вы поняли, монсеньор, как жестоко вас надул ваш же сообщник? Может быть, начнем понемногу раскалываться?
Однако Фернандо плотно сжал губы и промолчал.
— Ладно, — сказал Эрнан. — Госпожа Бланка, у меня к вам еще один вопрос. Вы, случайно, не спрашивали у княжны, когда брат поведал ей о заговоре дона Фернандо?
— На следующий день после вашего приезда.
— Так, так, так. Ясненько. И как же он преподнес ей свой рассказ?
— Дескать, Фернандо доверился ему, рассчитывая на поддержку, но он не намерен впутываться в это грязное дело и собирается убедить Фернандо отказаться от своих планов.
— И, конечно же, взял с нее слово молчать?
— Да. Александр сказал, что покушение намечено аж на ноябрь, и если к концу празднеств ему не удастся отговорить Фернандо, он сам сообщит обо всем Альфонсо.
— И княжна поверила ему?
— Ну, разумеется! Вы просто не знаете Жоанну — она так доверчива.
— И кроме того, — добавила Маргарита, — Жоанна явно преувеличивает достоинства брата, приписывает ему какие-то несуществующие добродетели… Не все, хватит об этом. Теперь ваш через рассказывать, господин де Шатофьер. Что вы обнаружили в покоях Фернандо? Есть ли у вас объяснение всему происходящему?
— Да, пожалуй, есть. Но я попрошу у вас, сударыни, еще минуту на размышления. Мне нужно согласовать новые факты с моими предположениями и кое-что уточнить для себя. — Поскольку дамы не возражали, Эрнан немного помолчал, собираясь с мыслями, затем заговорил: — По-моему, все сходится. Более того, рассказ госпожи Бланки и реакция на него дона Фернандо позволяют мне уже не предполагать, но утверждать. Итак, не подлежит никакому сомнению, что дон Фернандо сговорился с Инморте убить своего брата, чтобы занять его место на престоле. Несомненно также и то, что он поведал графу Бискайскому о своих планах.
— Но зачем? — спросила Маргарита.
— Зачем? — повторил Эрнан, вопросительно глядя на Бланку. — Если я не ошибаюсь, дон Фернандо, хоть и редкостный интриган, человек, в сущности, наивный, не отличается особым умом и не умеет держать язык за зубами.
Бланка кивнула.
— Это не лестная, но очень меткая характеристика, господин граф. Фернандо таков. Разумеется, он не стал бы поверять свои тайны первому встречному, но они с Александром сдружились еще в прошлом году в Толедо…
— И я подозреваю, — добавил Филипп, — что граф Бискайский также и соратник Фернандо по тайному братству иезуитов.
— Как же так? — недоуменно отозвался Симон. — Ведь они оба женатые. Как они могут быть иезуитами?
Бланка и Маргарита одновременно взглянули на него — одна с изумлением, другая с умилением.
— Будь здесь Гастон, — улыбаясь, произнес Филипп, — он бы сказал: «И за кого только я выдал свою единственную сестру!»
Бланка взяла Симона за руку и терпеливо объяснила:
— Филипп просто-напросто имел в виду, что как и мой брат Фернандо, мой муж каким-то образом связан с Инморте.
— И это очень существенно, — отметил Эрнан. — В противном случае, моя теория окажется несостоятельной. Впрочем, я уверен, что не ошибаюсь; таким типам, как граф Бискайский, прямая дорога в соратники Инморте. И кстати. Габриель де Шеверни рассказывал мне, что когда Хайме де Барейро вызвал графа на поединок, у того было такое удивленное выражение лица, точно он не мог поверить своим глазам: дескать, как же так, друг Хайме хочет сразиться со мной! А граф де Барейро, по моему мнению, просто выбрал себе самого слабого противника, чтобы без особого труда победить его и занять его место… Ай! Ладно, перехожу к делу. Итак, дон Фернандо прибыл в Памплону в тот же день, когда прибыли мы, и тут же похвастался графу Бискайскому, что месяца через три он станет королем Кастилии и Леона.
Бланка устремила на брата такой пронзительный взгляд, что тот весь съежился.
— А на следующий день, — между тем продолжал Эрнан, — граф пригласил дона Фернандо прогуляться с ним на ристалище и там сообщил ему, что княжна Жоанна якобы подслушала их вчерашний разговор и теперь угрожает разоблачением. Она, мол, требует, чтобы дон Фернандо сознался во всем дону Альфонсо, и дает ему время на размышление — предположительно, до окончания празднеств…
— Постойте, — перебила его Бланка, не отводя глаз от побледневшего, как полотно, Фернандо. — Держу пари, что вы правы в своих догадках. Но с чего вы взяли, что этот разговор состоялся на следующий день и именно на ристалище?
— И к тому же разговаривали они на арабском, вернее, на мавританском языке, — с важной миной добавил Шатофьер. — Однако все предпринятые ими меры предосторожности не помогли им, ибо в шатре, возле которого они вели столь милую беседу и который они считали пустым, находился человек, достаточно хорошо знающий арабский язык, чтобы понять, о чем они говорят.
— И это были вы?!
— Да, я. К сожалению, тогда я как раз вздремнул и не слышал начала их разговора. Первое, что я разобрал, проснувшись, было: «Она должна умереть, хочешь ты этого или нет. Я уже вынес ей смертный приговор.» Так сказал дон Фернандо.
— Но ведь там его не было! — озадаченно произнес Симон. — Там были граф Бискайский и виконт Иверо.
— Молчи, Симон! — щелкнул пальцами Филипп. — Молчи. Кажется, я понял, в чем дело.
Эрнан виновато склонил голову.
— Друзья мои, должен вам покаяться: я ошибся. Я был слишком самоуверен, слишком убежден в своей правоте, в своей непогрешимости, и эта моя ошибка едва не привела к роковым последствиям. Мне страшно подумать, что случилось бы, выбери граф Бискайский на роль козла отпущения не виконта Иверо, а кого-нибудь другого. Это будет мне уроком на всю жизнь проверять, перепроверять и еще перепроверять, Я не распознал беседовавших по голосам, и не только потому, что еще не был с ними знаком. Плотные стенки шатра, арабский язык, на котором они говорили с грехом пополам, чмокая и хрюкая, расстояние, наконец, — все это не позволило мне определить индивидуальные особенности их голосов. Содержание разговора заставило меня уверовать, что это были Александр Бискайский и Рикард Иверо, но я был просто обязан проверить свою догадку, расспросив рабочих на ристалище, слуг во дворце… Увы, я этого не сделал. Несколько услышанных мною фраз прямо таки заворожили меня, и я не видел никакой необходимости искать дополнительные подтверждения тому, что (видите ли!) и так было для меня яснее ясного. Вы только послушайте, о чем они говорили дальше! Граф Бискайский: «Боюсь, мне придется смириться с этим.» Дон Фернандо: «Тем более, что она поступила с тобой по-свински…»
