Сергей Соболев - Скриптер
Сотник с трудом поборол желание чихнуть. Воздух, который он сейчас вдыхает, настоян на жирной копоти, резком запахе окалины, пороховой вони и сдобрен наждачной пылью и мельчайшей кирпичной крошкой. Очень похоже на то, что еще совсем недавно в этом самом месте, в этом квартале шел жестокий бой… Он знал по рассказам ветеранов спецподразделения, в котором служил до перехода в Спецотдел, что именно так обстояли дела в Грозном — и когда брали его в первый раз, в новогоднюю ночь на девяносто пятый, и во время второго штурма спустя пять лет. От этой висящей в воздухе взвеси уже через несколько суток воспаляются глаза и трескаются губы; кожа поначалу покрывается жирной маслянистой пленкой, но затем быстро высыхает, превращаясь в тонкий пересушенный пергамент…
Городской квартал, в котором они оказались, выглядит примерно так, как выглядели развалины Грозного в районе площади Минутка. И во многом так, — как бы ни жутко это было видеть, понимать, воспринимать — как выглядели переходящие из рук в руки разрушенные, руинированные кварталы окраин и городского центра Севастополя или Сталинграда в самый пик боев за эти города с иноземными захватчиками.
Холодно, стыло… изо рта вырывается пар при дыхании.
Сотник поднял очки на лоб. Запрокинул голову вверх. Небо над ними низкое, тяжелое, темное, с багровыми прожилками, страшное; оно раскроено, расчерчено там и сям пунктирами трассеров; местами подсвечено сполохами пожаров и быстро тонущими в дыме — или в морозной дымке — возносящимися от земли, вспухающими то и дело, разноцветными шарами сигнальных ракет… Ледяное дыхание ветра, стужа; мороз под тридцать.
С той стороны, где расположились — распластались на покрытой ледяной коркой земле — остальные двое, послышался быстрый шепот:
— Эй… Сотник!.. Видишь кого-нибудь? Людей наблюдаешь?
Валерий повернул голову в ту сторону, откуда слышались звуки интенсивной пальбы. Очагов сражения, судя по тому, что он слышал и видел, было несколько. Имеется в виду, именно поблизости от того места, где они оказались. Поскольку звуки стрельбы, а, временами, даже и уханье пушек — из самоходок стреляют? из танков садят? — слышались и из более отдаленных мест…
Довольно интенсивный, судя по этим звукам, бой идет в одном из соседних кварталов — в той стороне, где Тверской бульвар. Также отчетливо слышны звуки выстрелов и резкие, отдающиеся эхом вдоль переулка, хлопки взрывов с другой стороны, отделенной от них чем-то вроде баррикады, Там, где темнеет башня расположенного близ самой мэрии комплекса «Усадьба-центр», — она, кажется, лишилась стеклянного навершия — видны какие-то всполохи; в оконных провалах там и сям пульсируют дымные язычки — кто-то ведет огонь из самого этого здания, кто-то обстреливает оттуда невидимые Сотнику цели.
— Пока никого не вижу, Николай… — шепотом отозвался он. — Но дело обстоит хреново!.. Стреляют, кажется, повсюду!
— Сам вижу!.. И слышу — тоже.
— Что дальше?
В этот момент подал голос Редактор.
— Сотник, — приглушенно произнес он, — вы узнаете местность?
— Не совсем… то есть, да… Но это мало походит на привычный вид!
— Мы сейчас находимся в Вознесенском?
— Так точно. Но квартал выглядит так…
— Как? — спросил редактор.
— Так, словно мы попали в Сталинград!.. — жарким шепотом произнес Николай. — Похоже, тут были жестокие бои!..
— А здание Гильдии?
— Разрушено, — одновременно сказали Сотник и Николай.
— От него ничего не осталось, — добавил личный телохранитель Павла Алексеевича, повернув голову в ту сторону, где располагалось хорошо знакомое ему строение. — Соседние здания стоят… хотя уцелели только коробки! А вот нашего офиса, нашего здания, как и не было!..
«Повезло, — подумал про себя Павел Алексеевич, — что в самый последний момент выбрал для перехода не здание самой Гильдии, а эту точку в переулке, где обычно дежурит — дежурила — машина спецслужбистов…»
Он и сам не знал, что с ними тремя произошло бы, «десантируйся» они там, именно в той точке пространства, где стоит — стоял в том времени, откуда они сюда явились — реконструированный особняк, в котором находится штаб-квартира Гильдии редакторов. Возможно, они точно так же, как и сейчас, вывалились бы из перехода в переулок, сам вид которого ужасает и потрясает. А может быть, ничего бы не добились, ничего бы не увидели. Или же — такое тоже нельзя исключить — сами бы пропали с концами, не смогли бы вернуться обратно в рубку Ближней дачи…
Николай извлек из кармана куртки портативную «моторолу». Размотал провод с гарнитурой; надел на голову поверх черной вязанной шапочки, вставил микродинамик в ушную раковину. Убедившись, что рация настроена на дежурный канал Спецотдела, и что звук подается не на динамик, а в наушник, включил ее.
В наушнике слышался треск, сопровождаемый — как фон — низким гулом.
— Центральная! — полушепотом произнес он. — Ответьте Третьему посту!
Сотник извлек сначала сотовый (точно также поступил и Редактор). Уже вскоре подтвердились худшие опасения: сотовая связь — не работает!..
Вернув мобильник в кармашек куртки, Валерий надел гарнитуру и включил портативную рацию. Настроился на спецволну Дежурной части столичного ГУВД.
Обычно на этой частоте ведутся интенсивные переговоры… Но не в этот раз, не сейчас — в наушнике слышны лишь треск, слышны лишь какие-то шорохи на фоне низкого неприятного звука.
Ни на одной из полицейских волн не было слышно переговоров; никто не отзывался на их вызовы.
Сотник спрятал портативную рацию в кармашек разгрузки. Прежде, чем запахнуть полы этой «пуленепробиваемой» куртки, закрепив липучки и манжеты, достал из другого кармашка фонарь, снабженный светофильтром. Включил его; направил узкий подсиненный луч на некий предмет, или холмик, — он виден под стеной, там, где в мирное время был тротуар. Именно об него, об этот предмет, или же заледенелую кочку, он споткнулся, когда выбрался первым из «перехода»…
Кружочек синего света выхватил из темноты… сжатую в кулак руку!.. Луч фонаря на мгновение дрогнул. Потом двинулся дальше… вдоль согнутой неестественно, как будто даже вывихнутой или сломанной руки к предплечью. А затем осветил обращенное к небу, стянутое смертной маской, заледеневшее, — как будто даже покрытое полупрозрачной глазурью — но все равно хорошо различимое человеческое лицо…
Это был совсем юноша лет восемнадцати или около того. На нем джинсы и кожаная утепленная куртка, поверх которой закреплена «разгрузка». В «лифчике», тоже смерзшемся, как и одежда на этом парне, как и он сам, нет ни одного запасного рожка. Убит он или же замерз — сразу и не определишь…
Но сколь бы жутко, сколь бы страшно не выглядела та местность, в которой они оказались, нужно действовать! Цель прежняя: необходимо в ограниченных временных рамках разведать обстановку, собрать максимум информации о происходящих здесь и сейчас событиях.
— Николай, я снимаюс ь, — притишенным голосом сказал Сотник. — Посмотрю, что в этой коробке, которая у меня за спиной!
— Добро! — отозвался напарник. — Мы пока останемся здесь.
— Валерий, нам нужна информация, — подал реплику Редактор. — Я попытаюсь открыть «экран»… А вы поищите кого-нибудь из… из местных!..
— Добро! — прошептал Сотник. — Если что… если не найдется «мирняка»… то прихвачу языка.
Он приподнялся… И тут же замер; показалось, что неподалеку, где-то в развалинах, прозвучала приглушенная человеческая речь.
Из провала окна второго этажа прозвучал чей-то громкий окрик:
— Эй, вы!.. А ну лечь всем мордой вниз!!! Учтите, вы у нас на мушке!!!
Валерий медленно — чтобы не спровоцировать неизвестных на открытие огня — поднял левую руку. Тем самым показывая, что он слышал прозвучавшую только что команду, что он готов подчиниться. Затем опустился на землю, положив «хеклер» между собой и тем, кто уже никогда не оживет, не подаст голос — мертвым парнем в пустой разгрузке.
В других условиях, при других обстоятельствах, Сотник поступил бы так, как «в школе учили». Запустил бы очередь из «хеклера» на голос; а следом метнулся бы под защиту стены.
Еще пара-тройка секунд, и была бы сорвана с разгрузки «эфка». Чеку долой, гранату в проем второго этажа!.. а сам — рывком вперед вдоль стены!.. И в первый же проем — сначала выпустив и туда пару очередей из автомата, а еще лучше — еще один «цитрус»!..
Ну а там… дальше уже по ситуации.
Валерий был уверен, что точно так же действовал бы и Николай. Они ведь оба прошли одну школу, они оба — изначально — подготовленные сотрудники спецподразделений (и лишь затем, получив необходимые навыки, обретя опыт, в том числе, и реальный боевой опыт, сменили место службы, были отобраны в Спецотдел).
