Бойфренд для Цесаревны (СИ) - Ростов Олег

— Почему же ты тогда своего родного языка не знаешь?

— Во-первых, мой родной язык, это русский. Мои предки выходцы из Российской империи. Во-вторых, я бы знал испанский, но меня маленького вывезли из Аргентины. Вот и всё. Но президент Риверос сказал, что он подтвердит моё аргентинское гражданство. Ну а раз я аргентинец, тогда сам бог велел, владеть тут всем, что принадлежало моим предкам, причём заметь, не было украдено, а было построено ими. А вот вы все и ты персонально именно воры, раз хотели украсть чужое. Логично? Логично. Поэтому не будем лохматить бабушку. — Это выражение я сказал впервые. Алекс посмотрел на меня удивлённо.

— Как это, лохматить бабушку? — Спросил он.

— Лохматить бабушку, Алекс, в буквальном смысле этого слова, заниматься сексом с древней старухой, которая к этому делу уже абсолютно не пригодна. В переносном смысле, заниматься беспонтовым, то есть бесполезным делом, отклоняться от истины, врать как сивый мерин, пороть чушь, гнать откровенную лажу и туфту. Но ты, Алекс скажешь слово в слово, именно лохматить бабушку.

Алекс перевёл дословно. Анархист смотрел на меня шокировано. Ответил, что он не лохматил свою бабушку, а очень её любил. Парни из РОЗы услышав мои пояснения, ржали, как кони. Фрэнк начал у них интересоваться. Ему объяснили. Сначала он сам на меня недоумённо смотрел, потом до него дошло. Он тоже заржал. После повторил по-русски:

— Лохматьить бабюшька? — Я кивнул. Он опять заржал. Показал мне большой палец. Я взглянул на анархиста.

— Нет, гражданин мучачос, ты именно лохматишь тут бабушку, говоря о том, что надо всё взять и поделить. Чтобы кто был никем, тот стал всем. Поверь, такое не бывает. Если ты никто, то никем и останешься. А доставшееся на халяву добро просто банально пропьёшь или спустишь на гулящих баб. Поверь, это уже проверено и не раз. И вообще, у нас в России очень не любят революциЁнеров. И без разницы какой ты революциЁнер, анархист, социалист, коммунист, онанист… Не, это из другой оперы, короче какой бы ты не был ист, но не любят в России вас до полного безобразия. И я тоже. Знаешь почему? — Он отрицательно качнул головой. — Потому, что не только хотите всех ограбить, обокрасть, отнять, поделить, экспроприировать и прочее, но так же потому, что вся ваша поганя шобла и шайка, хотите убить одну молодую, жизнерадостную и прекрасную женщину, которую я очень люблю. Её Императорское Величество, Романову Ольгу Николаевну. Бывшую Цесаревну, а сейчас Императрицу Всероссийскую. Я за неё вам, уродам, всем глотки перегрызу. Да, я тот самый Самарин, которого вам не удалось убить. Теперь настал мой черёд прийти за вами, упыри.

В этот момент из рудника стали выводить рабочих. Все они были грязные, в лохмотьях. У многих на лице и телах побои. Я взглянул на анархиста-социалиста.

— Значит всё должно быть по справедливости? А чего тогда рабочие в таком виде?

— Они не хотели работать на революцию.

— То есть, за бесплатно? Скажи мне, а для чего или вернее для кого эта революция делается?

— Для народа.

— А они, это не народ?

— Они предатели. — Похоже полностью конченный революциЁнер.

— С тобой всё ясно, как и с остальными. Ли, эти мне не нужны. — Я смотрел ему в глаза.

— Что, совсем не нужны?

— Нет. Ни в каком качестве. Посадят их в тюрьму, сбегут. Пусть не все, но кто-то и опять начнут тут партизанить и прочая ахинея. А оно мне не надо. Да и для остальных будет хорошим уроком, что моё трогать нельзя, если хочешь жить.

— Понял. Приказ ясен.

Повстанцев угнали куда-то за административные здания. Вскоре оттуда послышались выстрелы. Фрэнк, глядя на меня, кивнул. Наверное, это было слишком жёстко. Но вот только меня тоже гоняли эти революциЁнеры по джунглям жёстко и попадись я им, был бы давно мёртвым. И их совершенно не мучала бы совесть. Ибо, как давно известно, у профессиональных революциЁнеров совести нет априори. Как и моральных тормозов. Ну а раз у них нет, значит и у меня, по отношению к ним её тоже не будет.

Потом целый день разбирались с рабочими. Вызвали на рудник медиков. Кого-то пришлось отправить в больницы. Для этого дополнительно вызвали ещё один транспортный вертолёт…

Ольга, завершив разговор с Самариным, положила сотовый на стол. Посидела задумавшись, при этом постукивая наманикюренными коготками по столешнице. Потом подняла трубку стационарного телефона.

— Алё, Алексей Николаевич, зайдите ко мне. — Положила трубку. Через пару минут в кабинет постучались. Зашла секретарь, фрейлина Её Величества.

— Ваше Императорское Величество, к Вам шеф Отдельного Корпуса Жандармов, генерал Березин.

— Просите.

В кабинет к юной Императрице зашёл Алексей Николаевич. Генерала он получил недавно. Щёлкнул каблуками и кивнул.

— Ваше Императорское Величество…

— Полно, генерал. Проходи, крестный, присаживайся. — Ольга подождала пока шеф Отдельного Корпуса Жандармов не сел напротив неё. — Дядь Лёш, скажи мне… — Ольга испытывающе смотрела в глаза Березину. — Кто заказал убийство Андрея? И я не хочу услышать, что Вам ничего не известно. Вам известно. Это я знаю очень хорошо.

Генерал кивнул. Положил на стол папку, которую принёс с собой.

— Я знал, Оля, что ты, в итоге, задашь этот вопрос. Здесь в этой папке ответы на всё. Но на словах скажу тебе. Ты была маленькая, когда у Самариных началась война с англосаксами. Вернее с их кланами. Это тогда назвали войной за потомство. У Фрола Никодимыча и его супруги убили двух сыновей. Самарины ответили и ответили очень жёстко. Тоже ударив по потомству своих противников. Мы тогда не вмешивались. Вернее правительство Империи не вмешивалось, как и правительство САСШ и Великобритании. Это была разборка кланов. Итог этой войны, три госпереворота в трёх странах. Два в Африке, где Самарины забрали себе активы трёх американских и английских компаний и один переворот в одной Азиатско-Тихоокеанской стране. И очень сильно пострадали потомки англосаксонских кланов. В итоге, они договорились между собой, что детей больше никто не трогает. Этот договор держался почти 15 лет.

— Но этот договор оказался нарушен? Старший внук Фрола Никодимыча попал под миномётный обстрел и чуть не погиб. Плюс ещё один внук, Андрей Самарин пропал, Его самолёт оказался сбитым.

— Совершенно верно. Договор оказался нарушен. Дело в том, что кто-то из англосаксов посчитал, что они бессмертные.

— И?

— Оказалось, что не бессмертные. Они так же умирают, как и простые смертные. У одной, очень влиятельной семьи, которая фактически контролирует ФРС САСШ взорвался в семейной усадьбе бытовой газ. Так взорвался, что разнесло треть особняка. Сам глава клана остался жив, но лишился руки. Погиб его старший сын, его жена их ребёнок. Мальчик.

— Как интересно. Дальше?

— У второго семейного клана пропала яхта с двумя сыновьями м их жёнами в районе Багамских островов. Никаких следов. Там вся береговая охрана поднята на ноги, даже флот задействован в поисках и авиация.

— Самарины?

— Конечно, Оля. Я даже не сомневаюсь в этом. Хотя прямых доказательств этому нет. Это ещё не всё.

— Продолжай, крестный.

— Наши аналитики сошлись во мнении, что за всем этим стоит ещё одна мощная корпорация.

— Кто именно?

— Де Бирс. Они пытаются остаться в тени, сильно не отсвечивают, но их уши торчат из всего этого грязного дела. Я думаю, что Фрол Никодимыч уже просчитал это. У него хорошие аналитики.

— При чём здесь Де Бирс?

— Оля, ну ты же в курсе, что Самарины, в своё время, вытеснили Де Бирс с алмазных копей Якутии.

— Ну да. Ну и что?

— Да вроде бы ничего такого и Оппенгеймеры с этим смирились. Лондонский синдикат принял это. Но это пока Самарины контролировали только якутские алмазы. Но самое главное началось потом. Ты же в курсе, что весь Южноамериканский клан Самариных был 15 лет назад почти весь уничтожен. Якобы несчастный случай. Именно по этому Андрей Самарин и выступает сейчас наследником этих Самариных.