Фрыц Айзенштайн - АТЫН
Намёк на золото я понял, можно будет подкинуть старику пару тонн. Еще он сказал про Мичила, что парень учится успешно. Потом можно будет его определить на практику к хорошим людям. Спросил меня про Сайнару, но я отбоярился, сказал, что дома не был уже дней пятнадцать, так что не в курсе, что там творится. Узнаю – сообщу. На том мы и попрощались.
Прежде чем смазывать пятки салом, надо бы проверить, что там в моей деревеньке делается. Ну не могу я дела на полпути бросать, от этого образуется пузырь незавершенных деяний, а от этого, как известно, карма начинает портиться. Девочки опять же по мне соскучились, скисли, наверное, без регулярной половой жизни. Так что кое-что надо сделать и, доев кашу, мы с Ичилом отправились на своем драндулете в сторону Пяти Пальцев, с таким расчетом, чтобы прибыть туда в сумерках, не пугать народ летательным аппаратом.
Пролетая над долиной, я еще раз убедился в правильности выбранного пути. Народ потихоньку тащил на себе в сторону выхода разный бытовой скарб, вода уже перестала бурлить, и, помимо деревянного барахла, на поверхности стали появляться радужные разводы. Надеюсь, что мы окончательно утопили производственную базу повстанцев. Жалко мне только ликероводочный завод, нигде я такой качественной водки не пил, как здесь. До слёз жалко.
Помаленьку мы добрались до Пяти Пальцев, именно так, как и собирались. Не раньше и не позже. Тихонько прокрались, в камнях припрятали нашу тачку и пошли к своему дому. Пока я отсутствовал, в ауле наметились кое-какие изменения, видные невооруженным взглядом. Но я решил оставить разборки на утро, что тут в сумерках разберёшь.
Сайнара встретила меня объятиями и поцелуями.
— Наконец-то ты вернулся. А то я вся испереживалась, — заворковала она, — сейчас будет ужин, подожди немного.
— Жду, дорогая, — ответил я, — хотя я почти не голоден.
Мы с Ичилом расположились в патио, туда же набежали все заинтересованные лица, начался шум, гам и полный бардак. Не зря мой дедушка говорил, две бабы – базар, три бабы ярмарка. Я пресек все поползновения устроить ночные посиделки:
— Все свободны до утра. У нас с Ичилом был напряженный день. Завтра, всё завтра.
Народ начал потихоньку расползаться по комнатам. Оказалось, что в моем дому живут все, кто мне близок. Это хорошо, не надо будет таскаться по деревне. Я увлёк Сайнару в сторону спальни, но на мои попытки задрать ей подол она сказала:
— О, Магеллан, не надо. У меня сегодня болит голова. И тошнит меня.
Где-то я нечто подобное уже слышал. Кажется, от третьей жены, хотя и от двух первых тоже. Мне мой сосед, Курпатов, как-то объяснял природу этих бабских заскоков, но я мимо ушей пропустил. Что-то там насчет манипуляций было. А потом удивляются, почему мужики налево бегают, разве от нормальной жены мужик пойдет в блуд?
— Надеюсь, тебя не от меня тошнит? — съязвил я. Мысленно.
Начинаются суровые будни семейной жизни, сделал я вывод, сплюнул и собрался к Алтане. У той ничего никогда не болит и она всегда готова слиться со мной в экстазе, не то, что эти. Которые голубых кровей. На деле же я сказал:
— Да, дорогая, тебе надо себя беречь. В твоём-то положении. Так что я пойду посплю в другом месте.
— Да, дорогой Магеллан, иди отдохни, у тебя завтра будет трудный день.
Странные намёки, но я на это дело забил. Меня больше в настоящий момент интересовала Алтаана. Или Дайана, что, в общем-то, без разницы, они всё прекрасны, мои первые женщины этого мира. А завтра будет день, будет и пища, и вообще, я не напрягаться сюда приехал, а чисто по-человечески отдохнуть.
Однако утро не задалось с самого начала. Ни свет, ни заря меня разбудили громкие голоса в прихожей. Чёрт знает что, не дадут человеку выспаться. Я накинул на голое тело свой любимый шелковый халат с багряными драконами, и вышел дать в лоб тому, кто покусился на мой утренний сон.
— Магеллан, там к тебе люди пришли. Ой, я вчера забыла сказать. Беженцы пришли с земель Рода Чёрного Медведя. А теперь хотят с тобой говорить, — это выскочила в коридорчик Сайнара.
— С добрым утром, дорогая. Как спалось? — и, не выслушав ответа, я прямиком отправился пить кофе. Кому надо – подождут. Я тойон или где?
Я после утренних процедур привёл себя в порядок, напялил подобающие одежды и вышел на крыльцо. Не пристало такому уважаемому начальнику, как мне, куда-то торопиться. Во дворе толпился народ. Никак не могут без моих ценных указаний. Вроде бы Улбахая я назначил начальником нашего сельсовета, так что ещё надо-то? Но, оказалось, что надо.
Толпа гомонила:
— Они ничего не работают. По улицам города ходят толпы народу, с желтыми флагами, все пьяные, орут непотребные слова про свободу…
— Грабят дома, много пожаров…
— Продовольственные склады разграблены… В долине разрушены все каналы, практически все аулы. Посевы смыты водой…
— Собираются в толпы и громят дома Старших Родов. Собираются идти на Алтан Сарай…
— Надевают одежды из пограбленных домов и радуются, что теперь они совсем как тойоны…
— …которые призывают грабить и разрушать, а кричат, что наши братья погибли за дело свободы и их кровь обагряет руки тойонов!
Я стоял и молчал. Гомон стихал, люди смотрели на меня, ожидая чего-то.
— Приветствую вас, уважаемые люди. Я вас выслушал. Что вы от меня хотите? Чтобы я разогнал всех бандитов на землях, где есть свой Улахан Тойон?
Народ опять начал шуметь.
— Ша! Тих-ха! Старший пусть заходит, остальные свободны! — мне пришлось напрячь свой командирский голос, и без того сорванный в прошлый раз.
Вперед вышел благообразный старикан, седой, прилично одетый. На первый взгляд совсем не похож на беженца, вырвавшегося из района, охваченного мятежом и едва сохранившего себе жизнь.
— Приветствую, тебя, Магеллан Атын, да пребудет с тобой слава Тэнгри. Я Мастер Воды из улуса Маралах.
— Проходите, уважаемый Мастер, в дом. Сейчас нам подадут завтрак, а потом мы поговорим. Эй, Нюрка, — крикнул я, — позови Талгата и Улбахая.
Мы прошли в патио, там уже девочки суетились, накрывали стол. Расположились, я внимательнее рассмотрел Мастера. М-да, внешне-то старик хоть куда, но в глазах его пепел и пустота. Видать, крепко им всем досталось. Впрочем, что там говорить, война, она и в Африке война. Однако, что меня всегда и привлекало в большей части жителей Харкадара, так это чувство собственного достоинства. И дед, такой же. Одежда поношенная, но не тряпьё, взгляд не затравленный.
— Угощайтесь, уважаемый Мастер, — пригласил я.
— Спасибо, уважаемый Магеллан.
Мы пожевали немного, соблюдая ритуалы. Когда пришли Талгат и Улбахай, я перешел к делу:
— Что хотят ваши люди, Мастер?
— Мы хотим жить в твоем наслеге, уважаемый Магеллан Атын. Мы были в Хотон Уряхе, люди Улахан Тойона Рода Белого Коня сказали, что можно здесь найти приют.
Такое законопослушное поведение мне с одной стороны, нравилось, но, с другой стороны, напрягало. Если так аждый раз будут у меня спрашивать про всякие мелочи, то я вообще никогда отсюда не уеду.
— Уважаемый Мастер, есть у нас Улбахай, он и разместит все ваших людей.
— Отец-Основатель на каждую землю давал такую книгу – для Мастеров Воды и для Мастеров Земли. Мне надо найти эти книжки, они должны остаться от тех Мастеров, которые здесь жили. Эти книги не могли забрать с собой – они в другом месте непригодны.
— Ищи. Я не возражаю. И вообще, все вопросы решайте с Улбахаем, Талгатом и Сайнарой. У меня другие дела. Берите верблюдов, езжайте к Джангылу, бею местности Олом-Кюель. Мастер Земли обещал мне три сотни саженцев плодовых деревьев и винограда. Начинайте перевозить и сажать. На Ыныыр Хая, в лесу, возьмете ещё саженцев и рассадите вокруг аула. А ты, Мастер, сделаешь так, чтобы все наши деревья не погибли. Это то, что касается общественных работ. Потом, распределяйте землю между семьями, начинайте пахать и сеять. Пока я буду всех вас кормить-поить, но впоследствии треть урожая отдадите в общественное пользование. У меня, кроме вас, еще около сотни дармоедов на Ыныыр Хая сидят. Всё, все свободны.
Талгат сказал:
— Улахан Тойон звонил. Требует, чтобы я шел к Хотон Уряху. Там скоро будет лагерь, надо охранять.
— Езжай. Но не забывай, что с той стороны главная опасность для наших земель. Не проворонь, ежели чего, каких-нибудь негодяев. Меня здесь не будет, обороняться некому.
— Хорошо. Я помню всё, чему ты нас учил.
— Где твои отщепенцы, которые патроны расстреляли?
— Пасут овец.
— Хорошо, пусть перевоспитываются. Но, если будет совсем туго, можешь их использовать. Оружие будет у Сайнары.
Талгат ушел. Что-то аж грустно стало. Я спросил у Сайнары:
— А где наш друг Ичил?
— Ичил, — ответила она, — не знаю. Завтракать не приходил.
— Хорошо, дорогая. Я отлучусь ненадолго, по делам. Ты прикажи людям, чтобы выкорчевали сухие деревья в садах. Скоро новые посадим.
