Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
Косухин хотел вернуться и разбудить Валюженича, но что-то не пустило, словно происходящее касалось его одного. Почему-то подумалось, бывают ли в этих местах землетрясения…
…Лед под ногами дрогнул. Откуда-то из глубины донесся низкий мощный звук, ударил в уши, оборвался. И вновь тишина. Небо почернело, исчезли звезды, чистый горный воздух стал душным и вязким. Но вот откуда-то с востока подул легкий, теплый ветер. Чиф перевел дыхание…
Молния! Огненная полоса прошла через все небо, от края до края – но не белая, а цвета темного золота. Казалось, небо разорвалось, лопнуло. Золотая полоса становилась все шире, тьма отступала к краям горизонта, черные клочья отрывались, пропадали в золотом свечении… На земле по-прежнему было темно, словно свет, заливающий небо, исчезал, не доходя до тверди. Косухин не отрываясь глядел на золотой небосвод. Цвет был густым, словно мир и в самом деле был куполом, вылитым из темно-желтого металла. Показалось даже, что он видит неровную шероховатую поверхность, от которой исходит легкое свечение.
Но вот золотой купол затуманился. Откуда-то с юга плеснуло алым, по небу медленно, неотвратимо поползли клочья кроваво-красных туч. Они росли с каждой минутой, клубились, надвигаясь, сталкиваясь, превращаясь в огромное пузырящееся облако, внутри которого сквозь красную поверхность начала проглядывать чернота. Тучи заняли полнеба, закрывая золотую небесную твердь. И вновь что-то изменилось. Кроваво-черные облака внезапно остановили ход. На севере, возле самого горизонта, золотое свечение стало заметнее, сквозь него начали проступать смутные непонятные контуры…
Чиф перевел дыхание. Он вспомнил, что там, откуда исходит свет, находится Пачанг. Может, виной всему война, и то, что он видит, лишь отблески далеких пожаров? Он где-то читал о таком – сильный пожар вызывает необычную реакцию атмосферы… Косухин вновь поглядел на север и замер. Золотое сияние стало гуще, контуры – резче, и вот над горизонтом начали вырисовываться силуэты огромных башен, высокие зубчатые стены, крыши домов… Гигантский золотой город парил в небе, неприступный, гордый своей мощью. Чиф невольно усмехнулся – Пачанг! Наверное, так представляли себе небесный город те, кто верил в красивую легенду. Но, присмотревшись, он заметил, что видение ничем не походит на известные ему китайские и тибетские горные города. Скорее оно напоминало Столицу или родной Сент-Алекс. Показалось даже, что он может различить над башнями силуэты решетчатых антенн…
Кровавые тучи росли, клубились, но не переходили невидимую грань, защищавшую золотые стены. Но вот небо дрогнуло. Из-под красной кипящей поверхности начало проступать что-то иссиня-черное, похожее на твердый кристаллический сгусток, внутри которого горел темный огонь. На миг тучи подались назад, из глубины их ударила молния, но не белая и не золотая – темно-красная, в цвет остывающего металла. Затем еще одна, еще… Молнии били по городу. Тучи сгустились, начали темнеть, черным стало небо, молнии тоже почернели, но золотой город стоял нерушимо, не обращая внимания на разразившуюся бурю. Гроза неистовствовала долго, Косухину показалось – не меньше часа, хотя счет времени он давно потерял.
Постепенно ярость ударов стихла. Последние молнии, слабые, неуверенные, безвредно разбились о золотую сферу. Наступило затишье. Фронт черных туч стоял недвижно, и все так же спокойно светился город над горизонтом – невредимый и недоступный.
Затем что-то изменилось. Черные облака завибрировали, из их глубин вылетели маленькие черные точки. Чиф сорвал с пояса бинокль, но оптика оказалась бессильна. Что-то, напоминающее рой темных мух, собиралось у самого края облаков, выстраиваясь в огромный правильный треугольник. Косухин вспомнил – именно так строились летевшие на Пачанг бомбардировщики. Он вгляделся, и вдруг небо словно приблизилось…
…Небо словно приблизилось, неровный край черных туч оказался совсем рядом. Черные птицы, отливающие блеском полированного металла, собирались в стаю, готовясь устремиться вперед. Еще секунда – и огромный треугольник тронулся с места, помчался к северу, легко миновал недоступную прежде границу, приблизился к самым стенам. Строй дрогнул, растекаясь на две равные части…
Над золотыми стенами появились всадники. Их было мало, в десятки раз меньше, чем птиц в черной стае, но при виде их нападавшие дрогнули, подались назад. Небесные всадники устремились прямо в гущу вражеского строя. Чифу показалось, что он видит их – в блистающих золотом кольчугах, острых шлемах, с огромными луками. Впереди летел всадник в красном халате, в шапке с собольей опушкой, его правая рука была поднята к небу в призывном жесте…
Косухин протер глаза. Почудилось! Бой шел слишком далеко, глаз мог уловить лишь кружение черных точек. Кипящий рой приблизился к самым стенам, завис над ними, начал уходить назад. Невольно представилось, как всадники в золотых доспехах рубят врага, сбивают черных птиц стрелами, гонят их обратно в кипящие недра облаков…
И вновь все замерло. Тучи сгустились, придвинувшись к самой грани, за которой светился недоступный город. Строй облаков расступился, пропуская нечто, вышедшее из самых глубин. Секунда, другая – и, словно в ответ, в небе над городом сверкнула золотая искра. Джон схватил бинокль, но тут же опустил мудреное изобретение Карла Цейса. Оставалось ждать. Он стал напряженно всматриваться, и вот вновь показалось…
…Показалось, что небо стало ближе. Мелькнул край черного облака, подсвеченный из глубины красным огнем. Чиф перевел взгляд и увидел того, кто вышел на поединок. На нем не было доспехов. Он вообще не походил на воина – высокий, немного сутулый, в плаще, расшитом серебром. Длинные светлые волосы падали с плеч, в протянутой вперед руке был сжат небольшой сияющий жезл. Случайно или нет, но на том, за чьими плечами расстилалась тьма, не было ничего черного – лишь спокойный блеск серебра и неяркие краски ниспадающих одежд. Он не спешил, словно ожидая, пока тот, другой, приблизится.
Золотая искра выросла, превращаясь в человеческую фигуру. Противник светловолосого был молод. На нем тоже не было доспехов, а в руках – оружия; он не походил ни на рыцаря, ни на мудреца. Обыкновенный парень, невысокий, худой, неприметный, только лицо казалось серьезным не по годам, а волосы были совершенно седыми. В руках он держал свиток, покрытый странными непонятными письменами.
Они ждали – широкоплечий и седой, не двигаясь, не пытаясь поразить друг друга. Наконец светловолосый медленно поднял жезл, сделал шаг вперед. Седой парень не двигался. Блеснуло серебро – широкоплечий держал жезл над головой, он был уже близко, и тогда рука седого начала медленно разворачивать свиток…
…Ослепительный, невыносимо яркий свет. Чиф закрыл руками лицо, застонал и упал в снег, пытаясь спрятаться от обрушившегося с небес холодного беспощадного огня. Голова горела, сквозь стиснутые веки хлестало пламя, заливало мозг. Откуда-то издалека доносился неистовый грохот, словно небесная твердь раскололась, рухнула на землю. Это продолжалось невыносимо долго, невыносимо долго…
– Джон! Джон!
Слова звучали еле слышно, словно с другого конца мира. Косухин почувствовал, как чьи-то руки поднимают его, помогая встать.
– Джон! Да что с тобой?
Он узнал голос Валюженича и открыл глаза. Вокруг стояла ночь, все так же ярко светили холодные зимние звезды, лишь на северо-западе белело неровное, отливающее розовым пятно.
– Дядя Тэд… – слова давались с трудом. – Вы… Вы видели?
– Йе! Ну и рвануло! Еле успел глаза закрыть. Те парни у Пачанга, по-моему, не шутят!..
Косухин, не сопротивляясь, дал себя увести обратно за скалу. Здесь никто не спал, только господин Чжао по-прежнему прятался в глубине мохнатой шубы.
– Нас скалы защитили, – возбужденно продолжал археолог. – А ты, Джон, напрасно вышел, без глаз мог остаться…
– Н-ничего, дядя Тэд, – зрение постепенно приходило в норму, исчезла боль, лишь в висках по-прежнему, не переставая, пульсировала кровь. – Что это было?
– Редкое атмосферное явление, – послышался знакомый голос. Из шубы показалась недовольная физиономия фольклориста. – Так называемый эффект золотого неба.
– Йе, потрясающе! – подхватил Валюженич. – Похоже на северное сияние! Небо засветилось, потом пошли красные пятна. А затем что-то рвануло…
Хотелось рассказать о том, что видел он сам, но Чиф понял – не поверят. Его спутники видели лишь странную игру света в ночном небе. Эффект золотого неба…
Утром всех поразила тишина. Канонада, ставшая уже привычной, стихла, а над горизонтом вставало огромное серое облако. Товарищ Лю, чувствовавший себя куда лучше прежнего, присмотревшись, уверенно заявил, что в районе Пачанга произошел невиданной мощи взрыв, поднявший в воздух тучи пыли и пепла. Бойцы тревожно переглядывались – такого видеть им еще не приходилось.
