Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
Валюженич задремал, Чиф хотел последовать его примеру, но вдруг понял, что не заснет. Ему незачем спать – по крайней мере еще несколько дней…
– Господин Хо…
Негромкий голос заставил вздрогнуть. Фольклорист, появившийся откуда-то из темноты, покосился на спящего Валюженича и присел рядом, пряча нос в воротник шубы.
– Господин Хо, рискну вас потревожить. Не смею вмешиваться в вопросы, так сказать, стратегии, – в голосе господина Чжао звучала привычная ирония, – но смею обратить внимание на здоровье ваших спутников…
– Вы правы, – согласился Косухин. – К сожалению, у нас нет врача.
– Зато вы набрали целую гору оружия, что весьма логично… Меня беспокоит ваш заместитель, господин Лю Вэйцзян. Ему нужны лекарства, а главное – тепло. Завтра он не сможет идти…
– Мы… мы его понесем!.. – Чиф беспомощно оглянулся, словно откуда-нибудь из черной ночи к ним могла прийти подмога. – Завтра мы уже начнем спуск, там теплее…
– Это будет не раньше, чем к вечеру. Господин Хо, вы, как я заметил, очень выносливый человек и меряете всех остальных по себе. А люди очень устали… Впрочем, что я говорю, вы думаете о великом, как и ваш тезка, знаменитый полководец Хо, о котором когда-то писал великий Ли Бо! Однако кому-то надо думать и о людях, посему рискну предложить свои скромные услуги.
– Вы врач? – обрадовался Косухин. – Что же раньше молчали?
Господин Чжао покачал головой:
– Увы, я не врач. Но в таких обстоятельствах выбирать не приходится. Я много лет изучал нашу традиционную медицину и, думаю, вполне могу заменить деревенского знахаря…
– Знахаря? – Чиф вспомнил слышанное о народной медицине. – Но ведь это – травы, заклинания…
– Не обязательно, – из глубины шубы послышался смех. – Не путайте знахаря с колдуном, господин военный! Я неплохо овладел искусством иглоукалывания. Это, конечно, не вылечит, но придаст силы. В общем, если вы не возражаете, я бы занялся господином Лю. К сожалению, он против. Господин Лю несколько путает народную медицину с феодальными пережитками…
– Пойдемте! – Чиф решительно встал, поправляя полушубок. – Он согласится.
Уговорить товарища Лю оказалось непросто. Молодой командир уверял, что чувствует себя лучше и, кроме того, не желает участвовать в магических обрядах, которые являются ни чем иным, как родимыми пятнами проклятого прошлого. В конце концов Чиф попросту приказал, после чего Лю Вэйцзян сдался, и Косухин с некоторым облегчением оставил командира наедине с господином Чжао, уже успевшим достать все необходимое – таблицу, расчерченную разноцветными чернилами, и короткие костяные иглы.
Чиф вышел наружу, за черные зубцы скал. На севере, у невидимого Пачанга, не стихала канонада. Ему даже показалось, что небо у горизонта не черное, а белесое. Вспомнилось виденное несколько ночей назад зарево. Что это могло быть? Армия Шекар-Гомпа шла к Пачангу по дороге, но у города ущелье перекрыто завалом… Косухин вдруг сообразил, что землетрясение случилось в тот же год, что и захват Шекар-Гомпа «голубыми свастиками». Совпадение? Итак, дорога утыкается в завал, армия подходит к ущелью… Что сделал бы на их месте он, Косухин? Ответ несложен – если, конечно, в наличии имеется взрывчатка. Значит…
Что-то коснулось плеча. Чиф обернулся: рядом был господин Чжао.
– Вы очень долго стоите здесь, господин Хо. Не боитесь простудиться?.
– Нет, не боюсь. Я слушаю.
Косухин кивнул в сторону горизонта.
– Понятно! – ученый невесело усмехнулся. – Симфония войны! «И ясному солнцу и светлой Луне в мире покоя нет. И люди не могут жить в тишине, а жить им немного лет…»
– Господин Чжао! – Чиф поморщился. – Я же не критикую ваши политические убеждения…
Послышалось возмущенное фырканье:
– Мои убеждения! У меня нет никаких политических убеждений! Зато они, к сожалению, имеются у других. Четверть века назад доктор Сун Ятсен вместо того, чтобы заниматься наукой, решил открыть всем нам светлое будущее. Три великих принципа, четыре великих принципа… Последствия вы видите!..
– Но вы же носите револьвер! – усмехнулся Косухин.
– Я? А что прикажете делать? Мой коллега Валюженич, хотя он и варвар, может путешествовать по своей родной стране без арсенала за поясом… Господин Хо, я сделал, что мог. Сейчас господин Лю Вэйцзян заснул, думаю, к утру ему будет лучше.
– Спасибо…
– Пока еще не за что… Господин Хо, давайте вернемся, здесь сильно дует.
Они зашли за скалу и присели на рюкзаки, рядом с мирно спящим археологом.
– Я осмелился отвлечь вас от высоких рассуждений о стратегии, – продолжал ученый. – Причина проста: хотел бы воспользоваться правами народного целителя и осмотреть вас.
– Меня? – удивился Чиф. – Но я здоров!
– Весьма рад! Но правильнее сказать, что вы чувствуете себя здоровым. У нас в Китае здоровье человека можно определить не только по пульсу или температуре. У человека существует энергетическая оболочка, европейцы называют ее аурой. Мне бы хотелось взглянуть на вашу. Снимите шапку, если мороз вас не слишком беспокоит…
Пришлось подчиниться. Господин Чжао медленно поднял руки ладонями вперед, принявшись осторожно водить ими по воздуху. Косухин прикрыл глаза, в висках послышалось легкое гудение, под веками стали расплываться радужные пятна…
– Благодарю вас, господин Хо.
Чиф открыл глаза. Ученый сидел рядом, его лицо выглядело немного озабоченным.
– Шапку надевать можно?
– Да, конечно. Разрешите вопрос?
Внезапно показалось, что фольклорист не решается сказать о чем-то важном.
– Признаков болезни нет, чему я весьма рад, но… Насколько я понял, вы, несмотря на ваш род занятий, человек достаточно образованный?
– Я? – удивился Чиф. – Гимназия, три курса университета. Специальность – политолог…
Господин Чжао вздохнул:
– А здесь вы применяете знания на практике? Но в любом случае, вы человек современный, не склонный к суевериям…
– Нет, конечно!
Разговор складывался как-то нелепо.
– Тогда поясню. В древних трактатах по медицине описано много вариантов ауры, причем не только человеческой. Они различаются по цвету, форме и иным признакам. То, что я увидел у вас, подходит под один из случаев. Признаться, случай редкий…
– То есть, древние китайцы имели дело с такими, как я? – понял Косухин.
– Совершенно верно! – господин Чжао энергично закивал. – Поэтому мне бы хотелось уточнить. Вы русский? Из России?
Вот оно что! Господин Чжао решил, что древние врачи встречали русских и описали их ауру. Хотя, почему бы и нет?
– Я русский. Правда, родился не в России…
– Теперь все ясно. Кроме того, конечно, почему ваших соотечественников зачислили в число духов…
– Как?! – Чиф еле удержался, чтобы не вскочить. Значит, такие, как он…
– Но… господин Хо! – этнограф явно растерялся. – Речь идет просто о небольшой научной загадке. В трактате сказано, что духи могут принимать человеческое обличье, но их можно различить по некоторым признакам, в том числе ауре. Очевидно, ваших соотечественников принимали за потустороннюю силу, ведь для многих китайцев все иностранцы до сих пор – «заморские черти»!..
– Да, конечно, – Косухин постарался успокоиться. – А эти духи… Они – злые?
– Разные, – пожал плечами ученый. – Вы больше походите на достаточно нейтральный фольклорный персонаж, в принципе склонный и к добрым, и к злым делам. Я опишу этот случай – к очередному негодованию моих коллег. Извините, что обеспокоил…
Господин Чжао поспешил откланяться, весьма довольный своим открытием. Косухин не знал, что и думать. Может, ученый и прав. А если нет? Если древние знахари описали ауру не гостей из далекой северной страны, а кого-то… другого? Но не тускуланца же, колония на Тускуле появилась лишь двадцать с небольшим лет назад! Тогда чью?
Вокруг уже все спали, лишь караульный сидел, закутавшись в шубу и положив перед собой карабин. Выставлять посты было, конечно, бесполезно, но товарищ Лю справедливо считал, что устав не должен нарушаться. Косухин пожалел замерзшего парня и, велев бойцу спать, решил подежурить сам. Раз уж он дух, страдающий бессонницей, это свойство следовало использовать для общего блага.
Ночь походила на все прежние, разве что канонада на севере слышалась отчетливее. Чиф вновь вышел из укрытия, заметив, что ветер стих – впервые за все дни. Что-то еще изменилось. Косухин долго не мог понять, в чем дело, пока наконец не заметил: звезды теперь светили тускло, неярко, словно небо начал окутывать туман. Стало теплее, будто весна сумела добраться даже сюда, в царство вечного мороза. Чиф постоял несколько минут, решив уже возвращаться, но внезапно его поразила тишина. Гул, доносившийся с севера, исчез. Пропала розовая полоса над горизонтом, небо затянуло серым. Откуда-то издалека донесся еле заметный шорох. Вновь тишина – гулкая, пугающая.
