Сергей Соболев - Скриптер
— Вкусно пахнет… — сказал Петр Иммануилович. — Я так понимаю, в столовой накрыт стол?
— Накрыт.
— Дань традиции, Михаил?
— Можешь считать меня суеверным, — Авакумов усмехнулся, — но я склонен придерживаться известного тебе ритуала… Вот когда уйдем на покой, когда передадим общее дело в надежные руки, вот тогда молодежь пусть и заводит свои новые порядки.
Они прошли через вестибюль в кабинет, интерьер которого уже был знаком Сотнику. Но Валерий даже не подозревал о том, что здесь, оказывается, есть еще одна — третья — дверь.
И немудрено: обнаружить эту дверь, не говоря уже о том, чтобы открыть ее, может лишь тот, кто знаком с секретами объекта в Волынском, известном публике как ближняя дача Сталина.
Авакумов, подойдя к книжному шкафу, нажал на незаметный глазу выступ; фрагмент стены весь целиком плавно сместился вправо, открыв проем и лежащий за ним освещенный зеленоватым светом тоннель.
Хранитель пропустил вперед Часовщика. Петру Иммануиловичу, судя по тому, как он уверенно шагнул в эту открывшуюся дверь, доводилось бывать здесь и прежде. А вот Сотник замер на границе двух миров, двух пространств…
Из проема повеяло холодком; он также ощутил уже знакомый ему запах луговых трав, среди которых более всего угадывался аромат мяты.
— Перед вами вход в комплекс «Ближняя зона», — сказал Хранитель. — Проходите, товарищ Сотник… отныне вы включены в список тех, кто посвящен в наши тайны.
Миновав короткий тоннель, Сотник прошел вслед за пожилым мужчиной, несущим в руке небольшой саквояж, в одну из трех дверей. За нею оказалась лестница с каменными ступенями, ведущая куда-то вниз — в сводчатое подземелье. На нижней площадке обнаружились металлические ворота; их створки были открыты, проход — свободен…
Пройдя через этот проем вслед за Часовщиком, Сотник обнаружил впереди подсвеченный зеленоватым — чуточку фосфоресцирующим — светом тоннель. Он был довольно узким, не шире двух метров; по обе стороны его на разном расстоянии видны дверные проемы… Двери здесь металлические, с рукоятями; они походят более всего на люковые закрытия в рубках боевых кораблей.
У одной из таких дверей, пройдя шагов тридцать или сорок от «ворот», и остановился Часовщик. Сотник хотел было крутануть рукоять, чтобы открыть эту массивную дверь, — пожилому мужчине это явно было не под силу — но его опередил кто-то из тех, кто находился внутри.
В тоннель из проема легла полоска света. Часовщик, перешагнув через низкий порожек, прошел в помещение. Сотник собирался последовать за ним, но послышался голос Авакумова:
— Валерий, отдайте сумку, а сами останьтесь здесь.
Сотник передал сумку стоящему в проеме мужчине — это был Щербаков. Дверь в рубку тот час же заперли изнутри.
— Помнится, я обещал познакомить вас кое с кем…
Сотник молча смотрел на Хранителя, ожидая продолжения. Так они, в полной тишине, простояли в этом узком, подсвеченном странным зеленоватым светом, — светится, кажется, само пространство, поскольку никаких ламп или других источников не видно — около минуты.
Затем вдруг послышался тихий, на грани слышимого, звук… Сотник, повернув голову, увидел, как провернулся «руль» запирающего устройства одной из расположенных неподалеку дверей.
Из шлюзового перехода показался рослый — под два метра — парень примерно его возраста, или чуть старше. Он одет в штатское, но из-под полы расстегнутой плащевой куртки выглядывает рукоять пистолета, носимого в подмышечной кобуре.
— Здравия желаю, — сказал тот, безошибочно выделив среди двух стоящих в тоннеле мужчин Хранителя. — Разрешите?
Не дожидаясь ответного приветствия или какой либо иной реакции, он подошел к другой двери, расположенной по соседству с той, из которой только что вышел сам. И принялся крутить «штурвал»…
Спустя короткое время из этого открытого им дверного проема в тоннель вышел второй мужчина. Этому лет сорок или около того. Светлые — или седые? — волосы, собранные в пучок на затылке, контрастируют с одеждой (он одет во все черное). На переносице очки с круглыми черными линзами; в руке у него палка с костяным набалдашником.
«Судя по очкам и палке, этот, что постарше — слепой…» — подумал про себя Сотник.
И тут же сам себе мысленно возразил:
«Если он незрячий, или имеет серьезные проблемы со зрением, то как, интересно знать, он ходит один по этим тоннелям, как передвигается, как ориентируется?.. Нет, здесь что-то другое, тут кроется какая-то тайна».
— Доброй ночи, Михаил Андреевич, — сказал Редактор. — Надеюсь, мы не слишком задержали вас?
— Вы точны в той же степени, что и наш уважаемый Часовщик, — сказал Авакумов. — К сожалению, у нас действительно мало времени… Вы виделись с ним?
— Да.
— Успели сказать все, что хотели сказать?
— Успел. Хотя хотелось бы, конечно, иметь несколько больший запас времени.
— Я вас понимаю, — сказал Хранитель. — Но будем исходить из условий, в которых мы сейчас находимся.
Он коснулся рукой локтя стоящего рядом с ним молодого человека.
— Валерий Викторович, именно эти двое людей находились внутри того транспорта, за которым вы следили на протяжении нескольких суток.
Рослый плечистый мужчина широко улыбнулся.
— Привет, дружище! А ты неплохо держался за нами… особенно, в грозовую ночь! Меня зовут Николай.
— Валерий, — Сотник пожал широкую сильную ладонь. — Именно, что «неплохо»… Если бы не «бегущая дорожка», брошенная мне как спасательный круг, то я бы отпал на первом повороте.
Редактор, переложив палку в левую руку, правую протянул для рукопожатия.
— Павел, — представился он. — Редактор Третьего канала Московской редакции.
— Валерий.
— Павел Алексеевич, не стоит скромничать, — сказал Авакумов. — Вы назвали свою прежнюю должность… В настоящее время, — обращаясь уже к Сотнику, уточнил Хранитель, — Павел Алексеевич занимает должность Национального Скриптера. Выше которой, как говорит нынешняя молодежь — только звезды.
— Так еще неизвестно, утвердят ли меня… — Редактор криво усмехнулся.
— Уже через несколько минут мы будем знать это наверняка.
Они подошли к той двери, в которую незадолго до этого прошел Часовщик. И вновь не пришлось выкручивать «штурвал» — им открыли изнутри.
Пройдя в помещение, — он вошел в рубку последним из всей их небольшой компании — Сотник на короткое время застыл…
Ему на миг показалось, что он находится в том самом помещении, где ему не так давно корректировали зрения, в тот самом «погребе» под зданием Центра коррекции зрения, куда его привез начальник Спецотдела полковник Левашов…
Та же старинная кладка, тот же каменный пол, сводчатый потолок, колонны, поддерживающие свод…
Но имеются и различия, причем — кардинальные.
Цветовая гамма в этом помещении иная, нежели на объекте, расположенном на улице Лобачевского. Стены, кроме дальней от входа — она белоснежная — а также колонны и сводчатый потолок окрашены в глубокий черный цвет. Каменное покрытие тут тоже темное — как будто даже из черного шлифованного мрамора…
На столе возле центральной колонны лежит какой-то ящик (или же контейнер). По-видимому, внутри его находится тот самый «ценный груз», который доставили на объект под усиленной охранной.
В точности на том же самом месте, где в подвале глазной клиники располагался стол с оборудованием Окулиста, тоже поставлен стол. На нем, на этом столе, разложены приборы, которые, пока Хранитель и Сотник ожидали в тоннеле прибытия еще двух членов их небольшой команды, Часовщик успел извлечь из сумки и расположить в известном только ему порядке на черной столешнице.
И — раз уж зашла речь о Часовщике — еще один любопытный момент успел отметить про себя Сотник, пока осматривался на этом новом для него месте.
Чуть правее от стола, за которым устроился Часовщик, — Петр Иммануилович уже надел свой «наголовник» с камерой, автономным светильником и линзами — стоят напольные часы. Точь-в-точь такие, как те, что Сотник видел в кабинете на первом этаже Ближней дачи.
— Ну что, брат, осмотрелся? — обратился к нему Николай. — Давай-ка в темпе разбирать сумки с экипировкой! Нам с тобой прикинуться надо… А времени, дружище, в обрез!
Хранитель тоже не мог позволить себе не считаться с фактором времени. В рубке прозвучал его сухой спокойный голос.
— Часовщик, показания местного времени в часах и минутах?!
— Двадцать три часа… сорок девять минут ровно!
— Пора, — сказал Авакумов. — Вскрываем контейнер!
Щербаков и Романдовский одновременно сняли с шеи шнурки с прикрепленными к ним «смарт-картами». Первым к столу, на котором помещен привезенный в Волынское из спецхранилища Гохрана контейнер, подошел личный помощник Хранителя. Контейнер сделан из высокопрочного композитного материала; цвет внешней поверхности черный, матовый. По бокам имеются две ручки для ручной транспортировки; по углам есть пазы для крепежа на тот случай, если этот контейнер с
