Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Так и повелось, что до меня доходили в основном дела, где заседающие сенаторы видели возможность отступить от писанного закона и поставить справедливость выше имеющейся нормы права. Таких дел было не много — с десяток в год, не больше — но все равно приходилось погружаться и составлять о них собственное мнение, благо в секретариате имелся штатный юридический отдел, который дополнительно составлял для меня краткое резюме, иначе бы мне грозило окончательно утонуть в бумагах. Манера подшивать к судебному делу любую бумажку, раздувая его до толщины «Войны и мира», она отнюдь не в 21 веке появилась, тут было то же самое.

— Ваше императорское величество? — В кабинет заглянул Муравьев, — время обеда, прикажите накрывать в столовой или сюда подать.

— Нет, Николай Николаевич, сюда не нужно, — я кивнул своему бессменному секретарю. — Будьте любезны, прикажите в столовой накрывать, я сейчас выйду.

Я с раздражением покосился на все еще приличных размеров стопку входящих документов. Нет смысла жертвовать привычным распорядком, лишние полчаса времени тут делу не помогут.

27 февраля уже нового 1854 года был подписан документ, положивший конец прусско-шведско-датской войне. Да, как я и предполагал изначально, молодой шведский король Карл IV не устоял перед соблазном округлить границы своего государства, а также окончательно поставить точку в вопросе определения главенства в Скандинавии. Ну и наконец возложить себе на голову третью по счету корону — Датского королевства. Но тут, наверное, нужно рассказывать по порядку.

Не смотря на явное преимущество в силах, первым же натиском Берлин продавить датские оборонительные рубежи не смог. Датчане с боями отошли на Кильскую оборонительную линию всем видом демонстрируя готовность стоять там насмерть, что с учетом преимущества скандинавов во флоте — оно на самом деле было не столь существенное, но присутствующая тут же английская эскадра как бы намекала пруссакам, что попытка высадки десанта у противника в тылу может закончиться очень плачевно — обещало немалые потери при лобовом штурме.

Король Фридрих Саксонский, командовавший союзными силами на театре боевых действий, в какой-то момент даже отдал приказ прекратить наступательные действия и начать окапываться, что вызвало целую бурю возмущений в высшем обществе Берлина, а в Копенгагене было воспринято как признак приближающейся победы.

Однако на практике этот приказ оказался лишь тактическим маневром, позволившим дождаться пока датчане соберут на юге страны вообще все свои силы и оголят тем самым тылы. 3 же января шведы без объявления войны — вернее война была объявлена уже тогда, когда первые солдаты Карла XIV вступили на землю острова Зеландия, благо в самом узком месте два государства разделяло всего три километра водной глади — ударили «кузенам» в спину.

Надо признать, шведы тут сработали максимально четко. Концентрация войск была проведена очень аккуратно, так что соседи по ту сторону проливов до последнего ничего не заподозрили, а когда 8-ая шведская дивизия под командованием генерала Дуэ практически без сопротивления подошла к датской столице, Копенгаген охватила натуральная паника. Никто всерьез не собирался воевать на улицах города, да и не было там войск. Пара запасных батальонов, полиция, слушатели офицерских курсов, собранное кое-как за сутки ополчение из студентов и особо рьяных патриотов… Весь этот с позволения сказать заслон Дуэ с своими солдатами смял всего за полдня весьма вялого боя. В конце концов шведы тоже не хотели разрушать то, что уже достаточно обосновано считали практически своим.

Сам же король Фредрик не стал испытывать судьбу и сбежал из столицы, оставив подданых на растерзание интервентам. Как потом оказалось, он пересек Зеландию с востока на запад и попытался сбежать в Англию, сев на корабль в Калунборге, однако был остановлен вышедшим в проливы шведским флотом, и в итоге все равно бесславно попал в плен.

Ну а стоящая в районе Киля армия под командованием генерала де Меза, лишившись тыла и вообще фактически оставшись без страны, которую должна была защищать — шведы без промедления высадили еще один десант уже в Ютландии и даже не постеснялись переправить пехотный батальон на Борнхольм, хоть остров был им обещан изначально — достаточно быстро капитулировала. Смысла продолжать кровопролитие уже просто не было.

Гораздо более интересные события происходили дальше. Всю вторую половину января и весь февраль Швеция с Пруссией пытались вынудить пленного короля подписать договор, фиксирующий сложившуюся на практике ситуацию. Фридрих отрекаться от престола не желал, надеялся на западных «партнеров», готов был уступить только отдельные участки земли и тянул время.

Чтобы поставить все точки на «i» мне даже пришлось отдать приказ вывести в Северное море основные силы Балтфлота, показывая тем самым, что никаких поползновений со стороны Англии и Франции мы не потерпим. Мол раньше нужно было думать, а теперь уже пересматривать результаты фактически закончившейся войны Россия не позволит.

В итоге же продлившихся полтора месяца переговоров король Фридрих согласился на отказ от датской короны, получил в качестве утешительного приза Исландию — было образовано суверенное великое герцогство Исландское, корону которого бывшему датскому королю милостиво и отдали — в наследное владение и удалился на этот далекий северный остров. Пруссия получила весь Шлезвиг-Голштейн, а также южные датские острова Эрё, Лангеланн, Лолланн и Фальстер, а Швеция — Ютландию и Зеландию. Плюс Россия тут же на месте по сложившейся уже хорошей традиции выкупила у скандинавов Гренландию — ну и принадлежащие Дании острова в Карибском море нам тоже нагрузили без дополнительных условий и обсуждений — Стокгольму они все равно были не нужны — за смешные три миллиона рублей. Полтора рубля за квадратный километр площади, дешевле придумать сложно, если честно.

Самый большой остров планеты в эти времена был настолько ужасающей дырой, что у центральной власти в Копенгагене даже не было данных о численности его населения, но вряд ли там жило больше нескольких тысяч человек. Ну а экономического выхлопа от этой территории и вовсе не имелось никакого, так что шведы вероятно продали нам Гренландию считая это очень выгодной сделкой, которая одна тут же окупила все их затраты на проведение военной операции против Дании.

Нам же осталось как-нибудь отжать под себя север Канады — что, учитывая сложившуюся уже международную ситуацию в Северной Америке сделать будет не невозможно — и тогда Северный Ледовитый океан вовсе превратится во внутренний водоем империи. Не слабо так, да?

Понятное дело, что в обозримом будущем толку от этого будет не много, однако лет через пятьдесят-семьдесят там начнут ходить ледоколы, потом начнут бурить дно в поисках нефти и других ресурсов, и окажется, что все эти траты были не зря. Жаль, что пока это на всей планете понимаю только я, остальные же считают русского императора немного поехавшим не теме присоединения к России бесполезных кусков земли. Ну и ладно, история нас рассудит.

Интерлюдия 1

— И что теперь?

— А что? Выбирай себе кусок земли, какой хочешь, стройся, живи, детей делай. Вот справа — он чуть побольше, но дальним краем в овраг упирается. Слева чуть поменьше, но зато там ручей течет с хорошей водой. Ну или еще дальше — выбор ничем не ограничен.

— Вот так просто?

— А чего сложного-то? Женка у тебя есть, с собой привез, чай учить тебя, как детей делать, не нужно. Ну и остальное все — наука на шибко большая, справишься, — местный урядник, заведовавший распределением земли на этих новых еще только начавших принимать первых переселенцев русских берегах, ухмыльнулся и хлопнул немного растерявшегося Ивана Сидорова по плечу.

— Ну да… У меня отец вот так же в пятнадцатом году на Терек из-под Новгорода переселился. Тоже на пустое, почитай, место. Работать по началу приходилось — страшно представить, зато потом… Мы, когда я уже подрос, перед самой Царьградской, ездили обратно в родные для отца места, могилам дедов поклониться, благо железку уже тогда протянули аж до берега Азовского моря, долго путь не занял. Зачахла отцова родная деревня, представляете, совсем. Как крепость отменили, так и разбежались людишки — кто в город, кто на другие места переселился, а землю, оставшуюся без рабочих рук, потом устроенному по соседству совхозу императорскому отдали, под картошку и выпас. Пройдет еще лет двадцать, последние заброшенные хаты сгниют и развалятся, никто и не вспомнит, что была такая деревня — Екатериновка. Так что не зря батя тогда решил на новые места двигать, не зря… Вот и я, тоже…