Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)
Тибальд не нуждался в повторном приглашении. Он тоже припустил своего скакуна, и вскоре оба исчезли за деревьями. Еще некоторое время издали доносился звонкий и чистый, как серебряные колокольчики, смех Маргариты, но затем и он стих в лесной чаще, и Филипп остался с Бланкой наедине.
Они стояли друг перед другом раскрасневшиеся и запыханные — Филипп от быстрого бега, а Бланка от жгучего стыда и волнения. В руке она судорожно сжимала кнут.
— Оставьте меня… прошу вас… — сбивчиво проговорила Бланка.
Филипп демонстративно огляделся вокруг.
— А нас что, здесь так много, что ты просишь НАС оставить тебя?
— Ну, Филипп… прошу… оставь меня… Уйди… Ну, пожалуйста!..
— Это уже лучше, — усмехнулся Филипп. — Но не совсем. Так просто я не уйду.
— А что… что тебе надо?
— Как что! А помочь тебе? Разобраться с твоими чулками, помассировать ножки. Ведь Маргарита просила…
— Маргарита бесстыжая! — взорвалась Бланка. — У нее нет ни стыда ни совести! Она развратна, беспутна, вероломна… Она… Она как змея подколодная! У нее нет ни малейшего представления о приличиях!..
— Ну, солнышко, уймись, — успокоительно произнес Филипп. — Право, не стоит так горячиться. Маргарита очень милая девушка, и зря ты на нее нападаешь.
— Но она…
— Она поступила так, как сочла нужным поступить. И забудем о ней. Она заварила кашу, но расхлебывать ее придется нам с тобой, и только нам двоим. Прежде всего, займемся твоими чулками. Маргарита поручила мне позаботиться об этом, и я не могу обмануть ее ожиданий. — С этими словами он сделал шаг вперед.
Бланка тут же отступила на один шаг и угрожающе подняла кнут.
— Только попытайся, — предупредила она. — И я ударю.
— Бей, — с готовностью отозвался Филипп.
Она замахнулась.
— Сейчас ударю!
— Бей! — вскричал он тоном христианского мученика периода гонений. Бей же! Бей меня!
— Вот… сейчас… сию минуту…
— Ну, давай! — Филипп добродушно улыбнулся, поняв, что она не ударит его. — В Андалусии мавританские сводники предлагали нам девочек с кнутами, но, признаться, мне так и не довелось испытать на собственной шкуре всю прелесть этого пикантного развлечения.
Бланка в отчаянии швырнула кнут наземь и всхлипнула.
— Не могу… не могу…
— И не надо, — Филипп подступил к ней вплотную и обнял ее за стан, девочка ты моя без кнута.
— Филипп, — томно прошептала Бланка, положив ему руки на плечи. Прошу, оставь меня.
Он нежно поцеловал ее в губы, и она ответила на его поцелуй.
— Но ведь чулки…
— С… с чулками я разберусь сама. Оставь меня пожалуйста… Уйди… Уходи же скорее!..
— Понятненько! — выдохнул Филипп. — Выходит, Маргарита обманула меня. Тебе нужно было просто…
— Нет, нет! — быстро перебила его Бланка; к лицу ее прихлынула кровь. — Вовсе не это… ты ошибаешься…
Филипп прижался щекой к ее пылающей щеке.
— Не будь такой стыдливой, милочка, — прошептал он ей на ушко. — Ну, что ты в самом деле?! Ты как… как не знаю кто…
— Прекрати! — простонала Бланка, готовая разрыдаться — Ты ошибаешься! Просто… У меня… просто…
— У тебя месячные? — «помог» ей Филипп.
— Да нет же, нет! Такое еще… У меня…
— Ну, что, что же у тебя не в порядке?!
— Подвязки! — яростно воскликнула Бланка, отстранясь от него и в неистовстве тряся его за плечи. — Подвязки! Вот что у меня не в порядке! Коломба чересчур сильно стянула их, и теперь мне больно. Мне ОЧЕНЬ больно… Прошу тебя, уходи. Уходи, оставь меня! Сейчас же!
— Нет, — упрямо покачал головой Филипп. — Никуда я не уйду. Я не оставлю тебя на произвол судьбы и сам разберусь с твоими подвязками.
Он снова привлек ее к себе.
— Филипп! — стало запротестовала Бланка. — Не надо…
Он запечатал ее рот поцелуем.
— Надо, милочка.
— Не…
— Надо! — опять поцелуй.
— Ну прошу тебя… — прошептала она из последних сил.
На сей раз Филипп крепко поцеловал ее.
— Ты ведь хочешь этого, правда? Хочешь, чтобы я помог тебе? Да? Отвечай!
Бланка зажмурила глаза и слабо кивнула.
— Вот то-то! — Филипп опустился перед ней на колени и подобрал ее юбки. — Да уж, — с вожделением облизнувшись, констатировал он, — твоя Коломба явно перестаралась. Однако нерадивая у тебя горничная! Прямо как Марио д'Обиак, один из моих пажей; он бы с ней здорово спелся, жаль только, что она старше его… Ах, ладно, что-то я уже понес околесицу. Займемся делом. Ну-ка, придержи свои юбки, милочка.
— Даже так! — возмутилась пристыженная Бланка. — Я еще должна их держать, пока ты… ты…
— У меня всего две руки, дорогуша, — спокойно заметил Филипп. — И если ты откажешься помочь, мне не останется ничего другого, кроме как нырнуть тебе под юбки. Я, разумеется, только и мечтаю об этом, и тем не менее… Так ты придержишь или как?
С тяжелым вздохом Бланка все же повиновалась. А когда Филипп снял с ее ног подвязки и откатил книзу чулки, она не удержалась и облегченно вздохнула.
— Та-ак, одно дело сделано. А теперь мы помассируем твои онемевшие ножки, — и Филипп поглубже запустил обе руки ей под юбки.
Бланка испуганно ойкнула и затрепетала в сладостном возбуждении.
— Что ты делаешь, Филипп?!
— Массирую твои ноги, — ответил он, постанывая от удовольствия.
— Это… это уже не ноги, Филипп… Разве ты не видишь?..
— То-то и оно, что не вижу. Приподними-ка свои юбчонки, чтобы я видел… Вот так… Еще чуть-чуть… еще… и чуток еще… И еще самую малость… Ну же!
— Негодяй! — всхлипнула Бланка и до конца задрала юбки. — Вот, получай! Подавись, чудовище!
Она вся пылала от стыда и в то же время испытывала какое-то мучительное наслаждение, демонстрируя перед Филиппом свою наготу.
Филипп облизнул свои враз пересохшие губы и принялся нежно массировать… нет, ласкать ее стройные ножки, забираясь все выше и выше.
— Филипп… что… о-ох!.. Что ты делаешь?.. Прекрати…
— Но ведь тебе это нравится. Тебе это приятно, правда? Тебе очень приятно, ведь так? Ну, признавайся!
Вместо ответа Бланка истошно застонала и пошатнулась, теряя равновесие.
Филипп быстро встал с колен. Обхватив одной рукой ее талию, он прижал Бланку к себе и провел ладонью по ее шелковистым каштановым волосам.
— Ты так прекрасна, милочка! Ты вся прекрасна — с ног до головы. И люблю тебя всю. Всю, всю, всю!..
Бланка еще крепче прижалась к Филиппу и подняла к нему лицо. Ее губы невольно потянулись к его губам.
— Сейчас я сойду с ума, — в отчаянии прошептала она. — Ты меня соблазняешь…
Филипп легонько коснулся языком ее губ, затем поцеловал ее носик.
— Признайся, милочка, ты любишь меня? Ну, скажи, скажи, что хочешь меня.
Бланка запрокинула голову и устремила свой взгляд вверх.
— Да! — вскричала она, будто взывая к небесам. — Да, чудовище, я хочу тебя! Ты даже не представляешь себе, КАК я тебя хочу!
Филипп весь просиял.
— Бланка, ты потрясная девчонка! — с воодушевлением сообщил он и повалил ее на траву.
— Филипп! — пролепетала она, извиваясь. — Что ты делаешь?..
— Как это что? — удивился Филипп. — Я делаю именно то, что ты хочешь. — Он сполз к ее ногам и стал осыпать их поцелуями. Ой!.. Да что с тобой, в самом деле? — Филипп поднял голову и озадаченно уставился на нее. — Ты чуть не расшибла мне нос.
Бланка села на траву и одернула юбки.
— Ты, конечно, прости, Филипп, но так дело не пойдет, — решительно заявила она. — Здесь не место для… для ЭТОГО.
— Но почему?
— Нас могут увидеть.
— Кто? Птички?
— Нет, люди. Эта тропинка ведет к усадьбе лесничего — не ровен час, кто-нибудь появится, когда… когда мы…
— Ну и пусть появляется. Ну и пусть увидит. Ну и пусть позавидует мне… да и тебе тоже.
Бланка вздохнула.
— Какой ты бесстыжий, Филипп!
— Такой уж я есть, — согласился он и нетерпеливо потянулся к ней. Иди ко мне, солнышко.
— Нет, — сказала Бланка, отодвигаясь от него. — Только не здесь.
— А где же?
— В замке.
— В замке? Ты меня убиваешь, детка! Пока мы доберемся до замка, я умру от нетерпения, и моя смерть будет на твоей совести. Уж лучше поехали в усадьбу лесничего. Надеюсь, там найдется место и для нас…
— Но до усадьбы еще далеко, — возразила Бланка. — Целый час езды. И это если поспешить, а если не…
— Вот видишь…
— Зато до замка рукой подать, — быстро добавила она. — Ведь мы большей частью блуждали по окрестностям. Самое позднее через четверть часа мы уже будем на месте.
— А ты не заблудишься?
— Об этом не беспокойся. Я хорошо помню эту тропинку с прошлого раза, она ведет прямо к замку.
— А ты не передумаешь?
— Об этом тоже не беспокойся. — Бланка пододвинулась к Филиппу и положила голову ему на плечо. — Теперь уже Я тебя не отпущу. Теперь пеняй на себя, милый; так просто ты от меня не избавишься. Слишком уж долго я ждала этот день…
