Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий
— Догадываюсь, — вставил я реплику, но Лапшин словно не заметил, настолько был увлечён, расписывая мне прелести жизни в Академгородке.
— Это же огромные возможности! Дети — наше будущее! И каким оно будет, зависит от того фундамента, что мы заложим уже сейчас. Ты понимаешь, Егор?
— Да, Геннадий Анатольевич.
Я его действительно понимал. Только до котлованов развалив советское образовательное наследие, в двадцать первом веке спохватились и оценили тот огромный масштаб работы, которую выполняли педагоги в Домах пионеров, на станциях юных техников, в клубах. Спохватились и начали восстанавливать.
В моём будущем времени стали появляться всякие там кванториумы, точки роста, проще говоря — детские центры дополнительного образования. Причём доходило до смешного: приходилось каждый день отправлять отчёты в гороно, в смысле, в управление образования, подтверждая, что учителя не разворовали технику из этих самых кабинетов. По другому я этот маразм объяснить сам себе не мог.
Смешно? А по мне так унизительно. Бесконечные проверки довели до того, что в некоторых школах эти оборудованные кабинеты, причём далеко не по последнему слову технику, если сравнивать с той же столицей, открывали только перед приездом очередной комиссии. Чтобы не дай бог не сломать чего-нибудь.
— А лаборатории! Ты представляешь, Егор, какие в КЮТе лаборатории! — продолжал вещать Геннадий Анатольевич, время от времени поглядывая в мою сторону. — Это же прелесть что такое! Мог ли ты мечтать о таком? А знаешь, что Егор, — Лапшин хитро на меня покосился. — Нам ведь увеличили количество преподавательских ставок…
— Геннадий Анатольевич… — посетовал я.
— Ну хорошо, хорошо, не буду переубеждать. Твоя позиция, безусловно, заслуживает уважения. Но ведь ты можешь на полставки… Зарывать твой талант в глуши…
— Я подумаю, — вежливо ответил. — Обещаю, обязательно подумаю. В глуши ведь тоже люди живут. И дети… талантливые, — заявил я чуть громче положенного.
Мне вспомнился Володя Свирюгин, за которого так переживал председатель. Товарищ Лиходед, да и директор школы уверяли меня, что мальчишка если не гений, то талант. Вот и воспользуюсь приглашением Лапшина, привезу ребят на экскурсию, покажу Академгородок и те возможности, которые он даёт. Глядишь, мальчишка загорится, пойдёт учиться в институт. А там чем чёрт не шутит, может, в моём десятом классе новый Капица учится. Или там Менделеев, я ведь так и не попал к Оленьке Николаевне на беседу.
— Извини, — смутился Почемучка, я даже не сразу понял причину. Дошло до меня минуту спустя.
— Все дети талантливы, это бесспорно, — пояснил Геннадий Анатольевич.- Заносит меня иногда, — педагог смущённо улыбнулся. — Главное, вовремя разглядеть талант! И узнать, о чём ребёнок мечтает. Это важно, Егор, — серьёзным тоном заявил Почемучка. — Понимаешь, Егор?
— Понимаю, — также серьёзно ответил я.
И я действительно понимал. С моей точки зрения, не бывает бездарных детей. Бывают взрослые, которые задавили в своём ребёнке мечту, то бишь талант. Сломали крылья, не дав им раскрыться.
— Желание у меня одно, Егор, собрать всех талантливых ребят в одном месте! Академгородок — это прям как мечта наяву. Город-сад! Лучший город на земле!
Лапшин даже зажмурился от восторга.
Вот так под восторженные речи Почемучки, под его ненавязчивые разговоры о переводе под его крыло мы и домчались до места.
Друзья-товарищи, командировка закончилась, я снова в строю. Проды пока через день, но по возможности будут чаще. Следующая в понедельник. А пока забегайте в другую соавторку про команду веселых отморозков, что стоят на страже границ Российской Империи.
Как всегда, ваши лайки и поддержка мотивируют авторов, очень радуют. Подписывайтесь на наши страницы, чтобы быть в курсе новостей и добавляйте книгу в библы, чтобы не пропустить выход новых глав.
Жму руки, ваш Буров
Глава 6
Маленький кабинет-лаборантская Геннадия Анатольевича оказался полностью заваленным папками, книгами, бумагами, рукописями, какими-то макетами. Небольшой стол у окна с трудом можно было разглядеть из-за документов. Лапшин бочком пробрался к рабочему месту, пристроил портфель на подоконник, где стояла литровая банка с водой, чашки, надорванная пачка заварки.
Почемучка тут же сел за стол, пододвинул к себе телефон и принялся накручивать диск.
— Присаживайся, Егор, — гостеприимно предложил хозяин кабинета, включаясь в разговор с невидимым собеседником. Я оглянулся по сторонам, обнаружил под стопкой папок табуретку, аккуратно переложим бумаги на пол и уселся, терпеливо дожидаясь результата переговоров.
Лапшин сделал несколько звонков, пытаясь выяснить, где находится гений инженерной мысли по имени Гоша, он же Юра. Каждый раз ему что-то отвечали, он расстроенно цокал языком, сбрасывал звонок и по новой набирал очередной номер.
— Егор, чаю хочешь? Кипятильник в коробке, не стесняйся. Будь как на кафедре, — улыбнулся Почемучка.
Я прислушался к своему организму и решил, что горячего чайку выпить — хорошее дело. Но, увы, пришлось отказаться от идеи. Вода и кипятильник присутствовали, а вот заварки в надорванной пачке не оказалось, как и рафинада. Почему-то я этому совершенно не удивился. В пединституте у Лапшина в такой же лаборантской вечно толпились студенты, аспиранты, велись разговоры, споры, обсуждались проекты и, конечно же, выпивалось очень много чаю.
Профессор смущённо улыбнулся и пояснил, про студентов и коллег, что постоянно занимают у него чай, но регулярно забывают возвращать долги. Я сочувственно покивал, глядя, как азартно Лапшин разыскивает Гошу. Прям любопытно стало, что ж там за самородок такой. Про себя подумал: студентам очень повезло, что Почемучка теперь преподаёт в Академгородке, занимается не только научной деятельностью, но судя по тому азарту, с которым наставник рассказывал о детях, ещё и для ребятишками ведёт кружки.
Спустя пятнадцать минут и пару десятков звонков Геннадий Анатольевич воскликнул: «Нашел! Быстрее!» Мы с Лапшиным покинули кабинет и начали забег по этажам в поисках Гоши. В первом же кабинете, где должен был находиться неуловимый слесарь, нам сказали фразу, которая стала присказкой ещё в нескольких местах: «Только что был, вышел к такому-то!»
В конце концов, мы отловили его где-то в подвале. Худощавый коротышка с залысиной, маленькими глазками неопределённого цвета и крупным носом отыскался у себя в каптёрке. Мужичок в потрёпанной, но чистой спецовке задумчиво колдовал над какой-то схемой. Почёсывая затылок карандашом, Гоша поглядывал на рисунок, то и дело что-то черкая в ученическую тетрадку, лежавшую рядом.
— Юрий Витальевич, ты-то нам и нужен, — радостно оповестил Геннадий Анатольевич, здороваясь и пожимая мозолистую руку. — Знакомьтесь, наш гений, без которого не обходится ни одна защита, — Юрий Витальевич Боровой. А это мой бывший ученик, нынче мой коллега Егор Александрович Зверев. Тоже гений в своем роде, но пока не принимает своё предназначение. Ну ничего, ничего, справимся, — хохотнул Лапшин, потрепав меня по плечу.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, протягивая ладонь слесарю. Пожатие у мужичка было крепкое и уверенное.
— Гоша, тут такое дело. Сей молодой, но уже очень талантливый вьюноша, придумал нечто особенное для своей школы. Признаю, идея совершенно простая и лёгкая в исполнении, но вот поди ты, никому в голову не пришёл соединить обычные вещи в одно изделие.
Я терпеливо ждал, пока Почемучка закончит живописать мою идею, попутно накидывая похвалы. Я так понимаю, наставник не оставлял надежды переманить меня в свой институт.
— Юрий Витальевич, вот смотри… — Геннадий Анатольевич похлопал себя по карманам и нахмурился, не находя искомого. До меня дошло, что он ищет, я протянул ему свой корявый рисунок.
— Ага, вот оно! Гоша, вот смотри… — Лапшин развернул мою схему на столе перед Гошей. — Ты понимаешь, а? Всё гениальное просто! Да если у него получится собрать эту… что это? Ах, да, лампа! Эту лампу, её можно патентовать и запускать в производство! Лампочку Ильича в каждый дом, а? — хохотнул Геннадий Анатольевич. — Так сказать, вернёмся к истокам и напомним, с чего начиналась слава нашей страны! Тем более впереди пятьдесят лет Октябрьской революции! Егор, уверен, начальство оценит и твою задумку, и твоё исполнение!
