Красный Вервольф 5 (СИ) - Фишер Саша
— Будете оказывать мне некоторые услуги, не интересуясь моими целями.
— Понимаю, — пробормотал он. — Вероятно, вы работаете на разведку… Вряд ли — на комиссаров, скорее всего — на британскую Ми Шесть… Да-да, вас вполне могли завербовать в Индокитае…
— А вы работаете на Радиховского, как прежде — на Врангеля, — откликнулся я. — Не слишком ли вы низко пали, поручик?
— Да, Радиховский, по сравнению с Врангелем, плебей… Хотя в некотором роде Михаил Иванович фигура колоритная… — не без яда продолжал Серебряков. — Знаете, ведь он был главой «азиатского отдела» боевого крыла партии социал-революционеров, доверенным лицом самого Савинкова. Во время Гражданской примкнул к басмачам, но после их разгрома бежал в Манчжурию. А в тридцатых перебрался в Европу. Из революционеров Радиховский преобразился в русского националиста. Искренне верит, что Гитлер освободит Россию от большевистского ига и на трон взойдет новая династия. Надо полагать — по фамилии Радиховские…
— А вы так не считаете?
— Россия потеряна окончательно и бесповоротно, кто бы ни победил в этой войне. Нам, осколкам былого величия империи, остается только позаботиться о себе.
— И — близких нам людях, не так ли? — вставил я.
Судя по тому, как он вздрогнул, я попал в точку. Видать, поручик не просто так забрал Злату с пацаненком к себе. Этот немолодой уже служака и в самом деле решил свить уютное семейное гнездышко и не в России и уж точно — не в Рейхе, от которого через три года только пыль останется, а скорее всего — за океаном. А ведь, пожалуй, для Златы это не самый худший выход. Что ее ждет после освобождения Пскова? Как доказать, что она тоже сражалась с врагом? А даже если удастся, и СМЕРШ оставит ее в покое, каково будет жить со славой «немецкой подстилки»? А в любой из Америк Злата сможет начать новую жизнь, да и сынишку поставит на ноги. Так что я не обманываю Серебрякова, и в самом деле помогу ему разжиться золотишком.
Раздался стук в дверь. Я сказал: «Войдите!». Это оказалась Глафира со своим заветным серебряным подносиком. Поставила его на столик, разлила кофе и снова удалилась.
Серебряков взял чашечку. Пальцы его заметно подрагивали. Волнуется. Ничего. Это даже полезно. Служил одному хозяину. Затем — другому. Кто знает, сколько он их вообще сменил?.. Теперь послужит мне. Правда, я пока не решил, как я буду его использовать, но ведь нюх у него есть, значит, может оказаться не бесполезен. Вон как смотрит, словно собака на человека — своего господина. Ну что ж, надо будет бросить ему косточку… Кстати, пожалуй, уже сейчас он может мне пригодиться… Вернее — не совсем он…
От автор а
Новинка на Автортудей! Наше время. Крым. Боевик от Рафаэля Дамирова. Сила духа против террористов. Прода каждый день. Читать тут: https://author.today/work/407521
Глава 6
— Прикомандируйте мне вашего здоровяка Юхана, — сказал я. — Для начала. А там видно будет.
— Что я буду с этого иметь? — осведомился Серебряков.
— Сначала — дело.
— Хорошо, я пришлю Юхана.
— Не сюда. Я его буду ждать в тринадцать часов возле городской управы.
— Договорились!
Поручик допил кофе и поднялся. Я — тоже. Проводил его до выхода. И отправился в столовую, завтракать. Князя я застал в дурном расположении духа. Что это с ним? Подагра обострилась? А может, он узнал, что Глаша ночевала в моей койке? Пожелав ему доброго утра, я занял свое место за столом. Горничная подала мне яичницу с ветчиной.
Располосовывая ее ножом и отправляя куски в рот, я исподтишка посматривал на мрачного Сухомлинского. Тот вяло ковырял вилкой в своей тарелке, стараясь на меня не смотреть. Какая муха его все-таки укусила?
— Что-нибудь случилось, Аскольд Юрьевич? — наконец спросил я.
— Сегодня утром я получил очередную сводку от Полведерова, — пробурчал он.
Полведеров, Акакий Терентьевич, был управляющим загородного имения князя, в окрестностях которого и простирались лесные угодья, на прибыль от вырубки которых так рассчитывал Сухомлинский.
— Плохие вести? — уточнил я.
— Партизаны пустили под откос состав с лесом, — хмуро сообщил он. — Теперь сто кубометров превосходного кругляка валяются под насыпью. Кто будет грузить его, после того, как восстановят узкоколейку? А главное — за чей счет⁈
Молодцы партизаны! Подпортили князю коммерцию. Правильно, неча русский лес вывозить в Немчурию.
— Я могу как-то помочь, ваша светлость?
— Хм… Пожалуй, Базиль… — неуверенно проговорил князь. — Я попробую договориться с комендантом, чтобы нам выделили группу заключенных и охрану, но…
— Не стоит обращаться с этим к коменданту, — сказал я. — Он вот-вот будет снят с должности и вряд ли захочет принимать решения, которые могут печальным образом отразиться на его судьбе.
— Что же тогда делать?
— Обратимся к городскому голове.
— К Черепенькину?
— К нему. У него наверняка есть люди, из числа тех, кто приговорен к принудительным работам за мелкие административные нарушения. Это не заключенные из концлагерей, им охрана не полагается. Уверен, что направление данных лиц на ликвидацию последствий злодейской вылазки, комендант утвердит не глядя.
— Замечательная мысль, Базиль! — сразу приободрился Сухомлинский. — Возьметесь решить эту проблему?
— И даже лично прослежу, чтобы эти тунеядцы все сделали, как надо!
— Буду перед вами в долгу.
— Однако потребуются некоторые расходы, Аскольд Юрьевич, — сказал я. — Черепенькин задаром людей не выделит, да и рабочих нужно снабдить провиантом. Голодные они до лета провозятся.
— Ваша правда, Базиль, — согласился князь. — Сейчас принесу деньги.
Он поднялся и побрел в кабинет, где у него сейф крупповской работы. Когда-нибудь я распотрошу этого стального гиппопотама, но — не сейчас. Сухомлинский вернулся не скоро. Наверное, пересчитывал трясущимися ручками купюры, мучительно размышляя, сколько отстегнуть на подкуп должностного лица, а также — на прокорм нарушителей «нового порядка»? Старый скряга. Когда он опять появился в столовой, вид у него был самый разнесчастный. Выложил передо мною пачку рейхсмарок. Я деловито пересчитал — две тысячи. И то хлеб! Хрен Черепенькин от меня что-то получит! Самому пригодятся. А вот людей и в самом деле нужно подкормить.
— Благодарю, Аскольд Юрьевич! Приступаю немедленно!
— Храни вас бог, Василий Порфирьевич!
Князь перекрестил меня, поцеловал в лоб и прослезился. Он бы прослезился еще больше, узнай, что я задумал. Забрав деньги, я ушел к себе, чтобы переодеться. Пора было уже двигать на рандеву со своей командой. В связи с новыми обстоятельствами, первоначальные планы мои поменялись. Я поймал «лихача», доехал на нем до окраины, а дальше потопал пешком. Ровно к двенадцати часам был в нашем подземелье. Благодаря умелым рукам Кузьмы и заботам Златы, наш подпольный штаб давно превратился в уютное убежище. Здесь можно было отсидеться во время облавы, поесть, поспать. Здесь же мы хранили свой арсенал.
Я постучал по фальшивой стене условленным образом и та отодвинулась. Увидев, меня Кузьма опустил шмайсер и заулыбался.
— Здорово, командир! — пробормотал бывший путевой обходчик, когда я проскользнул внутрь и мы стали спускаться по ступенькам во тьму.
— И ты будь здоров, Михалыч! — откликнулся я. — Как там наши? Все собрались?
— Все.
— Ну слава богу!
Забрезжил свет. В штабе дымила коптилка. Можно было обзавестись парой—тройкой керосинок, но мы решили, что не стоит делать слишком яркое освещение. На всякий случай.
В полумраке я увидел силуэты, поднявшихся со своих мест людей. Машинально пересчитал.
Четверо, кроме нас с Кузьмой! Стоп! Что-то много! Я, Кузьма, Злата, Рубин, Яшка — всего должно быть пятеро. Кто шестой? Я вынул из кармана фонарик, включил, полоснув его лучом по лицам. Так, ясно. Митька зажмурился и виновато опустил голову.
— Ты что тут делаешь? — строго спросил я. — Ты же мамку свою в Свободное собирался увезти и сам ноги хотел уносить?
