Александра Ковалевская - Война Моря и Суши
— Они считают нас преступниками, творящими беззаконие с мозгами собственных детей. Если прочувствовать это как следует, становится понятно, что они скоро будут есть не чью-нибудь, а нашу печень… извини. Я не должен был это говорить: Серый сейчас на Суше.
Аналитик грустно покачал головой. Сказал:
— Возможно, настала пора Морю и Суше воссоединиться, иначе проблем с каждым годом станет только больше. Вот только, как?
— Знаешь как, — вздохнул Марк, — но боишься признаться самому себе.
— Ну, боюсь, — согласился Арт. — Это кощунство: считать войну наилучшим способом сблизить две цивилизации.
Валевский, занятый одной внезапной догадкой, спросил:
— Ты специально затеял этот разговор?
С недавних пор Арта стало удивлять то, что мысли его и инсуба не просто идут в одном направлении, они возникают в унисон.
— Ммм… — ну, типа того, — вильнул Эйджи. — Иногда мне для хорошего самочувствия нужно высказаться, ты же меня знаешь. Полосат никудышный собеседник, Лили уехала на гастроли. Впрочем, с девушками никогда не говори на подобные темы. Если, конечно не хочешь, чтобы они от тебя сбежали, а потом, во время случайной встречи, гордыми ставридами проплывали мимо, не поворачивая головы.
— Ты поэт! — улыбнулся Арт.
— Нет, я инсуб. Но знаю жизнь. И девушек, — вздохнул Марк.
Спасение
Серхио Родригес, в марине Буэнос-Айреса больше известный как Серхио Краб, хозяин крупнотоннажной яхты «Краб», в открытом море получил неожиданное предложение от капитана сухогруза «Меркурий». Вместо того, чтобы сдувать пену с откупоренной только что бутылки пива, Серхио, чертыхаясь, сидел в радиорубке и вёл переговоры с «Меркурием», под завязку груженым тропическими фруктами и идущим параллельным курсом, но без захода в Бу-Айс, прямо на Марсель.
— Не знаете, что делать с бабой? Асьедас, ребятки, я тот, кто вам нужен: у папаши Серхио всегда с собой пара десятков учебных фильмов. Из них вы узнаете, на что может сгодиться ваша подружка. Познавательные, чёрт возьми, серии, очень нравятся моей любознательной команде. А потом я совершенно бескорыстно приму у вас экзамен. Окей? Да, забыл спросить: кто она? Небось, афро? Латинос? Беленькая? Молочно-белая женщина, которую вы не знаете, куда пристроить?
Капитан разразился смехом, свидетельствовавшим, что внутри этот человек гораздо моложе, чем снаружи.
— Так в чём проблема? Она без документов? Идентификационный номер? Тоже утерян? Откуда она свалилась? Что? Сняли с плавучего маяка? Провела на нём несколько суток? Ай да сеньора! Не хотите возиться с властями? Ещё бы! Хотите, чтобы я решил, что делать с девкой без документов? Я зачислю её в команду, приклею поролоновый хр. н, нарисую усы и, заодно, паспорт со всеми таможенными отметками! Как зовут? Юлия? Это, кажется, славянское имя? Нет, не может быть. Я вам говорю: выловить славянку в здешних широтах… А что вы вообще знаете, парни? Получается, вы хотите спокойно плыть дальше, а Краб должен разгребать за вами и рисковать перед патрулями, так? Конечно, у меня есть свои ходы в порту, но это не значит… Двадцать? Чего же мы ждём, вперёд: надевайте белые штаны… Вам говорю, сеньор, надевайте белые парадные брюки, на красотку тоже можете, но необязательно, на ваше, кэп, усмотрение, может, ей лучше без брюк. Возьмите девочку под ручку, — надеюсь, хоть одна рука у неё при себе? И спускайтесь по трапу. Я хочу посмотреть, в какое место таможенник засунет вам двадцать зелёных. Сорок? Ну, может, вы успеете прогуляться по Костанера Сур, прежде чем вас заметёт полиция. Семьдесят? Сойдёт.
Из голоса капитана исчезла глумливая игривость. Обсудили, каким образом спасённую доставят на «Краб».
Капитан «Меркурия», поднявшись на борт яхты вслед за молодой женщиной, с видимым облегчением пожал руку Серхио и заверил, что хочет выкинуть эту историю из головы. Груз бананов должен быть доставлен точно в срок, — это единственное, что занимает его сейчас. Он уверен, что капитан Родригес решит вопрос с сеньорой, потерявшей память и документы, включая браслет с кодом, и сделает он это самым наилучшим образом.
Серхио Краб не увидел в глазах фруктового барона ничего, что шло бы вразрез его заверениям. Мужчины попрощались, довольные друг другом.
Краб про себя улыбался: женщина оказалась здоровая и хорошенькая. А капитан «Меркурия» — редкостный болван, раз не решился воспользоваться ситуацией. Конечно, Краб позаботится о своём приобретении как следует и как можно скорее.
* * *— Подойди и стань сюда, Фредерик, — шепнула спутнику молодящаяся леди с накладными волосами, высоко зачёсанными в причёску «конский хвост», — тебе хорошо слышно?
Благообразный и добродушный, как сытый провинциальный священник, коротышка кивнул. Лицо его всё больше вытягивалось по мере того, как смысл разговора, доносившегося из рубки радиста, становился понятным обоим подслушивавшим. Их капитану передали женщину, подобранную в море при невыясненных обстоятельствах.
В полном недоумении мужчина оглянулся на жену. Затем послышались звуки: за переборкой задвигались, открылась и закрылась дверь в рубку, и супруги, — пассажиры яхты «Краб», — поспешили скрыться в маленькой каюте, любезно предоставленной им на время плавания.
— Тсс! Ничего не говори! — предупредила Свенсена Лукреция, благоверная профессора, продвигавшая учёную карьеру мужа гораздо последовательнее и упорнее, чем он сам.
— Садись за планшет, — кивнула она.
Она принялась писать лаконичные фразы и, развернув планшет, показывала написанное: «Вдруг здесь везде отличная слышимость? Пиши мне самое важное. Я тебе говорила, что яхта подозрительная? А ты не верил!!!!!!!» — восклицательные знаки заняли полстроки: Лукреция нарочно долго не отпускала клавишу.
— Куда ты подевал билеты? Выкинул? Ты всегда всё выбрасываешь! — заявила она вслух.
— Нет, дорогая, я всего лишь куда-то их переложил. Я подумал, зачем они нам, если мы перепутали судно? — профессор решил, что эту часть разгоравшейся перепалки вполне позволительно произнести, а не писать.
— Не мы, а ты перепутал корабль! — огрызнулась Лукреция и решительно рванула планшет к себе. Всё, что она приготовилась сказать, лучше пусть пройдёт мимо случайных ушей. Ей сразу не понравились порядки на корабле. Теперь команда устроит ещё и оргию с женщиной, за которую капитану всучили семьдесят зелёных. Она застучала по клавишам:
«Каким образом кафедра оплатит нам проезд на частной яхте вместо судна академии? Может, здесь выдадут новые билеты, и на них будет написано: „Не корысти ради, но из милости согласились мы, капитан, доставить двух придур… нет одного учёного придурка и с ним приличную даму, в Буэнос-Айрес“? Ладно. Я, так и быть, прощаю твою вечную рассеянность. Но пообещай, что в этот раз будешь меня слушаться!!!»
Торжествующий взгляд Лукреции поверх планшета завершил поток её мыслей. Восклицательные знаки резво выстроились в длинную шеренгу.
Профессор Свенсен, известный в научных кругах авторитетный медик, с готовностью кивнул в ответ.
Привычная игра в «кто из нас главнее» длилась тридцать лет и, хоть и не вылилась в официальный брак, но и не наскучила этой паре, судя по тому, что мисс Лукреция играла в неё до сих пор.
Впрочем, Фредерик Свенсен ценил свою подругу за другие качества: годы не смогли погасить деловую хватку, энергию и кураж, который обожала эта дама. Скука профессору не грозила. Если быть точным, то и корабль они перепутали, потому что Лу решила прогуляться в марине среди роскошных яхт в новом костюме и с причёской. Они ушли далеко от нужного причала и, безнадёжно опаздывая, вскочили на дизельную яхту «Краб», похожую на судёнышко местной академии «Омар». Там и там — морской рак, уважительная причина перепутать названия. Капитан «Краба» брезгливо глянул на странную парочку, решительно взбежавшую по трапу в последнюю минуту. Из-за одышки оба были невменяемыми. Он спросил их гражданство и, ухмыльшувшись, приказал команде отдать концы, быстро смекнув, что путешественники из названной страны — не из бедных. Яхта отчалила. Выйдя в открытое море, он предъявил им счёт за проезд, и ошарашенному такой беспардонностью Свенсену пришлось смириться с мыслью, что профессорское жалованье за месяц придётся записать в расходную статью.
Теперь супруги наблюдали, как на борт поднялась молодая женщина.
Очень белая ровная кожа, чистые глаза цвета светлого чая и густые волосы до плеч того же оттенка.
Выражение лица незнакомки выдавало её растерянность и непонимание. Страх и ещё что-то неуловимое сквозило в жестах.
Жесты…
Профессор внезапно вспомнил одну даму, виденную им на конференции несколько лет назад…
