Михаил Сухоросов - Игра на слух
— Что именно хотят?… Догадки, Эрик, догадки. У меня таких целая коллекция. Ладно, так ты уже уберешься или будешь продолжать на мозги капать?
— К чему такая учтивость… — он отобрал у меня бутылку, основательно к ней приложился. — Главное — Торана не забудь сменить.
— Не боись… А сколько времени?
— Шестой час.
— Вот это ни фига себе!
— Точно подмечено… Ладно, что-то захотелось мне хотя бы часок вздремнуть…
— Вот и вали отсюда.
— Вежливость вас погубит, курсант… Ладно, отдыхай.
Эрик наконец убрался. Я забрался на диванчик с ногами и снова принял порцию спиртного. Итак, с появлением Германа шансы убраться отсюда стремительно возросли. Колобок, колобок, я от бабушки ушел… А вот куда пришел — это еще вопрос. Учитель, ящер старый, не зря ведь занервничал. И Эрик что-то тут намекал туманно, будто мне в предстоящей свалке чуть не заглавная роль отводится. Самое обидное — все что-то понимают, кроме меня. И вся каша заваривается именно вокруг Ущелья, куда я по глупости сунул нос… Да еще по своей ли глупости? Похабно чувствовать себя машинкой с дистанционным управлением… Между нами, похабно даже, когда просто есть такая возможность… Ладно, так или иначе, одно ясно: в этой драке без меня не обойдется. Может, даже сумею понять, к то в конце концов кого бьет…
Отметим еще и то, что Лига с Орденом до сих пор находятся не столько в союзе, сколько в состоянии до зубов вооруженного нейтралитета, а тот факт, что с задания вернулись только я и Малыш, а Дикс с Форгетом, люди Верховного, погибли, будет истолкован не в нашу пользу. И мой великий поход уж никак мне любви и уважения в Ордене не прибавит… Ладно, у нас не конкурс популярности, и мое дело — не рейтинг повышать, а драться. Собственно, ничего другого я ведь и не умею. Ну да, поживем — увидим… Но вот спокойной жизни мне не видать — это единственное, за что можно ручаться. Я вяло усмехнулся, снова хлебнул глоточек, опустил веки…
… и встретился глазами с Дэном. Странно, что не сразу обратил внимание — тяжелый автомат направлен мне в грудь. Вообще-то видок у него вполне развратный: весь в засохшей грязюке, морда расцарапана… Хотя и я вряд ли лучше выгляжу…
— Э, ты что это?
— Заткнись и слушай.
— Ты бы эту штуку не направлял на меня… Она, знаешь ли, иногда стреляет…
Автомат в его руках чуть переместился вслед за мной. Башню, что ли, у него сорвало?.. Слышал, что бывает такое… Но моя-то пушка на ремне за спиной, она еще здорово мешала, когда я со взрывателем ковырялся…
— Я тебе сказал, заткнись. Канал пока не блокирован. Можешь уйти через него. Вернее, не можешь, а уйдешь.
— С какой это радости?
— Мне очень жаль, Ордынцев.
— Даже так… Стоп, а Раковски где?
— Мертв, — Дэн старательно избегает моего взгляда
— Ты убил его?
Молчание. Чувствую сползающую по спине струйку ледяного пота. И тут до меня доходит:
— Значит, с этого задания никто живым вернуться не должен?
Медленный кивок, потом:
— Повторяю, мне очень жаль… Но у тебя есть шанс.
— Благодетель… А ведь ты, сука, все это с самого начала знал. Шел с нами бок о бок…
— Нет, этого я не планировал… Германа я вытащу, — поспешно добавляет он.
Неожиданно становлюсь предельно спокоен:
— А ведь это предательство.
— Может быть, — сухо роняет он. — У тебя есть еще минута. Потом ты либо уходишь по этому каналу, либо умираешь.
— И сколько тебе за это платят? Гляди, ведь и твое молчание постараются обеспечить.
— Мои проблемы.
— Конечно. Выслуживайся дальше.
— Если кто-то узнает, что я дал тебе шанс, меня могут расстрелять.
— Не оправдывайся, стиль теряешь. Куда хоть ты меня вышибить собрался?
— Этого я не знаю. Осталось тридцать секунд.
Нарочито неторопливо достаю сигарету, закуриваю:
— Ладно. Но если жив останусь — мы с тобой встретимся и поговорим. Обещаю.
— Может быть. Время истекло, Ордынцев.
— Хорошо, — поправляю ремень автомата, залихватски вставляю в угол рта сигарету:
— До встречи…
— Меченосец, не спишь?
— Смотря кто спрашивает… — луч моего фонарика выхватил из темноты очки в роговой оправе, аккуратно подстриженную бородку. — Миллер?
— Угадал, — он тяжело опустился на диванчик. — Все тоскуешь?
— Да как сказать. Просто больше обычного хочу одного человека отыскать.
— И кого же?
— Найду — скажу.
— Твое дело. В работе моя информация пригодилась?
— Да почти что и нет… Я ж в основном с северянами дело имел. И ладно бы просто так, а то ведь северяне с автоматами.
Миллер нашарил бутылку, отпил немного. Наверно, истинная причина того, что все сюда сползаются — всем охота втихаря выпить…
— Ладно, у нас тоже автоматы есть..- почти про себя пробурчал Миллер. — Ты ведь говорил что-то Эрику, что Волк связан с Институтом?
— Угу. Информация из первых рук. Да, проект «Изумруд»- не приходилось про такой слышать?
Из темноты донеслось протяжной удивленное хмыканье, потом:
— Приходилось… Говоришь, Волк к нему доступ имел?
— Если ему верить, чуть не гвоздем программы был… Я, как выяснилось, тоже поучаствовать успел.
Миллер помолчал с минуту, потом пробормотал:
— Забавно получается… То, что название этого проекта именно сейчас выплыло.
— Уж не знаю, что тут такого забавного…
— Тебе что — Эрик не говорил ничего?
— Он мне много чего говорил… — мрачно буркнул я. — Только связи пока маловато.
— Ну, как обычно, он в своем амплуа. Секретов поразведет, не хуже эсбешника… Впрочем, все мы таковы.
— Так, а ты считаешь, что-то мне еще узнать стоит?
— Все, что я наговорю — это, опять же, мои догадки, и не на основе полной информации, сам понимаешь. Но вот тебе пища для размышлений: сектор, включающий в себя и нашу Преисподнюю, жестко заблокирован по Институтским каналам. Фактически закрыт переброс в оба конца. Официальные объяснения никакой критики не выдерживают, а из неофициальных — страшилочные слухи насчет карантина…
— Так, а дальше?
— В пользу этого — то, что наших ребят на реабилитации подольше придержать стараются. Не спорю, это вещь необходимая, мы в Преисподней привыкли сначала стрелять, потом уж думать, стоило ли это делать… Но Ульвар по своим каналам еще кое-что любопытное узнал.
— Например?
— Например, то, что те из наших, из Преисподней, кому удалось вырваться с реабилитации, гибнут при странных обстоятельствах: тонут на мелких местах, хватаются за оголенные провода… Хотя тут преобладают автокатастрофы. После шестого случая те, кто на реабилитации, решили не рыпаться. Реабилитация — это ведь, по сути, курорт… Да совмести это с гибелью группы «Плутон»… И причины гибели не установлены.
— Крысы, — пояснил я. — Много крыс.
Миллер снова издал протяжное хмыканье, потом задал совсем не тот вопрос, которого я ожидал:
— Так… А правда, что вы, паранормальные, можете животными управлять?
— Кто-то может… Погоди, а ведь действительно, забавно получается… Считаешь, есть связь с «Изумрудом»?
— Я считаю, в Институте есть некая группа, которой очень мешают наши исследовательские команды в Преисподней.
— А кто это?
— У меня только гипотезы. А их я тебе навязывать не хочу. Лучше будет, если ты свои выстроишь. Да у тебя и шансов во всем разобраться больше, чем у меня…
— Допустим, что так… ладно, мне уже Торана менять пора. Пойду, пожалуй.
— Счастливо отдежурить.
Я поднялся, пристроил в карман бутылку, закурил и вышел в холл.
Так, а тут баталия в самом разгаре: Рогожин, красный от волнения, размахивая сигаретой, яростно втолковывает Шифману:
— Да ты хоть знаешь, о чем говоришь-то? Я ж на Эр-четвертой работал, семьсот пятнадцатая ей никуда не уперлась!
Шифман развалился в кресле, всеми порами источая ехидство:
— Ага… Эр-четвертая новее. Лампочек красивых на пульте больше. И, главное, куда больше энергии жрет.
— Зато коэффициент разрешения…
— Да какой там коэффициент? На семьсот пятнадцатой, нормально отстроенной, я тебе еще круче сделаю!
Моего присутствия они не отразили. Я постоял немного, сиротливо прижимая к боку бутыль, потом рискнул вклиниться:
— Мужики, наверх как попасть?
Рогожин на секунду отвлекся:
— Та дверь, потом налево… Вот если сделаешь — с меня ящик коньяку.
Поразительно! Никакого уважения к Чародеям! Я поплелся в указанном направлении.
— Принимается. Меченосец, разбей.
Я обернулся на пороге, разъединил руки коротким импульсом Силы и двинулся наверх. Пусть знают, с кем дело имеют…
Наверху оказался узкий люк. Наверно, та самая «голубятня», про которую Эрик говорил. Во всяком случае, Торан обнаружился именно там. Кроме него там оказался Коллинз, сидящий на корточках у стены с ручным пулеметом на коленях. Лиц я, правда, не разглядел — только-только светать начало…
