Дмитрий Шидловский - Самозванцы
– Хотел укрепить свою власть, а нарвался на революцию, – вздохнул Крапивин.
– Еще, положим, не нарвался.
– Но обязательно нарвется. Алексей Алексеевич, внешний курс погубит Россию. И мы погибнем, если не будем ничего предпринимать.
– Скажите лучше, что мы как офицеры можем предпринять в этой ситуации? Я считаю, что наша задача – воевать как можно лучше и с Божьей помощью одолеть врага, прежде чем произойдут все те ужасы, о которых вы говорите.
– Не успеем, – ответил Крапивин. – У нас нет в запасе двух лет. И полутора лет тоже нету.
– А почему вы считаете, что требуется именно полтора‑два года? – пристально посмотрел на него генерал.
– Я это сказал просто для примера.
– Интересный пример. Дело в том, что, по данным Генштаба, ведя войну на два фронта, Германия исчерпает свои ресурсы именно через полтора‑два года. То есть неизбежно потерпит поражение не позже осени восемнадцатого года. Я как командующий фронтом имею доступ к этой информации. Вы, безусловно, – нет. Вот я и интересуюсь, откуда вы взяли эти цифры.
– Алексей Алексеевич, честное слово, я взял их для примера. Просто гипотетически предположил.
– Очень интересно взяли. Ладно, вы, кажется, хотели изложить свой план спасения России. Продолжайте.
– Я, собственно, сказал все. Если в ближайшие месяцы не будут предприняты масштабные социальные преобразования или такие преобразования не будут твердо обещаны, нас ждет революция.
– Я вам уже сказал, государь на это никогда не пойдет.
– Значит, нам надо сменить государя.
Брусилов долго молчал, глядя куда‑то в сторону, после чего произнес:
– Если бы я не знал вас как блестящего боевого офицера, то пресек бы этот разговор еще в начале. Но я вполне понимаю ход ваших мыслей и даже разделяю некоторые из них. Я действительно не вижу ничего дурного в том, чтобы растрясти наших толстосумов и заставить их поделиться с народом. Я приветствовал бы раздел земли между теми, кто работает на ней. Давайте отбросим все разглагольствования о долге и преданности престолу. Мне очень нравится девиз генерала Слащева: «Служить родине, а не лицам». Я служу России, и, если я вижу, что кто‑то ведет ее к гибели, я обязательно встану на его пути. Если бы я видел воистину достойного претендента на престол, я бы обязательно поддержал его. Но поверьте, людей, способных решительными действиями вывести страну из кризиса, просто нет. Из кого вы собираетесь выбирать? Романовскую семейку я вам вообще не рекомендую трогать, вы в любом случае не дождетесь оттуда толковых реформ. А кто тогда? Уж не хотите ли вы вместе с думскими либералами добиваться свержения монархии? Упаси вас Господь. Вы‑то должны понимать, что эти демагоги заболтают любое дело. Но самое главное, в это тяжелое для России время мы не должны участвовать в расколе нации. Наша с вами задача – служить родине и защищать ее от внешних врагов. А те, кто принял на себя крест ответственности за судьбы страны, пусть ведут ее.
– Вот я тоже так думал раньше, – проворчал Крапивин. – Оборонял от внешних врагов. А когда обернулся назад, оказалось, что и родину украли, и лица, которым надо служить, больше на рыла смахивают.
– Не понял вас? – подобрался Брусилов.
– Виноват, господин генерал‑лейтенант, разрешите обратиться к господину подполковнику, – вытянулся рядом с их столиком штабс‑капитан с аксельбантом на плече.
– Обращайтесь, – рассеянно посмотрел на него Брусилов.
– Господин подполковник, вам пакет из канцелярии Верховного главнокомандующего. – Штабс‑капитан протянул Крапивину большой конверт, запечатанный сургучными печатями, козырнул и удалился.
Крапивин быстро вскрыл депешу и пробежал ее глазами.
– Высочайшим указом мне присвоено звание полковника. Кроме того, я переведен в Петроград. На меня возлагается командование внешней стражей Александровского дворца в Царском Селе.
– Сиречь места пребывания августейшего семейства, – заключил Брусилов. – Стало быть, на государя произвел впечатление ваш ночной спектакль. Что ж, вполне в стиле нашего самодержца. Сильных людей в ближайшем окружении он не терпит, но всегда рассчитывает на их помощь в трудную минуту. Да и высоких людей он недолюбливает. А вас, как назло, Господь тремя аршинами роста наградил. Так что войти в ближайшее окружение государя у вас не получится. Но все равно поздравляю. Это серьезное повышение. Безусловно, мне жаль терять вас. Но я надеюсь, что на новом посту вы принесете больше пользы отечеству.
– Больше всего пользы я принес бы, если бы организовал сеть специальных отрядов, – недовольно возразил Крапивин.
– Как знать, может, вам еще представится такая возможность. А пока организуйте надлежащую охрану августейших особ. Но главное, не забывайте того, о чем я вам сказал. Мы служим родине, а не лицам, – Это я навсегда запомню, ваше превосходительство, – пообещал Крапивин.
ГЛАВА 15
Петроград
Извозчик остановил пролетку прямо напротив подъезда. Крапивин быстро расплатился с ним и за считанные секунды взлетел на третий этаж, туда, где снимал квартиру Чигирев. Историк встретил его в прихожей. Одет он был по‑домашнему, в добротный стеганый халат и мягкие туфли.
– Господи, боже мой, уже полковник! – изумился он при виде старого знакомца. – И полный георгиевский кавалер в придачу. Поздравляю! Что же ты не писал о своих подвигах?
– Да чего там писать, – недовольно буркнул Крапивин. – Воюем. Как положено.
– Ну, проходи, располагайся. Я и не ожидал, что так быстро приедешь. Извини, я так и не понял из твоей телеграммы: ты переведен сюда на службу или в отпуск приехал?
– Переведен на службу.
– Понятно. Подожди меня в столовой. Я сейчас распоряжусь насчет обеда. И ванну, наверное, тебе принять бы не мешало.
– Пожалуй, – согласился Крапивин. – Только скажи сначала: от Игоря есть вести?
– Нет. Как уехал тогда, в тринадцатом, так словно сквозь землю провалился.
– А от Янека?
Чигирев заметно погрустнел:
– Об этом я тебе позже расскажу. Когда отдохнешь.
– Что‑нибудь случилось?
– Да.
– Нужна помощь?
– Нет. Вряд ли ты сможешь помочь.
Через два часа, когда Крапивин вымылся и пообедал, Чигирев зазвал его в свой кабинет и плотно запер двери.
– Нам надо с тобой серьезно поговорить, – произнес он.
– Скажи сначала, что с Янеком.
– Он бежал из ссылки. Около года назад. Его до сих пор не нашли. Я даже Басову писал, чтобы он поискал своими методами. Ты ведь знаешь, если нас убивают, мы возвращаемся в родной мир. Янек мог попасть в семнадцатый век, в наш мир, или в восьмидесятые годы двадцатого века. Смотря какой мир считать для него родным…
– Да не погиб он, можешь не сомневаться, – решительно заявил Крапивин. – Молодец мальчишка, моя школа.
– Заметно, что твоя. Он не просто сбежал. Он одного ссыльнопоселенца убил.
– Кого?
– Вот в этом‑то и суть. Иосиф Джугашвили. Имя ничего не говорит?
– Погоди, это же…
– Иосиф Виссарионович Сталин собственной персоной. Я еще когда узнал, что Янека в Туруханский край ссылают, забеспокоился. Хотел его поскорее оттуда вытащить, да ты как раз Распутина пристрелил. Так что все мои попытки провалились.
– Господи! – Крапивин принялся массировать виски. – Это же переворачивает всю историю.
– Грандиозно меняет ее. Но вся проблема в том, что меняет ее совсем не в той точке, где нам надо.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы с тобой решили, что главная наша задача – предотвратить большевистский октябрьский переворот. Но роль Сталина в семнадцатом году ничтожна. Невелика она и в Гражданской войне. По крайней мере он не настолько ключевая фигура, чтобы его устранение могло изменить ход событий. Сталин выходит на передний план много позже. Фактически, в конце двадцатых.
– И как могут развиваться события?
– В нашем мире Сталин поддержал старую ленинскую гвардию в борьбе с Троцким. Ну а потом перестрелял и самих ленинцев. Значит, если Сталина не будет, победу одержит либо Троцкий, либо группа Бухарина, Рыкова, Томского, Каменева, Зиновьева.
– Какие могут быть последствия?
– Любые. От сохранения нэпа до возврата к военному коммунизму и проведения культурной революции по китайскому образцу. Но суть не в этом. На события ближайших лет это вообще никак не повлияет. Если нам удастся предотвратить победу большевиков, все это вообще не будет иметь никакого значения.
– Что же ты тогда так переживаешь?
– Я за Янека опасаюсь.
– Не волнуйся, выживет парень. Он у меня хорошую школу прошел. Игорь тоже с ним занимался. Да и сам он не робкого десятка. А Сталин – совсем не та фигура, о которой стоит сильно беспокоиться.
