Порядок подчинения (ЛП) - Браун Дейл
«У нас действительно здесь хранится некоторое количество украинского оружия», — продолжил Сиварек. «Мне приказано охранять его, не более того. Они действительно принадлежат вам, и они будут возвращены вам в надлежащее время. На данный момент нам нужна помощь в инвентаризации и проверке запасов оружия. Могут ли ваши экипажи помочь в этом?»
«Они могут, сэр», — тихо сказал Тычина. «Я хотел бы также организовать обучение, разведку, техническое обслуживание, выбор цели и детали связи. Я надеюсь, что генерал Панченко сможет прислать техников из Украины, но сейчас я намерен организовать свои летные экипажи, чтобы…
«Что вы собираетесь делать, полковник, так это сидеть тихо и ничего не предпринимать, пока я не прикажу вам это сделать», — заявил Эйерс. «Мы вывезли вас из вашей страны с вашими шкурами, так что вы у нас в долгу. Это все, что вам нужно знать. Вы уволены. Явитесь сюда завтра в семь утра, и вам передадут ваши обязанности».
Тычина отдал честь Эйерсу и Сивареку, но турецкий генерал поднял руку и спросил: «Как вы были ранены, эфенди?»
«Я был командиром звена перехватчиков, которые предотвратили первый налет бомбардировщиков Ту-95 на Украину», — объяснил Тычина. «Мой самолет был подбит. Но я уничтожаю много тяжелых бомбардировщиков Bear и заставляю других отворачиваться».
«Да, верно». Генерал Айерс усмехнулся, наливая себе еще кофе. «Ты был потрясен, но все же сумел спасти положение, да? Я уже слышал это раньше.»
«Нет, я слышал об этом человеке», — сказал впечатленный Сиварек. «Молодой капитан, который в одиночку сбил пять российских бомбардировщиков и предотвратил первую российскую атаку. Вы герой, молодой сэр. Я поздравляю вас».
«Спасибо, сэр», — сказал Тычина. Он заметил скептическое выражение лица Айерса и добавил: «Вы думаете, я не говорю правду, генерал Айерс?»
«Если ты говоришь, что это правда, я не против», — легко сказал Айерс. «Держу пари, что эта история чертовски впечатляет твоих подружек, это уж точно».
«Моя девушка мертва, генерал», — прошипел Тычина. «Она была убита во время нападения русских, когда ждала, когда я женюсь на ней». Он протянул руки, его кисти и запястья были напряжены, как будто он нес свою мертвую невесту. «Она умерла от лучевой болезни. У меня на руках».
«Это очень плохо», — тихо сказал Айерс, изображая соболезнование. «Но, возможно, ваша месть мешает вам мыслить так ясно, шеф. Ты просто не можешь вот так взять и ворваться обратно в Украину или Россию — они разнесут твои игрушечные самолеты вдребезги. Думай головой, а не яйцами, сынок». Открытые руки Тычины, все еще вытянутые, как будто он нес своего мертвого Микки, сжались в крепкие кулаки, затем удрученно опустились.
«Вы когда-нибудь задумывались о том факте, что если бы вы не помешали этим Медведям делать свое дело, Россия никогда бы не сбросила на вас ядерную бомбу?» — спросил Айерс, подняв брови. «Возможно, эти медведи просто собирались нанести удар по военным объектам в Молдове и Румынии, а не на Украине, или, возможно, это действительно были просто разведывательные самолеты, как предполагает министерство иностранных дел России. Если это правда, то то, что вы сделали, было актом войны — против вашего собственного народа, ваших собственных союзников».
Тычина повернулся к Эйерсу, чистая ненависть в его глазах усиливалась маской на лице. «Вы, американцы, никто не вторгается в ваш дом, вы не умеете страдать», — сказал он. «Вы много говорите о терпении и ожидании, когда русские сбросят ядерные бомбы на Украину. Все будет совсем по-другому, если русские нападут на Америку».
«Этого никогда не случится, сынок», — уверенно сказал Эйерс. «Старина Величко знает лучше, чем даже пытаться это сделать. И не пытайся сказать мне, что я не знаю, в чем дело, мой друг. Я носил военную форму, защищая свою страну задолго до того, как тебе приснился твой первый эротический сон. Когда старина Хрущев был еще жив и бодр. Может быть, тебе для разнообразия стоит послушать, как сражаются профессиональные солдаты на Западе, вместо того чтобы размахивать своим членом в поисках драки. Кто-нибудь может его пристрелить».
Молодой украинский офицер решил, что этот парень вызывает у него слишком сильное отвращение, чтобы задерживаться здесь еще на секунду. «Сейчас я пойду и проинспектирую свои экипажи, сэр», — сказал Тычина Сивареку, вытягиваясь по стойке смирно и отдавая честь. Сиварек ответил на приветствие. «Еще раз, сэр, я благодарю вас за помощь моей стране. Мои соотечественники никогда этого не забудут. И я приношу извинения за поведение моих офицеров; они не хотели проявить неуважения к вам или вашей стране». Тычина повернулся и отдал честь Эйерсу, который просто кивнул в ответ, после чего удалился.
«Он очень смелый и решительный молодой человек, не так ли?» Спросил Сиварек у Эйерса после ухода украинца.
«Я думаю, что он крестьянин в летном костюме», — заключил Айерс. Он открыл дверь, затем усмехнулся про себя. «Вторжение России в Соединенные Штаты — это смех», — сказал он. «Я не знаю, что вы нашли в этом парне, генерал». Сиварек присоединился к смеху Айерса, когда проводил американца до двери и закрыл ее за ним, затем перестал смеяться и показал Айерсу непристойный жест «фига» — сжал кулак, затем выставил большой палец между указательным и средним — за спину.
«Я вижу боевой дух, который ты давно утратил, ты, напыщенная американская задница», — сказал Сиварек вполголоса. Когда клерк Сиварека вернулся, проводив американца, генерал сказал ему по-турецки: «Я хочу провести собрание штаба крыла в ноль шестьсот часов, и я хочу, чтобы капитан Йылмез предоставил мне полный отчет о состоянии этого украинского оружия. Сделайте это немедленно.»
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия.
«Это довольно серьезный поворот событий, господин Президент», — сказал Виталий Величко, президент России и Содружества Независимых Государств. Его английский был очень хорош — он получил образование как в Англии, так и в Соединенных Штатах, — и американскому президенту было немного странно слышать британский акцент на другом конце провода, а затем напоминать себе, что он разговаривает с русским.
«Итак, вы же не расстраиваетесь из-за нескольких самолетов-разведчиков F-111, направляющихся в Турцию, не так ли, господин президент?» Главный исполнительный директор растягивал слова, закинув ноги на стол, которым когда-то пользовался Джон Ф. Кеннеди и который он достал из хранилища после своей инаугурации. Он отправил в рот немного M & Ms из большой хрустальной банки, стоявшей на его столе. Он обвел взглядом Овальный кабинет, слушая российского президента, но визуально оценивая его окружение, игнорируя советников, присутствовавших на этом телефонном разговоре. Даже сейчас, в разгар международного кризиса, он не переставал удивляться тому, что вообще добился успеха здесь. Губернатор из того штата, который многие со смехом называли деревенщиной, с большим количеством скелетов в личном шкафу, эксперты с самого начала называли его темной лошадкой. Посмеялись. Что ж, они чертовски уверены, что больше не смеялись. Его взгляд сфокусировался на скульптуре на федеральном столе у пуленепробиваемых французских дверей из поликарбоната, ведущих в Розовый сад. Скульптура была точной копией картины Родена «Мыслитель».
Именно это, напомнил себе президент, ему нужно было делать сейчас. «Мы постоянно отправляем эти самолеты в Турцию, и вы, кажется, никогда не возражаете — черт возьми, в прошлом году мы однажды посадили их в Риге, и посмотреть на них вышли сто тысяч человек. И, в конце концов, Виталий, они всего резервисты». Он еще немного поработал над слияниями и поглощениями.
«Мы с большим уважением относимся как к вашим резервным силам, так и к вашим системам вооружения, господин президент», — твердо сказал Величко. «Наш генеральный штаб смоделировал наши новые военно-воздушные силы по образцу вашей превосходной программы расширенного резерва, и, как всем известно, F-111 является одним из ведущих средних бомбардировщиков в мире».
