Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"
Буквально несколько минут ему понадобилось, чтобы бегло просмотреть десяток выложенных на стол страниц, после чего он вновь посмотрел на сидящего напротив «репортёра», вот только никакой приязни в его взгляде уже не было ни на грош.
— Простите, что это за бумаги? Я не припоминаю, чтобы их предоставляли в открытом доступе.
— Вы правы, они не из открытых источников, — признал Цукерберг. Он и сам не знал, откуда его кураторы достали такую «бомбу», советы никогда не славились способностями на финансовом поле битвы, а поди ж ты… — Полагаю, вам будет небезынтересно взглянуть на эти выкладки о ваших процентных ставках, потоках инвестиций и… Дисбалансе в учёте.
— Не понимаю, о чем вы, — Мейдхофф откинулся на спинку массивного кожаного кресла и тяжело задышал, мгновенно покрывшись испариной.
«Не хватало еще, чтобы его тут удар схватил, вот это будет провал так провал», — мелькнула в голове Цукерберга, в слух же он сказал иное,— Вот, к примеру, объём депозитов вкладчиков за последние полгода. И обещанная доходность — порядка 12–13% ежегодно, которая никак не отражается в реальных операциях на бирже. При этом новая выручка перекрывает дивиденды старым инвесторам. Вам не кажется, что это схоже со схемой Понци?
Мейдофф не сдержался, выдал нервный смешок:
— Я понятия не имею, о чём вы говорите. Возможно, вы что-то напутали, мистер Цукерберг…
— Возможно, — охотно отозвался Марк, — но если эти бумаги станут достоянием SEC или налоговых органов, боюсь, у вас возникнет масса проблем. Я прогнозирую от двадцати лет до… Ста пятидесяти примерно, но тут нужно более детально консультироваться со специалистами по уголовному праву. Забавно, правда, за убийство десятка человек вам бы дали меньше, чем за «небольшую» финансовую аферу.
— Молодой человек, я не понимаю, что вы тут пытаетесь мне сказать, я честный, ну на сколько это вообще возможно, бизнесмен… — Что Мейдофф хотел еще сказать, осталось неизвестно, потому что «репортер» самым хамским образом перебил собеседника.
— Не нужно нервничать. Я вам объясняю — у нас есть документы, с железным обоснованием того что вы мошенник. Понятное дело, не все нам удалось раскопать, действуя тайно, однако этого вполне хватит, чтобы SEC вцепилась вам и вашей компании в загривок и не отпускала до самого конца. Вы сами знаете, как они это умеют, особенно если их попросят уделить вам особенное внимание. А их попросят, я вам гарантирую.
Цукерберг выдал самую обаятельную из своих улыбок и, кажется, именно такое сочетание угроз и беззаботного вида «репортера» доломало финансиста окончательно.
— Допустим, какая-то часть информации из этих документов, — Берни сделал неопределенное движение рукой над собственным столом, — правдива. Допустим. Но чего вы хотите от меня? Денег? Или у вас какой-то личный мотив? Какое отношение к финансовым нарушениям имеет «Бостон глоуб», кажется, ваша газета специализируется на несколько иных тематиках.
— Деньги меня не интересуют, — чувствуя внутреннее удовлетворение ходом беседы, отмел скрытое предложение Мейдоффа Цукреберг. Согласно предоставленной кураторами справке по личности финансиста, первой его реакцией должна была стать агрессия, а второй — попытка откупиться, и тут Берни не подвел. — Более того я… Мы, люди которых я представляю, готовы помочь вам превратить вашу финансовую пирамиду в реальный источник заработка. У нас есть кое-какие инсайды, мы можем подсказать вам, когда нужно купить те или иные активы, когда продать… Ну вы сами знаете, как это делается.
— Не понимаю… — Бернард Мейдофф вращался в сфере финансов уже двадцать пять лет, не новичок желторотый уж точно. За это время он видел многое, его не раз пытались «сожрать», он сам в этом деле тоже имел опыт, но никто никогда еще не предлагал ему «бесплатной» прибыли. Тем более в момент, когда его прижали к стенке и могут требовать все, что угодно. Не то чтобы Мейдофф прям так сильно боялся угроз этого репортера, комиссия по ценным бумагам достаточно неповоротливая структура, даже если прямо сейчас изобличающие его бумаги окажутся в их руках, «добежать до Канадской границы», он всяко успеет. Да, с репутацией будет покончено, налаженный годами бизнес пойдет прахом, придется уехать в какую-нибудь не слишком благополучную страну Южной Америки и там доживать свой век, благо на черный день заначка предусмотрительно была отложена, и голодать ему и его семье точно не придется.
— Все очень просто. Нем не нужны ваши деньги, нам нужно сотрудничество. Долгое и плодотворное. Более того — обоюдовыгодное, — от манеры речи собеседника у мгновенно вспотевшего несмотря на уже достаточно прохладную погоду за окном финансиста по загривку тут же начинали бегать мурашки размером со слона.
— Мы — это кто? — Помолчав с полминуты Мейдофф выделил в предложении Цукерберга самое главное.
— А какая разница? Или у вас есть какие-то моральные ограничения? Если я скажу, что представляю, скажем, Ирак и лично Саддама Хусейна, вы что побежите меня в ФБР сдавать? Можете считать, что на вас вышли коммунисты. Или черти из ада. Или марсиане прилетели. Какая разница?
— И все же? Я хочу знать. — Проявил неожиданное упрямство финансист.
Этот момент так же рассматривался при обсуждении возможного хода разговора. Проговаривались два варианта: первый — Мейдофф согласится работать «в темную», демонстративно не интересуясь тем, кто именно сумел взять его за жабры, второй — финансист проявит настойчивость и поставит согласие на сотрудничество в зависимость от полученных ответов. Естественно на оба возможных пути у Цукерберга была заранее заготовлена своя стратегия ведения беседы. В данном случае он просто залез в портфель — там кроме бумаг находилось еще и звукозаписывающее оборудование, которое фиксировало, все, что происходило в этот момент в кабинете Мейдоффа, слова подкрепленные пленкой весят гораздо больше, тут никаких сомнений быть не могло — и достал оттуда несколько листов бумаги.
— Вот. Прочитайте, поставьте дату и подпись.
— Что это? Хм… Я… Угу… Добровольно соглашаюсь… Ну не очень добровольно… Все-таки советская разведка! Черт побери, сраные комми!
— Тише, господин Мейдофф, мы же не хотим, чтобы нас услышала ваша секретарша, — это был самый критический момент всей вербовки. В конце концов всегда имелся вариант, что финансист окажется «очень большим патриотом» — хотя составленный на него психологический портрет вроде как говорил об обратном — и решит пожертвовать собой лишь бы сдать агента русской разведки.
— У меня тут звуконепроницаемая дверь, не беспокойтесь, — Берни подумал с минуту, потом, видимо решившись, схватил со стола ручку и каким-то резким движением поставил под текстом свою подпись.
— Ну вот и прекрасно. И заметьте, наша сторона вот прямо сейчас начинает выполнять свою часть сделки. Вот вам направление, на которое стоит обратить особое внимание: переговоры о снижении курса доллара.
— Что с ними? — В голосе Мейдоффа послышалась заинтересованность. На фоне всех драматических событий происходящих на Ближнем Востоке переговоры с представителями европейских стран и Японии несколько выпали из внимания общественности.
— Они подходят к концу, документ, по нашим данным, должен быть подписан на этой или следующей неделе. Более того, согласно той информации которая известна нам, речь идет не о коррекции курса на 10–15%, как об этом говорят официально. Падение курса доллара будет гораздо более значительным, вплоть до изменения соотношения цены валют в два раза. Мы ожидаем на дистанции в 2–3 года 120–130 иен за один доллар. Не буду вам советовать, как распоряжаться этой информацией, думаю, вы и сами знаете, как ее монетизировать.
— Советские аналитики финансовых рынков? Звучит смешно, — хмыкнул Мейдофф, но было понятно, что наживку он уже проглотил и теперь активно прокручивает в голове возможные вариант.
— Ну вашу же финансовую аферу русские раскололи, не стоит их недооценивать.
— Справедливо, — согласился финансист. — С таким аргументом сложно спорить. Что вы хотите взамен?
