Меткий стрелок (СИ) - Вязовский Алексей

Лошадь споткнулась, рухнула на передние ноги, забилась в пыли. Индеец скатился с неё, замер рядом. Я тоже изобразил соляной столб, не зная, что делать. Увидел он меня или нет? Стрелять или ждать?

Вдруг индеец выхватил из-за пояса нож. Одним движением перерезал горло животному, прекратив мучения. Кровь хлынула на землю, смешавшись с пылью. Я тихо, еле-еле двигая пальцем взвел курок револьвера. Хорошо, что он заряжен. Плохо, что под левую руку… Но индеец услышал звук щелчка, резко обернулся. И тут наши взгляды скрестились.

— Белый… — прошипел он, выхватывая из-за спины ружьё с примитивной резьбой на прикладе.

Я не шевелился. Кольт уже смотрел ему в грудь. Ветер шевелил полы его плаща, открывая рану на боку — свежую, сочащуюся кровью. Да он и сам едва держится.

— Не надо стрелять, — произнёс я медленно. — Я не твой враг.

— Все белые враги! Убивают нас, отнимают земли…

Говорил вождь на английском вполне прилично. Только путал т и д, дифтонги упрощал до одной буквы.

Взгляд краснокожего скользнул к моему поясу, где висела серебряная пряжка в форме оленя — трофей с тела Джесса.

— Откуда это? — голос индейца прозвучал хрипло. Он ткнул ружьём в пряжку. — Брат мой… носил.

Так вот чья это была вещь! Я вспомнил слова шерифа: «Торнтон сорвал её с шеи убитого вождя».

— Джесс Торнтон убил твоего брата, — сказал я, не опуская револьвер. — Я убил Джесса. Пряжку взял с его тела. Как трофей. Понимаешь?

Индеец замер. Его пальцы разжались, ружьё опустилось. В глазах появилось что-то вроде уважения.

— Как тебя зовут?

Я решил пошутить и взять кличку убитого Блейка.

— Итон Быстрая рука.

Краснолицый кивнул, а я медленно, правой рукой снял заколку, протянул её. — Она твоя.

Он взял её, сжал в кулаке, будто боялся, что ветер унесёт. Потом кивнул:

— Я — Текумсех. Вождь банноков. Ты… друг — краснолицый сдернул с шеи ожерелье из медвежьих когтей, кинул его мне. Я поймал, провел по нему пальцем. Острые!

Вождь тем временем развернулся, шатаясь, пошел к холмам.

— Банноки встали на тропу войны? — уже в спину крикнул я

Вождь остановился, не оборачиваясь произнес:

— Нас вынудили

Текумсех исчез в сумерках, как тень. Я опустил Кольт, почувствовав, как запоздалая дрожь пробежала по спине.

То, что банноки собираются захватить Джексон Хоул не стало сюрпризом для Бадди.

— Мэр уже послал три телеграммы губернатору. Штат посылает войска.

— Это я слышал и неделю назад — пожал я плечами

— Банноки нападают на фермеров — вздохнул Бадди, посмотрел на Эмми — Нам надо срочно перебраться в Шайенн, к родственникам!

Девушка тревожно на меня посмотрела.

— А как же Итон?

— Банноки сожгли фермы Риксов и Палмеров — Бадди вытащил в центр гостинной седельные сумки, начал складывать вещи — Со старшего Палмера сняли скальп.

— О боже! — Эмми кинулась помогать отцу, все еще поглядывая на меня

— Не волнуйся, я справлюсь. Помощь нужна?

— Давай с нами. Место у родственников найдется — у них большой дом в городе — Бадди снял винчестер со стены, начал заряжать его

Не хотелось становится приживалкой. Я задумался. У меня из всех денег осталось всего пара долларов. Что я буду делать в Шайенне? Чтобы начать хоть какой-то бизнес нужен первоначальный капитал. Допустим, я знаю много чего из будущего, что должно «выстрелить». Но любое производство — это инвестиции. Чтобы их получить, надо выйти на богатых людей, крупных банкиров. Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес… Но точно не Шайенн.

— А что в Джексон Хоуле? — передо мной забрезжила одна мысль. Поганая и дурно пахнущая.

— Ополчение собрано, сделали баррикады на улицах — фермер пожал плечами — Готовятся отбивать штурм. По слухам к баннокам идут на помощь шошоны и кроу.

Понятно, почему Бадди так резко «встал на лыжи». Это все серьезно.

— Если ты волнуешься насчет судьи — то не беспокойся. Ему сейчас не до тебя.

— Пожалуй останусь! — я помог фермеру вынести сумки во двор — Меня банноки не тронут

— Это почему же? — удивился Бадди

— Знаю секретное заклинание их главного шамана!

— Итон, не дури! С тебя снимут скальп!

— Я все продумал. Риск не так велик, как вам кажется. Если позволите, я останусь.

Семейство Белл посмотрело на меня, как на идиота. Но спорить не стало. Бадди вручил мне запасные ключи от дома и пристроек, привязал цугом трех лошадей из конюшни к своему жеребцу. Эмми оседлала кобылку по кличке Дакота, вскочила на нее, сев в седло по-мужски.

— Подождите! — крикнул я Беллам, сбегал в дом за пижонским Кольтом Торнтона. Вынес его в кобуре, протянул Эмми:

— Возьми! Отличный револьвер, он тебя не подведет

Девушка наклонилась, не стесняясь отца, поцеловала меня в губы!

— Я буду все время о тебе думать! Не забывай меня

— Фронтьер стрит дом семь — Бадди подъехал ко мне, понизил голос — Запиши на всякий случай адрес. Если решишь уехать — будем ждать тебя в Шайене

Фермер тронул своего жеребца шпорами, кавалькада лошадей поскакала в сторону открытых ворот. Все, что я успел заметить в поднявшейся пыли — прощальный взмах рукой Эмми.

Пустота ранчо давила на плечи тяжелее свинца. Я прошелся по опустевшим комнатам, прислушиваясь к скрипу половиц под сапогами. В гостиной еще витал запах Эмми — смесь полыни и лаванды. На кухонном столе осталась забытая кружка с засохшим чайным настоем. Так! Возьми себя в руки, тряпка!

Первым делом отправился к Звездочке. Конюшня встретила запахом сена и теплым дыханием кобылы. Лошадь встрепенулась, ткнулась мордой в ладонь, выпрашивая угощение.

— Голодная, моя красавица? — Я вытащил из кармана соленый сухарик, припасенный еще Эмми. Лошадь аккуратно взяла лакомство губами, задумчиво жуя. Ее шерсть потеряла блеск за время скитаний. Взял щетку, принялся вычесывать спутанную гриву. Звездочка фыркала, брыкалась, но постепенно успокоилась, подставив бока.

— Вот так, подруга. Теперь ты тут главная, — пробормотал я, проверяя подковы. Одна болталась — пришлось подбить вышедшие гвозди молотком. Звук ударов разносился по конюшне, словно барабанная дробь в пустом зале.

Потом вспомнил про ожерелье. Вышел к воротам, перебирая в пальцах медвежьи когти. Прямо четки какие-то. Привязал шнур к верхней перекладине, чтобы амулет болтался на ветру. Солнце блеснуло на резьбе, и на миг показалось, будто тень промелькнула за холмом. Вождь Текумсех? Или просто койот? Плечо ныло, напоминая о ране. Плюнул, вернулся в дом.

В кладовой нашел солонину — жесткую, как камень. Пришлось отпилить ножом пласт, замочить в воде. Пока мясо отмокало, растопил камин. Сухие дрова взял из запасов Бадди. Огонь зашипел, вылизывая поленья языками. Я сел на корточки, грея ладони. Пламя метались, словно пытались сбежать из камина.

Солонина, пропитавшись водой, все равно напоминала подошву. Обвалял ее в муке, сходил на ледник, взял масла. Бросил все на сковороду. Жир зашипел, запах дыма смешался с ароматом черствого хлеба, который я разогрел на углях.

Из погреба притащил банку бобов — фирменный рецепт Бадди. Открыл, сморщился: пересоленная гуща ударила в нос. Но голод заставил наложить полную тарелку. На кухне в серванте стояла бутылка «Шато Сите». Один в один та самая, что мы пили в первый раз.

Пробка поддалась со скрипом. Вино пахло дубом и ягодами. Налил в жестяную кружку — хрусталя у Беллов просто не было. Первый глоток пролетел незамеченным, зато второй сгладил горечь мяса.

Ночь опустилась быстро. Я забрался на чердак, откинул люк в крыше. Звезды здесь были ярче, чем в России — будто кто-то рассыпал алмазы по черному бархату. Где-то далеко завыл койот. Звездочка ответила тихим ржанием. Прислушался: не слышно топота копыт, криков. Только ветер шелестел ожерельем на воротах, напевая забытую песню прерий.

Спустился вниз, проверил замки. Кольт положил под подушку, хотя верил — амулет банноков отпугнет чужих. Перед сном достал из сундука письмо Пинкертона. Маргарет Корбетт смотрела с фотокарточки надменным взглядом. Или мне так только казалось?