Серая крепость (СИ) - Гор Александр

— Редкий зверь! Монгольский хуяг не часто встречался.

— Кто-кто?

— Не «кто-кто», а именно то, что ты услышал! Панцирь у них так называется.

— В натуре, что ли? — обалдел браток.

— Натуральнее не бывает. Я и сам охренел, когда это название вычитал.

И понеслось словоблудие на заданную тему! Это в «приличном обществе» «братва» хоть как-то придерживаться нормативной лексики, а тут они среди «своих», да ещё и в боевых условиях.

— А как называется этот доспех, в который его лошадь с головы до ног упакована?

— Понятия не имею.

— Не, ну он с таким человеческим и лошадиным прикидом, в натуре, настоящий танк!

— А ты думаешь, почему монголам ещё предстоит задницу надрать и полякам, и венграм? Да потому, что их тяжёлая конница ничуть не уступает по моще хвалёной европейской рыцарской. Да ещё и луками вооружена, которые намного дальше знаменитых длинных английских бьёт.

Замысловато изогнутые составные монгольские луки после этих слов также нахватали «на память».

Увлёкшись выбором «сувениров», один из парней едва не поплатился за беспечность.Какой-то почти не подававший признаков жизни монгольский воин, что-то выкрикнув по-своему, попытался ударить его ножом. Еле увернувшись, боец мгновенно выхватил из кармана армейских штанов «макаров» и добил подранка.

— Да их же тут, блин, навалом, этих недобитков! — оглядевшись по сторонам, удивился он. — Может, пройтись, «проконтролировать»?

— Отставить! — рявкнул Сергей. — Не переводи зря патроны. Две трети всё равно загнутся сами. При здешнем-то уровне медицины.

— О, а тут, кажется, какой-то русский князь, судя по доспехам. Живой!

«Князь» (а может, это слово следует писать и без кавычек) действительно подавал признаки жизни. И ему, задрав рваную кольчугу, перевязали на груди рану от копья, обработав её, как положено. Прямо сквозь кольца «рубашки» кольнули в плечо промедолом, после чего вчетвером (ох, и железа на нём!) взгромоздили на броню.

Беспалых не просто сидел на башне, реагируя на разговоры подчинённых, но и вертел головой, стараясь не упустить того, что предпринимают монголы и тот упрямый отряд, что «окопался» на каменной гряде. Похоже, его предводитель так и решил торчать тут, пока всех не перебьют кочевники.

БМД, свободно одолев брод, медленно подползла метров на сто к первому ряду копей, воткнутых в землю в промежутках между телегами, выстроенными оборонительным кольцом. Русские, выжидая, что предпримут вылезшие из чрева чудовища демоны, не стреляли. Да и сам капитан, пока машина приближалась, усиленно махал руками над головой, чтобы привлечь внимание.

— Сергей Николаевич, перекреститесь! — крикнул с места пулемётчика Анатолий.

— Да я же неверующий.

— Не важно! Это признак того, что вы не «татарин поганый», а свой!

Пришлось трижды размашисто осенить себя крестным знамением, и лишь после этого рогатки раздвинулись, и из лагеря выехало несколько всадников.

Переговорщики остановились в полусотне метров, и один из них принялся что-то кричать. Вот только уловить смысл комбинации, в общем-то, знакомых слов оказалось весьма непросто. Капитан приказал сгрузить на землю раненого и проорал, пытаясь вставлять в речь судорожно вспоминаемые слова из книжек:

— Се русский князь, раненый. Имайте его. Уходите за Днепр. Татарове побиваху вас, когда мы уйдём. Идите за Днепр! Не верьте броднику Плоскыне, он вас отдаст татарам!

— Товарищ капитан, пацаны передают, что монголы двинулись! — раздался возглас из-под брони.

— Зараза! — буркнул Беспалых, давая приказ мехводу мчаться на подмогу второму экипажу.

Раненого подберут, за это можно не беспокоиться, а вот какую-нибудь гадость монголы вполне могут придумать.

10

Похоже, монгольские военачальники решили, что от одной «зелёной черепахи» им большого вреда не будет, а вот самоуверенного князя, оставшегося в одиночестве за рекой, они накажут так, что тому мало не покажется. Не спешили, поскольку всё равно, кроме единственной, не очень-то грозно выглядящей помехи, никаких врагов до самого укреплённого лагеря не наблюдается. Вот только «бешеная черепаха» совершенно неожиданно для них плюнула огнём, и через три-четыре секунды среди плотных рядов конницы с ужасающим грохотом вспух белый султан дымного пламени.

Строй немедленно нарушился снова взбесившимися конями. Те же, кто усидел в седле, с ужасом глядели на куски разорванных человеческих и лошадиных тел. А следом ещё один фонтан земли, огня и дыма собрал свою ужасающую дань.

Правый фланг и центр ещё продолжали двигаться, левый не просто приостановился, но и мгновенно рассыпался. А через реку, поднимая фонтаны брызг, на подмогу первой, неслась вторая «черепаха», о которой все думали, что она «уползла в своё гнездо».

БМД Беспалых успела сделать только один выстрел из орудия. Но в сторону холма с шатром. На такой дальности, конечно, точность стрельбы просто никакая. Но её в данной ситуации и не требуется. Главное — обозначить то, что нойоны, стоящие на нём, вовсе не находятся в безопасности. И на собственных шкурах почувствовали эффект от звуковой волны разрыва 73-мм снаряда.

Пожалуй, это и стало последней каплей. Орда потянулась куда-то за холмы. Не из-за потерь, которые от десятка выстрелов составили сотни полторы-две человек. Из-за психологического эффекта, производимого при разрыве снарядов.

— Надеюсь, у этих долбаков, которые стоят лагерем за рекой, хватит мозгов не гоняться за монголами, — пробурчал Сергей, отдавая команду возвращаться к «дыре» в родное время.

Отчёт и особенно девяностоминутный фильм, снятый бытовой камерой, прикреплённой к одному из триплексов боевой машины, произвели впечатление на Панкратова.

— Внушительно. Очень внушительно. Я даже не думал, что на самом деле это выглядит настолько страшно. И идея с теплоходным гудком оказалась интересной, хоть я и сомневался в эффективности такого рода «оружия». А что это за князь был?

— Понятия не имею. Пока его перевязывали, он только зубами скрипел от боли, а потом от действия наркотика «поплыл». Разрешите просьбу, Семён Егорович? Нам бы напиться сегодня…

Брови «крёстного отца» взлетели вверх.

— Нет, я понимаю, что ребята, которых вы мне выделили, закалённые, кровь повидали. Но не десятки же тысяч трупов, которые чем только не смердят. Да и сейчас, пока они с гусениц все эти кишки снимали, небось, изматерились. Если не ублевались. По себе знаю, как это морально неприятно.

— Ну, что же. Флаг в руки. Только оружие, включая трофейное, всем сдать.

После беспредельной, до физиономий в тарелках, пьянки и жестокого бодуна, от которого пришлось отходить целый день, Беспалых несколько дней не трогали. И он вместе с «прикреплёнными» механиками-водителями и Жилиным с Барбариным полностью отдался «приведением в божеский вид» боевых машин. Проверяли уровни рабочих жидкостей, что-то подтягивали и подкручивали, но самое заметное — перекрашивали машины, ставшие после попадания в них сотен (если не тысяч) стрел рябыми. Ни одна стрела, даже закалённая, конечно, не пробьёт два-три сантиметра алюминиевой брони, но чатинок и царапин наделали столько, что «живого места не осталось».

Попутно пришлось ломать голову над тем, как обозначить свою национальную принадлежность при встречах с хроноаборигенами, готовыми впасть в истерику при виде чего-то невиданного и, чего уж там греха таить, пугающего. Флага Российской Федерации тут не знают и ещё лет пятьсот знать не будут. В ходу — золотые и малиновые стяги с ликом Спаса Нерукотворного. Чтобы намалевать такое, нужно иметь немалый художественный талант.

Подсказку теперь дал Юрбаган:

— Пока мы с этим князем возились, я обратил внимание, на то, как он косился на борькину татуировку.

Ага. Бандюк, совершивший одну «ходку» на зону, не поленился наколоть себе на предплечье храм с одним куполом, увенчанным православным крестом.

— Как косился?

— С этим… С благоговением. Да и ты, Серый, говорят, прямо обезоружил этих сраных киевлян тем, что перекрестился перед тем, как с ними заговорил. Так что, как мне кажется, если такие купола с крестами по бокам башни нарисовать, а на лобовой нижней наклонной броне православный крест, то это издалека видно будет.